Французский завтрак - Александр Асмолов

Александр Асмолов

Французский завтрак

Глава I

Лиза спала, по-детски приоткрыв губы и положив одну ладонь под подушку. Другая рука всегда искала что-то рядом. Привычка ранних лет спать с большими мягкими игрушками сохранилась, она даже в поездки брала с собой маленького плюшевого песика, по прозвищу Пиф. У него были выразительные чёрные пуговки глаз и длинные мягкие уши. Впрочем, были и другие причины, по которым Пиф оказался сейчас здесь. Он был защитником. Долгие проводы и разговоры с мамой о её новом парне Иване и его предложении встретить Новый год на каком-то острове вдвоем были утомительны. Только Пиф и выручал. Лиза часто обращалась к нему в шутливой форме за советом и сама отвечала за него. Это было не столько защитой при общении со старшим поколением, сколько размышлениями вслух. В глубине души оставались сомнения и у нее. Подруги, с которой она бы могла поговорить об Иване, у Лизы не было. Зато был Пиф.

Иван подшучивал над Лизой, говоря, что они с Пифом близнецы. На самом деле ему очень нравилось её лицо. Правильные пропорции, открытый взгляд голубых внимательных глаз. Естественная полнота губ подчеркивалась плавной линией подбородка. Носик был немного курносым, что делало лицо очень естественным, живым. Щеки не были пухлыми, скорее наоборот, они говорили, что это давно не малышка. Хотя Лиза иногда в шутку надувала их и хлопала роскошными ресничками, изображая капризулю. А вот лоб и жесткие уши были скорее мужскими. Было почти незаметно, что Лиза ухаживает за своим лицом, она делала это удивительно заботливо и аккуратно. Только пристальный взгляд женщины отмечал точные штрихи к портрету, подаренному природой. В обычной жизни лицо было привлекательным, но не броским. Можно было даже поспорить, красиво оно или нет. Мимолетный взгляд и не задержался бы на нем, скользя по толпе. Лиза не то чтобы прятала, она не подчеркивала то, что могло бы сразу привлечь внимание. И взгляд посвященного в женские тайны всегда отмечал эту черту умного и сдержанного человека. Если того требовали обстоятельства, лицо, как по мановению волшебной палочки, становилось красивым. И главный козырь в тайной войне женщин за превосходство – светлые волосы – становился плащом факира. В мгновенье ока, обычно убранные в аккуратную прическу, они шикарными локонами начинали спадать на плечи, едва вздрагивая при величественном повороте красавицы, и манили, притягивали жадные взгляды издалека. Любой приметивший этот магический плащ волшебника хотел увидеть лицо и ждал момента, чтобы заглянуть в глаза. Именно там и скрывалась загадка. Хотелось не смотреть, а вглядываться в голубизну ясных спокойных глаз и понять, что за тайну хранят они. А она была, но разгадать ее было непросто.

Иван тоже долго не мог понять, что именно так привлекает его в Лизе, но чем больше он вглядывался в её лицо, тем труднее было оторваться. Кажется, она никогда не пользовалась косметикой, от этого и во сне она была удивительно хороша. Ещё ему очень нравился её характер: обычно спокойная и уравновешенная, она могла совершенно неожиданно залиться звонким смехом, прыгать на одной ножке от пустяковой радости или, не меняя выражения лица, тонко пошутить и держать паузу, как великий актер. Она открывалась для него постепенно, недоверчиво впуская в свою жизнь. Иногда он чувствовал на себе её глубокий задумчивый взгляд, как будто она решала сложную математическую задачу. В такие минуты он казался себе первоклашкой перед строгой учительницей, но это не довлело над ним, а напоминало, что рядом – редкий цветок, прикасаться к которому нужно бережно.

Сквозь занавески начал пробивался рассвет, и в открытую дверь повеяло солёным морским ветерком. Это было дыханием другой жизни. Захотелось туда заглянуть. Учитывая разницу во времени, в Москве уже трудовое утро в разгаре, Иван не мог валяться в постели. Стараясь не разбудить Лизу, он тихонько выскользнул из-под простыни.

– Куда ты, – сонным голосом протянула она.

– Спи, спи. Охраняй, – и он подложил ей под щёку плюшевого Пифа.

Блаженно улыбаясь, она прижала свою любимую игрушку и растянулась поперёк огромной кровати. Можно было медленно все обдумать, то погружаясь в дремоту, то возвращаясь к размышлениям. Суматоха и волнения длительного перелета остались в далеком вчера. Сегодня начиналась ее новая жизнь. Лиза сделала этот шаг с опаской, но предчувствие чего-то неизведанного, манящего, сказочного не отпускало ее. Вспомнилось, как в детстве она впервые увидела озеро. То яркое впечатление сохранилось и поныне.

Было теплое летнее утро. Лиза стоит на шатком деревянном мостике и смотрит на свое отражение. Туман стелется над зеркалом воды, обращая все в сказку. Ей очень хочется окунуться, но смелости не хватает. Лиза осторожно касается пальчиком ноги водной глади, и круги медленно расходятся в стороны. Отражение покачивается, открывая перед ней другой мир, тот, что прячется за волной.

Так и сейчас: сон и явь перемешивались в сознании. Сказочный принц и тридевятое царство, огни за бортом самолета и чистые, поблескивающие никелированными завитушками аэровокзалы. Все только начинается. Она во всем разберется сама. Не то чтобы Лиза впервые осталась с Иваном наедине, но в окружении многое было незнакомым. Усталость после долгой дороги и незнакомая обстановка сдерживали проявление ее чувств. Лиза была благодарна Ивану за то, что вчера он не настаивал ни на чем и ласково пожелал ей спокойной ночи. Он умел быть другом. Понимающим, заботливым. Ей очень нравились его руки – сильные и нежные, ласковые и настойчивые, но иногда удивительно добрые. Она просто купалась в этой душевной доброте, когда Иван подхватывал её на руки или просто молча гладил. Лиза вспоминала, как в детстве отец вот так же осторожно прикасался к ней, еще девочке. Отец ничего не говорил и даже не заглядывал в глаза, но она чувствовала его доброту. Да, именно доброту. Конечно, отец любил Лизу, беспокоился и заботился о ней, но почему-то более всего ей помнились добрые руки отца. Как хорошо, что эта черта есть и у Ивана. Впрочем, Лиза до конца еще сама не определилась с его ролью в своей жизни. Когда мать напрямую спрашивала ее, кто он – знакомый, любовник, жених – Лиза отшучивалась. Но ей хотелось, чтобы он стал всем и заполнил ее жизнь целиком. Чтобы она не уподоблялась девчонкам на работе, которые, по их словам, помимо мужа, ищут друзей для «душевных бесед» и «любовников для здоровья». Лизе хотелось избежать этих «кружков по интересам». Да, глагол «хотелось» ключевое слово в этих рассуждениях. Куда уходят нежные возлюбленные, а остаются ворчливые супруги, никто не знает. Каждый из них обвиняет другого и продолжает искать. Надеяться, обжигаться и вновь искать. Значит, поиск у нас в крови? Лизе вспомнился один странный разговор со знакомой. Вернее, не разговор, а фраза. Увидев как-то на улице Лизу с Иваном, эта знакомая позже спросила, с кем это Лиза была. По ее уклончивому ответу та все поняла и как-то с грустью тихо сказала: «Я за такого парня убить бы могла». Они не были подругами и после никогда не возвращались к этому разговору, но фраза запомнилась. Иван. Он как-то незаметно стал своим. Лиза иногда задумывалась, сколько же времени они знакомы. Неужели только этой осенью? Казалось, он всегда был с ней, порой она даже спрашивала его – а помнишь… И тем не менее решиться на такую поездку Лизе было не просто. Мама права, они даже не помолвлены. Но круги по воде уже пошли, мир стал меняться, и другая его сторона открылась, принимая Лизу, поглощая без остатка.

Не надевая тапочек, Иван накинул махровый халат и вышел на лоджию. Именно таким он представлял себе в детстве океан – огромный, уходящий за горизонт, спокойный и сильный. Казалось, он ещё спал в этот ранний час и даже утренний бриз не решался потревожить его. Лишь большие листья пальм покачивались с тихим шелестом, напоминая, что это реальность. Приятная прохлада коснулась лица, унося остатки сна. Иван потянулся, напрягая попеременно все мышцы, поигрывая ими с удовольствием. Оставаясь стоять с широко раскинутыми руками, он поднялся на носки, поддаваясь удивительному ощущению лёгкости и свободы. Тишина и спокойствие царили вокруг, даря ощущение собственности над всем окружающим. Ещё пустынный песчаный пляж огромной дугой очерчивал границу острова и океана. Несмотря на сонное состояние, его покатые волны длинной цепочкой плавно приближались к побережью и, нарушая строгую разделительную линию, не торопясь катились по влажному плотному песку вглубь, как бы показывая всем свои видом, кто тут хозяин. Даже пребывая в таком спокойном состоянии, Атлантика поражала своим величием и мощью. Не хотелось представлять её разъяренной львицей в шторм, но даже сейчас, касаясь взглядом гладкой поверхности, казалось, что у ног спит огромный хищный зверь.

Захотелось уютно устроиться в плетеном кресле, стоящем на лоджии. Иван, стараясь не шуметь, зашел в гостиную. Хотя это было первое утро в отеле, но ориентироваться было не сложно. Приезжая в отпуск, он всегда селился в номере типа «апартаменты», где было все необходимое для независимой жизни – посуда, плита, холодильник и прочее. Он не любил связывать свой ритм жизни с питанием в ресторане отелей по расписанию. Приготовление пищи не было для него обузой, Иван даже получал от этого удовольствие. Чтобы не разбудить Лизу, он прикрыл дверь в спальню и сварил кофе. Отыскав плед, он устроился в кресле на лоджии с таким комфортом, что внутри что-то радостно заныло. Много ли человеку нужно для счастья.