Шут виноградной воды - Николай Поддубный

Не прошло и пятнадцати минут, как ошеломлённые таким фортелем судьбы актёры уже стояли на сцене и весьма бестолково играли свои роли. Они ещё не совсем избавились от последствий недавнего возлияния, и вместо своих реплик произносили казавшиеся им остроумными нелепицы.

Сидорович всё больше и больше напоминавший грозовую тучу, в конце концов, не выдержал, и возопил:

− Голуби мои, больше жизни! Что вы как дохлые мухи? Импровизируйте, чёрт возьми, импровизируйте! Суфлёры – не панацея, а только способ немного отодвинуть неизбежный провал. Вперёд, дети мои, тренируемся!

Этот грозный окрик окончательно прогнал остатки хмеля и вынудил актёров подобраться. Они старательно отыграли свои роли и затаились в ожидании вердикта.

– И на что это, по-твоему, похоже? – повернулся к режиссёру, Сидорович.

– На театр, – не задумываясь, ответил тот.

– На театр? – взревел главреж. – Театр абсурда, вот что это такое! Всё, иди, рисуй объявление!

– Какое? – опешил Солончак.

– Он ещё спрашивает! Мы не пойдём с тобой на панель. Мы откроем публичный дом здесь! Я уж так и быть за маман сойду, а вот тебе придётся с клиентами поработать!

– Э-э-э… Дмитрий Сергеевич, – беззаботно махнул рукой Солончак, – боюсь, что на мои прелести уже никто и не покусится. Да не переживайте вы так! Не так уж и плохо получается! Застоялись ребята немного, только и всего! Вот увидите, всё будет хорошо!

Он уже не первый год работал с Сидоровичем и по тону последнего высказывания понял, что буря миновала. Главреж хоть и волновался, но был явно доволен работой актёров.

Немного поиграв бровями, Сидорович приосанился, похлопал режиссёра по плечу и, не говоря больше ни слова, отправился руководить установкой декораций.

– Все по местам! – наконец громыхнул за кулисами голос Сидоровича. – Поехали!

Первый акт прошёл почти без помарок. В интерпретации Солончака, четыре молодых миллиардера заключили пари, по условиям которого три года будут избегать женского общества, чтобы закончить работу над новым проектом. Но фирмой, выигравшей тендер на разработку ключевого узла чудо-агрегата, руководили четыре молодых, привлекательных и остроумных девушки… Впрочем, пересказывать сюжет нет смысла – спектакль до сих пор собирает полный зал. А тогда… Тогда Станислав Король понял, что дождался своего звёздного часа, и воспользовался предоставленной возможностью. Он жил своей ролью. Разгадывая загадки хитроумных красавиц, Слава иногда отступал от текста, но делал это настолько непринуждённо и естественно, что суфлёры тихо аплодировали ему из своей будки. Всё шло как по маслу. Он так разошёлся, что даже не заметил, как на сцене начали происходить странные вещи. Сами по себе включались осветительные приборы, и эти вспышки изредка сопровождались громовыми раскатами. Впрочем, странности эти всегда приходились кстати.

– Молодец, Салажонок, – довольно ворчал за кулисами Сидорович. Он не знал, что бедный осветитель разве что по потолку не бегает, в надежде отыскать замыкание, из-за которого сервоприводы как с ума посходили.

Фурор был уже близок, но когда на сцене вместо секретарши с тубусом появился совершенно незнакомый, странно одетый человек с мечом в руках, Слава растерялся. Незнакомец вежливо поклонился и протянул меч Королю. Тот машинально принял древнее на вид оружие, и в то же мгновение блеснула молния, раздался самый настоящий гром и непонятно откуда заморосил мелкий дождик. Вспышка на какое-то время ослепила и актёров и зрителей. Станислав Иванович Король исчез…

Глава 2, в которой Станислав Иванович сталкивается с ошибками сценариста и коварством колдуна

Слава опустил меч и осмотрелся. Он стоял посреди какой-то мрачной избушки, стены которой были увешаны вязанками сухих трав. В углу стояла печь, из которой явственно тянуло запахом, обычно сопровождающим процесс самогоноварения.

– Это ещё что за декорации? – удивился Слава. – Разве это было в сценарии?

Он опустил меч, обернулся и вздрогнул от неожиданности. Перед ним стоял неопрятно одетый старичок со спутанной бородой.

– Кишмалаш! Травартанна! – крикнул старик.

– Да что вы, в самом деле! – возмутился актёр. – Я же ничего не трогал!

Старик подозрительно взглянул на актёра, почесал затылок и подошёл к дубовой бочке, стоявшей в противоположном от печи углу. Взяв висевший на стене ковшик, он помешал содержимое бочки и, зачерпнув, протянул его Славе.

– Ути! – не терпящим возражения тоном приказал старик.

– Отличное пиво! – изумился актёр, принюхавшись, – Я попробую, с вашего позволения.

Он приложился к ковшу.

– М-м-м… Спасибо, не ожидал! – пробормотал Слава, переместив около полулитра жидкости себе в желудок. – Можно добавочки?

– Ути, нон абути, – отрезал старик и в голове у актёра словно взорвался разноцветный фейерверк. Последнее, что он запомнил, было какое-то странноватое свечение вокруг старика. «Забавный дедушка, – успел подумать Слава. – И звёздочки…Такие забавные…»

Проснулся Слава с ужасной головной болью.

– Говорила мне мама, что коньяк нельзя мешать с пивом. А может это китайский дедушка мне ерша подсунул? – пробормотал он и попытался подняться. Однако встать он не смог, по той простой причине, что руки его были надёжно привязаны к скамье.

– Я что, буянил вчера? – спросил он, обращаясь, скорее, к самому себе, и пытаясь разбудить хоть какие-то воспоминания.

– Говорил же я тебе, не злоупотребляй! – отозвался из-за печи старик.

– О! А я-то думал, что он китаец! Что же вы сразу по-нашему не говорили? Поди, пойми все эти «кыш-пыш», «шиш-беш»…

Старик подошёл к актёру и взглянул ему в глаза.

– Слишком много болтаешь! Снадобья, наверное, вчера слишком много выпил? Оно, конечно, мозги вправляет, но вот побочный эффект…Впрочем, не всё ли равно, – он махнул рукой и снова полез за печь.

– Я бы попросил вас объясниться! А то я не посмотрю на разницу в возрасте…

– Лучше помолчи! Пока я не скормил тебя муравьям!

– Молчу-молчу, – пробурчал с детства ненавидевший муравьёв Слава, – только объясните мне, где я и что здесь происходит?

– Ну, это просто, – ухмыльнулся старик. Он внимательно осмотрел вытащенный из-за печи капкан и, помолчав, продолжил:

– Ты здесь, у меня. И я теперь твой хозяин!

– Что? – возмутился актёр, – а ну, развяжи меня! Я тебе покажу, кто из нас хозяин!

– Ш-ш-ш-ш! – зашипел старик, – ты давно не спал…Ффарранокхх… – он легонько дунул Славе в лицо и тот почувствовал, что глаза у него начинают слипаться. Впрочем, то ли старик оказался плохим гипнотизёром, то ли актёр оказался устойчивым к внушению, но сон так и не одолел его. Слава лежал с закрытыми глазами и старательно вслушивался в бормотание колдуна. Старик то бормотал себе под нос, то переходил на крик.

– Совершенно непонятно… Такого нет ни в одной книге! Вчера на него не подействовало сильнейшее заклинание, способное свернуть шею самому искушённому магу, а сегодня его свалила с ног детская усыплялка! А меч… – Слава услышал шуршание ткани, – вроде бы неказистый, а что-то в нём есть… Ой! Точно есть! Неужели тот самый?… Нет-нет, не сейчас! Завтра я продам этого бродягу и займусь мечом. Да, именно так! На свежую голову! А сейчас – пойду, проверю силки…

Раздался скрип закрывающейся двери, и Слава осторожно приоткрыл левый глаз. В доме никого не было.

– Вот это пьеса! Чёрт бы побрал этого Солончака, вместе с его сценарием! Куда же меня занесло? И главное – как отсюда выбраться?

Актёр припомнил все прочтённые книги о попаданцах в другие миры, сопоставил со странностями, происходившими во время спектакля, и с ужасом понял, что его дом сейчас далеко, и что завтра его действительно продадут в рабство, и… И что самое время смываться!

Его сердце бешено колотилось. Он по своей актёрской привычке сделал глубокий выдох и, немного успокоившись, осмотрелся.

Меч, наполовину завернутый в парчу, лежал на лавке, к которой был привязан актёр. Тем не менее, ему потребовалось основательно потрудиться для того, чтобы перерезать путы.

– Ф-фу, – прошептал он, – теперь бежать отсюда! Эх-х, пивка бы! – он с сожалением взглянул на бочку, но вспомнив, какой эффект произвело на него «пиво», взял себя в руки и завернул загадочный меч в кусок ткани. Коньяк, остававшийся от вчерашнего банкета, исчез, поэтому, в качестве компенсации, он забрал сиротливо висевший в углу копчёный окорок, и выдернул из стопки, лежавших на столе фолиантов, небольшую книгу в кожаном переплёте. Затем, тихонько вышел из дома, осмотрелся, и пустился во всю прыть туда, где среди лесных зарослей виднелся просвет…

Глава 3, не совсем понятная, но совершенно необходимая

В то же время, не очень далеко от негостеприимной избушки, в которую невесть как занесло Станислава Ивановича, шестьсот пограничников в предвкушении скорого отбоя занимались рутинно-уставными делами: чистили лошадей, приводили в порядок снаряжение, наводили блеск на доспехах.