Фамильный шрам - Александр Асмолов

Глава III

Сергеич нянчился с Алешкой,Как только тот пошел под стол.Хоть не знакомил парня с «кошкой»,[34]Но с дозволения порол.Любил мальчишку, словно сына,Не брал за службу и алтына.[35]Учил владеть любым клинком —Стилетом, финкою, штыком,Вязать узлы и штопать парус,Знать назубок боезапас,Использовать морской компас,Карабкаться на верхний ярус.[36]Как «Отче наш» знать такелаж,[37][38]До блеска шлифовать палаш.[39]Но нежный возраст паренькаКонфликтовал с морским уставом.В душе неясная тоскаЗвала бродить к густым дубравам,Где, спешившись, гардемаринГрустил без видимых причинИ морду жеребца гнедогоЛобзал, не проронив ни слова.Потом галопом гнал коня,[40]Чтобы успеть на построенье,И слышал строй сердцебиенья,Барона юного браня.Курсант краснел, как маков цвет,Смешны грехи в пятнадцать лет.«Подъем! И быстро на зарядку! —Сергеич рыкнул грозным львом. —Вспахать спортзал ползком, как грядку,Потом по вантам кувырком,[41]Работать с манекеном хук,[42]Вприсядку каждый третий круг.Спущусь, немного пофехтуем,А после кнехту отрихтуем».[43]Алешка испарился вмиг.Старик парик седой поправил,Пусть это было против правил,Он перед возрастом не сник.Хоть шаркал старчески ногами,Но мастерски владел клинками.

Когда на завтрак в зал просторныйСлуга Алешку подтолкнул,Он, этикет забыв придворный,Присел на первый с краю стул.Две девочки в роскошных платьях,На шейках – золотых распятьях,Хихикнули в конце стола,Мальчишку оторопь взяла.Чужие люди и посуда,Чужая мебель, а паркет,Лежавший здесь две сотни лет,Сияет гранью изумруда.Дом коммуналок теснотуСменил на блеск и красоту.«Ну, что же ты, сынок, не весел? —Спросила дама в парике. —У нас вполне хватает кресел,Иль будешь дуться вдалеке?Не подобает дворянинуДержать обиду на кузину.Хоть соглашусь, в том чести нет —Читать при всех чужой сонет.Иди, обнимемся скорее,В душе обиду не держи,Будь выше подлости и лжи,Прости ее и стань мудрее».Курсант, что свойственно парням,Вмиг покраснел, но мать обнял.

За чаем долго все молчали,Пока внизу на мостовойЗацокал конь, и прочь печали —В дверях с пакетом вестовой.«Я доложить вам буду рад,Уже швартуется фрегат!Извольте получить депешуИ не сочтите за невежу».Читает женщина письмо,Дрожит бумага с вензелями.Молилась ночь под образами,И вот оно пришло само.«Сегодня, дети, ваш отецДомой вернется наконец!»

Девчонки кинулись в объятьяСчастливой матери своей.«Уж лучше б это были братья, —Подумал он, став чуть храбрей. —Наверно, что-то спутал маг,А, может, мне иной был знак,И новый галс по воле рока[44]Судьба взяла еще до срока?»Пацан растерянно смотрелНа женщину с веселым взглядом,И быть хотелось с нею рядом,Как страннику морских новелл.Дороже верности и честиНет ничего, хоть мир изъезди.

Часы с веселым перезвономСыграли четко старый вальс.Пастушка в платьице червонном[45]Возникла, за стеклом кружась.Двенадцать раз наполнил залу,Что подобает ритуалу,Солидным голосом Modis,[46]Как будто выступал на бис.И с «Петропаловки» мортира,[47]Исполнив царственный указОтметить полдень всякий раз,Гремит по воле канонира.Столица, как и вся страна,Своим традициям верна.«Ну, здравствуй, здравствуй, дорогой!»Объятья, слезы заблестели.Девчонки шустрой мелюзгойСнуют вокруг морской шинели.«Лексей Лексеич! Адмирал!» —Старик восторженно шептал.Уж в залу высыпала челядьИзвестие сие проверить.Лишь паренек, потупив взор,Открыто посмотреть боится,А вдруг у них не схожи лица?Ведь это будет приговор.Но шрам, как будто от кинжала,Был на щеке у адмирала.

Глава IV

«Наслышан о твоих успехах, —С усмешкой молвил адмирал. —Год не прошел как я уехал,А ты уж пишешь мадригал».[48]Алешка покраснел безмерно,Клянет себя, что вышло скверно.Но разрешил все жест отца,Он с нежностью обнял юнца.«Не в том беда, что ты доверилБумаге пламенный секрет,А в том, что плакался в жилет,Когда заржал какой-то мерин.Честь не перчатка, чтоб марать,Сражайся, хоть один – на рать».

Такой короткий разговор,Без лишних слов и причитаний,Но просиял у парня взор,И след исчез пустых терзаний.«А ты участвовал в дуэли?»Отец кивнул. «Что, в самом деле?» —«Но это тайна не моя,Ведь в ней замешаны князья». —«Ну, расскажи же, право слово.Клянусь хранить ее секрет». —«Не торопись давать обет,Ведь это не «отдать швартовый»».Но пыл у парня не угас,Отец решился на рассказ.«Князь Оболенский был влюбленВ танцовщицу из «Мариинки»,[49]С портретом маленький кулонЕй подарил на вечеринке.Завистница в день карнавалаУ девушки кулон укралаВ надежде на большой скандал,Чтоб Оболенский пострадал.Ту вещь отдала лейтенанту,Известному в своих кругахПо кличке «Жоржик-вертопрах»,[50]Картежнику и дуэлянту.Тот проигрался и на конПоставил краденый кулон».

«Ему досталось поделом?» —Алешка сжал свои ладони.«Я вистовал за тем столом[51]И распознал портрет в кулоне…»Тихонько щелкнул портсигар,Как друг, что думать помогал,И струйка призрачного дыма,Не торопясь, скользила мимо.«Ты вызвал Жоржа на дуэль?»Алешкины глаза горели,Он был взволнован, на пределе,Как будто в нем буянил хмель.Героями чужих баталийМы мним себя из-за регалий.

«Дуэли были под запретом, – [52]Вздохнул протяжно адмирал. —Жорж в поединках был эстетом,И только шпагу обнажал».[53]«Но ты же вызвал подлеца?»Алешка глянул на отца.«Наутро мы дрались на пляже,Подальше от дворцовой стражи.Я дважды ранен, он убит,А след клинка ношу поныне,Послание моей гордыне —В то утро не был я побрит.Не миновать бы трибунала,Да, княжье слово оправдало».

«Так вот откуда этот шрам!»Мальчишка в восхищеньи замер.«Ведь это гордость, а не срам,Отметка за крутой экзамен».Остывший пепел горкой серой,Как будто времени был мерой,Им намекал, что, мол, пора,Все остальное мишура.«Хочу, чтоб ты запомнил крепко, —Сказал спокойно адмирал, —Молчать ты слово нынче далО тайне царственного предка.И не смотри, что ты безус,Прибавит годы этот груз».«Отец, я слово дворянина…» —Юнец запнулся в тот же миг,Поняв, что в роль чужого сынаОн так негаданно проник.Чужая честь, чужая тайна,Хоть и открытая случайно,Невольно сердце обожгло,Как будто он затеял зло.«Ну, полно! Что ты в самом деле?Меж нами клятвы ни к чему,И верность слову своемуТы твердо сохранял доселе».В коротком русском слове «честь»Глубокий смысл. Тому бог весть.

«И помни, милый, не случайноТы носишь имя Алексей.[54]Сокрыта в нем простая тайна —Защита, смысл жизни всей.Чтоб дом наш не постигли беды,Сражались прадеды и деды,И каждый звался Алексей,Защитник, а не фарисей.[55]Тебе начертано судьбоюТаким же воином скоро стать,Не поворачивая вспять,Всегда вперед, готовым к бою.Узнав свое предназначенье,Не распыляйся на влеченье».Они сидели в кабинете,В объятьях гулкой тишины,И тень от кресла на паркетеУткнулась в плинтус у стены.В раздумьях черное пятноЗастыло, словно мудреноЕму на белое взобраться,Хотя они по сути братья.Две стороны одной медали.Счастливцам – радость, павшим – зло.Но одному вот повезло,И все его добром назвали.Лишь на востоке грани мнимы,Там инь и янь неразделимы.[56]

Глава V

В огнях купался Питер томный,Вознесший роскошь до небес,Как перстень на руке нескромныйУ мужика, что валит лес.В надменном свете царских окон,Где бриллиант, вплетенный в локон,Сверкал мазурке легкой в тактСреди мундиров, шпор и шпаг,Дворцовой площади равнинаФасадом Зимнего дворца,Горящего в ночи венца,Окаймлена наполовину.Померкли Рим, Париж, Берлин,Один остался господин.

Шумит дворцовое веселье,Дает императрица бал.Браслеты, кольца, ожерельяГорят в огнях среди зеркал.Шуршат роскошные наряды,А следом пламенные взгляды.Всяк, двинувшись вперед шажком,Следит, глаза скосив тайком.И только бравые гусары,[57]В улыбках души обнажив,На зависть тех, кто уж плешив,Вальсируют, забыв сигары.[58]Судьба балует смельчаков,Лишая толстых кошельков.

Невесты пышными рядамиВздыхают молча у колонн.Поручик томно шепчет дамеО том, как страстно он влюблен.Судачат кумушки о бракеМужчины стройном в черном фраке,Что взял в приданное заводИ нынче славно заживет.А девушки хранят молчанье,Чтоб не нарушить этикет,В руках лишь веер и букет,[59]В блокноте – танцев расписанье.Где имена стоят рядком,И кто-то вычеркнут тайком.[60]

С четой родителей АлешкаВпервые тоже зван на бал.[61]В большой карете, не на дрожках,[62]К дворцу степенно подъезжал.У входа суетятся слуги,От факелов светло в округе.Играет пламень на штыкахИ у гвардейцев на щеках.Шум голосов, как гул сраженья,По коридорам нарастал,Когда же дверь открыли в зал,Он не сдержал вздох удивленья.Да, все когда-то в первый разДается каждому из нас.Кружатся пары в вальсе венском,И всем слышна издалекаВ убогом крае деревенскомАвстрийца нотная строка.[63]Блистают дамы совершенством,Невесты – будущим блаженством.Теснит мундир нахрапом фрак,Как боцман в кубрике салаг.[64]Едва касаясь эполетаВ перчатке узкая рукаТак невесома и хрупка,Что из бойца творит поэта.Взгляд озорной прекрасных глазМужчин пленяет всякий раз.

В честь возвращенья из походаОтряда русских кораблейСемейный бал. Вот нынче мода —Звать в гости взрослых и детей.Освоившись, они мелькалиВезде, а в танцевальном залеКружились в парах, строже став,Как то предписывал устав.У юношей на бледных лицахНадменность спрятала азарт.Уже родился Бонапарт,Мечтавший славою упиться.И дух великих переменВитал среди дворцовых стен.Но близость ангельского ликаИ томный взгляд из-под ресниц,Как вспышка солнечного блика,Стирали множество границ.Рука на талии немела,Касаясь девственного тела,И выдавал сердечный ритм,Что он ее боготворит.Казалось, спали музыканты,Иль вписан в ноты лишний такт.Сбивался с шага, как простак,Запутавшись в простом анданте.[65]Но танцевальный этикет[66]Всех выручал, подав совет.

Средь прочих пар закончив танец,Алешка сдержанно кивнул.Пылал предательский румянецОт носа до широких скул.Он ей открылся в центре зала,Чтоб по дороге все сказала —Взаимно чувство или нет,Но девушка молчит в ответ.В его глазах блестит обида,И кажется, что шум вокруг —Насмешки всех ее подруг,Готовящих ему корриду.От улюлюканья толпыИ бык взметнется на дыбы.Рука в перчатке белоснежнойТуманом на его рукеЛежит в прохладе безмятежной,Уснув от ветра вдалеке.Так невесома и беспечна,В изящных формах безупречна,Для поцелуя создана,Одарит ласкою сполна.И с каждым шагом до колонны,Где ждет партнершу ее мать,Он начинает вновь мечтать,Что встречен будет благосклонно.И чувства вспыхнут в резонанс,И новый вальс подарит шанс.

Но нынче в танцевальной книжке[67]Уж записей свободных нет.Судьба противится парнишкеСегодня получить ответ.Померкли свечи в пышном зале,И музыка слышна едва ли.Он одинок среди толпы,И все мечты его глупы.Пылают щеки от позора,Отвергнут на глазах у всех,Казалось, близок был успех,Но все утеряно так скоро.Кто мог из нас в пятнадцать летПрожить с позором, шедшим вслед.Пусть так, и он теперь в раздореС той, что мерещилась во снах.Искать ли виноватых в ссоре,Когда весь мир повержен в прах.Скорее прочь из душной залы,И в клочья эти мадригалы.Но рядом голос: «Алексей,Что, брат, фиаско жизни всей?»Дыханье враз перехватило,Заледенело все внутри,И будто разом звонариУдарили, что было силы.Узнавший пламенный секретНад нами властен много лет.

Глаза сверкнули, как кинжалы,И заиграли желваки.Ухмылкою воображалы.Сражен Алешка по-мужски.«Изволите смеяться, сударь?» —«Ой, страшно. Шел бы ты отсюда!»И подпевал нестройный хорНа издевательства был скор.«Вы оскорбили дворянина!» —Рука рванулась, но эфесБыл дома, волею небесПыл охладив гардемарина.Враги. К чему здесь канитель.Был брошен вызов на дуэль.Нашлись обоим секунданты,Оружьем выбраны клинки.Сошлись в подробностях педантыНаутро биться у реки.Круг посвященных клятвой связанО том, что встретятся под вязом[68]Бретеры в утренний туман[69]И не придет тот, кто не зван.Обоих душит жажда мести,И не страшит большой скандал,А выжившего – трибунал.Что жизнь? Ведь речь идет о чести!Никто не спросит, сколько лет,Коль шпагу взял иль пистолет.

Глава VI