Безудержный ураган 2 (СИ) - Игнис Данта

Вальдары затихли все как один. И даже Криза наблюдала за Элерией чуть приоткрыв рот

Спустя пару минут, Бруснир свободно пошевелил пальцами, а затем и всей рукой, покрутив ею от плеча:

— Я видел, чтобы раны очень быстро появлялись, но чтобы они также быстро исчезали — никогда.

Некоторое время все ошалело смотрели на Элерию. Она и сама была удивлена не меньше других. Талийка почувствовала слабость и села на землю. Отвечая на вопрошающие взгляды, пожала плечами.

— Я не знаю, как у меня это вышло. Я только почувствовала, что могу это сделать. И подумала, что сошла с ума. Но не могла не попробовать.

Бруснир встал и наклонился к ней. Подал руку и помог девушке подняться. Придерживая за талию и улыбаясь, сказал:

— Очень полезное вышло сумасшествие. Спасибо.

Элерии хотелось уткнуться носом в его плечо и разреветься. После всего пережитого нервы пошаливали, но она неожиданно вспомнила.

— Шаймор! — вырвалась и побежала к раненому белокурому вальдару. Даже без сознания, весь в крови и неумелой перевязке огромный воин выглядел внушительно. Элерия рухнула рядом с ним на колени и положила руки на широкую грудь. Слабое свечение едва вырывалось из-под ладоней. Видимо все силы талийка потратила на лечение Бруснира. Но Элерия не сдавалась, и раны потихоньку затягивались. Судорожно вздохнув, девушка сделала последнее усилие, и Шаймор очнулся. Тут же хлопнул большой ладонью себя по груди и обнаружил на ней лишь едва заметные шрамы. Элерия слабо улыбнулась и упала в обморок.

Шаймор приподнялся, вопрошая:

— Так, что тут происходит?

Бруснир склонился, подхватил Элерию на руки и сказал:

— Уходим отсюда, вдруг Крага была не одна. Шаймор, сможешь идти?

Шаймор легко вскочил на ноги, покрутил головой и ответил:

— Очень даже могу. У меня такое ощущение, что я помолодел лет на десять. Кто-нибудь мне все-таки объяснит, что здесь происходит?

— По дороге, — кивнул Бруснир.

И все двинулись в путь, спеша поскорее убраться подальше от проклятого болота.

Они обошли его по берегу реки, как и планировали изначально. И ее обитатели, слава Таносу, никак не проявили себя. Как только болото осталось позади, вальдары поспешили снова удалиться от Скадинки на безопасное расстояние.

Элерия так и не пришла в себя, и Бруснир нес ее на руках, бережно прижимая к груди. Криза, всего пару дней назад поднявшаяся на ноги, шла рядом. На бесчисленные вопросы Шаймора по поводу Элерии и ее дара в основном отвечала старая чародейка. Бруснир шагал молча, и был сосредоточен не на беседе. Его внимательный взгляд скользил по лесу вдалеке, цепко оглядывал каждый встречающийся по дороге куст.

— Вот почему вы так быстро исцелились после вызволения из сферы, — говорила Криза. — Вот почему я не погибла, закрывая Брешь. Это все она. Я думаю, одно только ее присутствие целительно. А уж прикосновения… Вот почему твои шрамы, Бруснир, почти исчезли… Очень, очень полезная девочка.

Бруснир обернулся и одарил старуху тяжелым взглядом:

— Держись от нее подальше и только попробуй сунуться с какими-нибудь своими экспериментами. Клянусь, я довершу то, что Бреши не удалось.

Криза сжала губы и отвернулась, пробормотав:

— Я и не думала…

В воздухе повисло напряженное молчание, и даже Шаймор не нашелся чем его разрядить. Криза незаметно отстала и переместилась в хвост процессии.

— Чего ты так с ней? Даже жалко старушку, — сказал Шаймор, когда она отошла.

— Не жалко, — отрезал Бруснир. — Вместо того, чтобы сразу все нам рассказать, она втихомолку плела свои планы, решая кому жить, а кому умирать. И считала, что имеет право единолично распоряжаться судьбой всего Адалора

— Слава Таносу, ее планы удались, — тихо заметил Шаймор.

— Это не ее заслуга, — отрезал Бруснир и взглянул на Элерию.

— Ты слишком суров к чародейке. Она всю жизнь положила, чтобы исправить то, в чем не была виновата. И, в конце концов, Брешь дозакрыла именно она.

— С этим справились бы и вальдары, — не пожелал соглашаться Бруснир.

Элерия открыла глаза, поняла где находится и тут же закрыла их снова. Уткнулась носом в плечо Бруснира и не пожелала возвращаться в этот мир. Так хорошо было почувствовать себя маленькой и хрупкой в его сильных руках.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Как ты себя чувствуешь? — спросил вальдар. И Элерия улыбнулась, поняв, что ее раскусили.

— Думаю, вполне сносно для того, чтобы идти самостоятельно, — ответила девушка и открыла глаза.

— Мы почти пришли, — сказал Бруснир, не спуская свою драгоценную ношу на землю. — Вон, на том холме устроимся на ночлег.

— Ты тащил меня целый день… — возразила Элерия, поискав глазами Танос, который собирался скрыться за горизонтом. Лунный диск Байнока уже показался на небе, затянув фиолетовой дымкой оранжевый закат.

— Мне не сложно.

— Я знавала мужчин, которые не могут пронести девушку и пару шагов, — засмеялась талийка и приподнялась, ухватившись за шею вальдара. Прикосновение к его коже отозвалось приятной дрожью в теле. Элерия почувствовала, как воин напрягся. Свободной рукой провела по его лицу. Едва касаясь, скользнула пальцами по зажившим рубцам. Тем, что остались на память от богомолообразного переродка. Серебряное свечение сорвалось с ладони и впиталось в поврежденную кожу, разглаживая следы битв.

Бруснир резко поставил ее на землю и отшатнулся в сторону.

— С ума сошла! Только пришла в себя и снова хочешь отключиться? — возмутился вальдар.

— Все равно впереди ночь, отосплюсь до завтра, — улыбнулась Элерия.

— Даже и не думай, — резко возразил Бруснир. — Мы не знаем ничего о твоих способностях и понятия не имеем каковы могут быть последствия истощения. Осторожность не помешает.

Вальдары разбивали лагерь, ставили палатки и разжигали костры. Элерия сидела в сторонке и украдкой наблюдала за Брусниром. А мысли ее унеслись далеко в прошлое. В те времена, когда она еще жила на далекой Хистрии. Магия существенно упрощает жизнь и мужчины там совсем не такие. Изнеженные и инфантильные, не умеющие справляться с трудностями. Не все, конечно, но в большинстве своем. И даже война с фаурренами не смогла их ничему научить.

После нескольких сражений маги капитулировали, и страна оказалась в полной власти захватчиков. Жить стало тяжелее, потому что воюющий Саксум тянул из Хистрии все соки, но по-прежнему безопасно. Фауррены использовали только мощь боевых магов и экономику государства. Все сложности военного времени упали на плечи женщин, которые оказались более приспособленными и более стойкими. А на деле намного менее ленивыми. Мужчины же отказывались что-то менять в привычном укладе жизни и не желали лишний раз утруждать себя.

Элерия тогда тянула в одиночку переставшую приносить доход таверну и с трудом балансировала на грани убытков, которые вот-вот грозили утопить ее окончательно. А ведь была она не одинока… Несколько лет уже как жила с одним парнем, но ни помощи ни поддержки от него не получила. Напротив, потеряв работу, он целые дни проводил за карточными играми с мужиками. И никакие уговоры не были способны вырвать его из пучины азарта. Оказалось, что люди, которых еще возможно выносить в благополучное время, в тяжелые времена являют себя во всей гэртовой неприглядности.

Элерия терпела недолго, в конце концов, выгнала «любимого» за порог. И ни разу об этом не пожалела. С тех пор, у талийки как-то не складывалась личная жизнь, даже несмотря на то, что она переехала в Шантах. Как хозяйка таверны она была крайне привлекательна для всяких тунеядцев, желающих хорошо устроиться, но девушка на таких не покупалась. Поэтому вальдары казались Элерии едва ли не чудом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

После проявившихся сегодня способностей, Элерия думала, что жизнь начала налаживаться. На душе было светло и радостно, несмотря на некоторую слабость. Она ощущала ту внутреннюю силу, о которой мечтала всю жизнь. Потрясающе сладкое единение желаний и возможностей. Могла ли она, простая девчонка с Хистрии когда-то подумать, что окажется в самом центре такого водоворота… И не простой песчинкой, а песчинкой, способной что-то изменить. Да что там простая девчонка! Это было бы еще полбеды. Элерия та, кому магия должна была достаться по наследству, но не довелось, не сложилось. С детства человек второго сорта. И плевать, что сама она себя таковой никогда не считала — людские предрассудки страшная сила.