Отблеск величия - Андрей Андреевич Красников

— Не знаю, — лысый недоуменно пожал плечами, а затем сплюнул себе под ноги. — Раз двадцать, наверное. Или двадцать пять.

— Солидно.

Учитывая ту скорость, с которой Нурлан уничтожал своих противников, достигнутый им прогресс действительно впечатлял — передо мной был чуть ли не идеальный воин, органично встроивший в свой арсенал какие-то магические фокусы. Весьма и весьма эффективные, кстати говоря.

— Я видел, как вы пользовались магией. Это сложно? Если не секрет.

— Со временем привыкнешь. У тебя ведь тоже было какое-то заклинание?

— Это не заклинание. Часть ауры.

— Аскетом решил стать, значит, — понимающе кивнул собеседник. — В этом тоже есть смысл.

— Но магия лучше?

— Ты сам решаешь, что для тебя лучше.

— Это понятно, но все же?

— Достичь серьезных результатов можно любыми способами. Главное, чтобы они тебе подходили.

— Ясно…

К сожалению, затеянный мною разговор постепенно скатился до пережевывания банальных истин и спустя какое-то время опять затух — делиться секретами ремесла Нурлан не торопился, общаться на личные темы не хотелось уже мне, а других точек взаимодействия у нас не нашлось. Обмениваясь редкими и ничего не значащими фразами, мы добрались до одной из заброшенных деревушек, устроили там короткий привал, а затем отправились к Серой речке.

— Завтра в Алса-Хамру вернемся, — нарушил затянувшееся молчание лысый. — Уже решил, чем займешься?

— Еще думаю.

— Можем поохотиться вместе. Жрецов тут хватает.

Предложение о сотрудничестве выглядело довольно-таки заманчивым, но возвращаться в долину и ловить там адептов павших богов я пока что не собирался. Как говорится, хватило и одного раза. Вдобавок, присутствие Нурлана странным образом действовало мне на нервы, заставляя испытывать необъяснимый дискомфорт. И с каждым часом это ощущение только усиливалось.

— Нет, извините. Лучше поеду на юг.

— Воевать собрался? Там будет трудно.

— Знаю.

Откровенно говоря, никакого четкого решения о своем будущем я до сих пор не принял, но в качестве отмазки такой вариант смотрелся ничем не хуже любого другого.

— Скажите, наши боги между собой не враждуют?

— Нет. А что такое?

— Просто интересно.

— У них сотрудничество. Объединяются против общих недругов.

— Ясно.

После того как я начал более внимательно следить за своими эмоциями, выявленная проблема стала очевидной — если утром мне удавалось совершенно спокойно общаться с лысым, а после обеда внутреннее неудобство только зародилось и не доставляло особых забот, то ближе к вечеру дискомфорт начал переходить все допустимые границы. Не помогали ни внутренние монологи, ни прокачка божественной силы, ни попытки воззвать к логике.

В конце концов я не выдержал и решил обсудить ситуацию с Нурланом.

— Нужно поговорить. Вы ничего не чувствуете?

Спутник насторожился, окинул горизонт внимательным взглядом, после чего развернулся в мою сторону:

— Нет. Что-то случилось?

— У меня появилось странное чувство — как будто мне обязательно нужно от вас уйти. Просто для того, чтобы не быть рядом. И это чувство все время растет.

Вопреки ожиданиям, лысый ни капли не удивился и не рассердился — лишь задумчиво поскреб макушку, а затем грустно хмыкнул:

— Вот, значит, к чему эти вопросы. Слышал о такой проблеме, но сам раньше не сталкивался.

— Проблема?

— Конфликт божественных сил. Я еще не научился полностью скрывать ауру бога, а ты не умеешь защищать свой разум. Отсюда и неудобство.

— Это не опасно?

— Насколько я знаю, нет. Просто неприятно.

— А вы, получается, свой разум защитили?

— И тебе советую.

Я вспомнил о проведенной Лакарсис психокоррекции, а затем в свою очередь почесал затылок. Учитывая возможности встреченных в Рахалле тварей, происки различного рода магов и действия самой богини, ментальная неуязвимость выглядела очень полезной способностью. Но просить ее у того, кто без всякого стеснения сам копался в моей голове — эта мысль, как и раньше, вызывала у меня стойкое неприятие. Правда, альтернативных вариантов мне пока что никто не предлагал.

— Во время обучения мы жили вместе с одной девушкой. Ничего такого не происходило.

— Извини, парень, я не могу знать всего.

— Да, конечно…

Неспешно двигавшееся по небу солнце прикоснулось к краю земли, разрисовало висевшие над нами облака во все оттенки оранжевого цвета, разбросало повсюду длинные тени и украсило воды Серой речки веселыми желтыми бликами. Спустя еще четверть часа пылающий золотом диск окончательно скрылся из виду и мы остановились на ночлег, выбрав для обустройства лагеря свободную от кустов площадку. Долгий и утомительный день постепенно заканчивался.

В целях безопасности разжигать даже самый маленький костер Нурлан запретил, так что вечерняя трапеза получилась быстрой и невкусной. Впрочем, это обстоятельство волновало меня достаточно слабо — кое-как запихнув в себя дозу перемешанного с водой мясного порошка, я отодвинулся от спутника на максимально возможное расстояние, закутался в плащ, после чего буквально провалился в сон.

Ночь прошла спокойно, но утром неприятные чувства вернулись в утроенном объеме — теперь беззаботно возившийся со своим рюкзаком лысый казался мне воплощением мирового зла, испуганный мозг нашептывал, что я должен как можно скорее избавиться от его общества, а все остальные заботы на этом фоне теряли какое-либо значение.

Разумеется, говорить о хоть сколько-нибудь долгосрочном сотрудничестве в подобных условиях было нельзя. Для начала следовало тщательно поработать с собственной психикой и защитить ее от внешнего влияния.

— Это клиника.

— Что, совсем плохо? — с легкостью угадал причину моего плохого настроения спутник. — Интересно, как ты теперь с любимой общаться станешь. Или вы оба Лакарсис служите?

— Нет.

— Тогда проблем не избежать.

— Давайте не будем об этом?

— Как скажешь, парень, как скажешь.

Думать о Минели мне действительно не хотелось. Собственно говоря, на данный момент мне хотелось только одного — любой ценой избавиться от компаньона, дойти до Приюта, после чего как следует отдохнуть. Такой скудный набор желаний выглядел максимально эгоистичным и неблагодарным по отношению к спасшему мою шкуру товарищу, однако это волновало меня в самую последнюю очередь.