Всё, чего ты желаешь - Кирстен Миллер

А затем Йейн появлялся в квартире. В руках он нес множество пакетов с едой. Порой при виде Хейвен он ронял их на пол. Яйца разбивались, и им не удавалось поужинать раньше девяти вечера. Поздно ночью, насытившись едой и друг другом, влюбленные покидали свое жилище. Они гуляли по пустым улицам, взявшись за руки, и Йейн негромко рассказывал Хейвен истории из бесчисленного количества их совместных жизней.

Хейвен позволила себе надеяться на то, что счастье будет продолжаться вечно. А сейчас они с Йейном уезжали из Рима. Неужели золотой год закончен? Больше недели Хейвен чувствовала тревогу. Все началось с того дня, когда она заметила человека в черном, гуляющего под ее балконом. Она не успела толком разглядеть мужчину. Им мог быть кто угодно, но именно это и пугало ее сильнее всего. Значит, и Рим что-то скрывает от нее. Дни стали мрачнее, похолодало. Хейвен подозревала, что за ней следят, и нервничала.

Сначала она как-то держалась. Однако после встречи с тремя девушками на Старой Аппиевой дороге Хейвен поняла, что медлить нельзя. Если они останутся в Риме, есть риск, что их найдут. Йейн подумал, что она чересчур осторожничает, но с радостью предложил ей посетить Флоренцию. Он сказал, что в старинном городе есть нечто особенное для Хейвен.

Хейвен взяла один из чемоданов за ручку и выкатила в прихожую. Валявшийся на полке пакет с лоскутками упал на пол. Она в отчаянии застонала, наклонилась и принялась собирать обрывки ткани. Внезапно ее пальцы прикоснулись к холсту. Надо же, прислоненная к стенке картина! Она и забыла о том, что полотно хранилось в гардеробной. Это был подарок на новоселье от одной из тех немногих, кто знал об их с Йейном убежище. Девушка отодвинула в сторону тяжелое пальто и вгляделась в просвет между двумя стопками вещей. Вблизи картина представляла собой беспорядочное скопище цветных пятен. Только сделав шаг назад, Хейвен начала различать в хаосе детали.

Произведение ее заворожило. Еще пара подобных работ висела на третьем этаже полуразрушенного дома неподалеку от Бруклинского моста. Остальные — несколько сотен — медленно гнили на складе в Квинсе. Их не стал бы выставлять даже самый законченный псих-коллекционер. На каждом из холстов была запечатлена трагическая сцена из прошлого, а вместе они образовывали каталог катастроф — больших и малых. Кораблекрушения и пожары, предательства и измены приводил в движение таинственный человек в черном. Его можно было заметить на каждом полотне — но только не сразу.

В тот день, когда картину доставили в квартиру, Хейвен нетерпеливо сорвала с нее коричневую упаковочную бумагу. Художница Марта Вега являлась старым другом Йейна. Прежде творчество Марты вдохновляли жуткие видения из прошлого. Они прекратились, когда Марта поселилась в Париже. Там она начала новую серию, отражавшую ее надежды на будущее. Но когда Хейвен увидела подарок, то испугалась. Она обнаружила совершенно безумную работу, к которой прилагалась ярко-желтая открытка.

«Моя самая свежая картина предназначена для вас», — прочитала Хейвен, а Йейн тут же убрал ее в гардеробную. Позже Хейвен услышала его сердитый разговор по телефону с Мартой. Он заявил художнице о том, что ей не следовало посылать ему такой холст. Хейвен это не пойдет на пользу, и о чем только Марта думала? Настанет время, и они встретятся со своими демонами, а пока он не желал напрасно пугать Хейвен.

Но она успела рассмотреть полотно, и оно оставило в ней неизгладимое впечатление. Там были изображены двое — мужчина и женщина, которых окружила рассвирепевшая толпа. Марта прорисовала лица нечетко, но Хейвен узнала себя в главной героине с растрепанными черными волосами. И еще она поняла: Марта Вега изобразила не прошлое, а будущее.

И сейчас Хейвен углубилась в изучение картины. Где же крошечная фигурка мужчины в черном — фирменный знак Марты? На сей раз его нигде не было видно, но его отсутствие не утешало. Он словно сошел с холста в жизнь Хейвен. Он где-то рядом. Ведь он не первое столетие охотился за ней.

— Ты в порядке? — послышался взволнованный голос Йейна.

Хейвен быстро засунула картину на место.

— Буду готова через десять минут, — ответила она, проигнорировав вопрос Йейна. — Попроси водителя приехать как можно скорее.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Все это Хейвен видела раньше. Гуляя по набережным реки Арно, она не могла от этого избавиться. Большинство людей спокойно называли подобные ощущения дежавю. Но Хейвен понимала, что они ошибаются. Если уж у нее возникло чувство насчет Флоренции раньше, значит, можно не сомневаться — она здесь была. Только не в этой жизни.

Рука Хейвен, затянутая в перчатку, сжала пальцы Йейна.

— Я знаю город.

Она заметила мост, переброшенный через реку в самом узком ее месте. По обе стороны от него возвышались дома с оранжевыми и шафрановыми фасадами, нависавшие над Арно. В серой воде плыли две крупные ондатры.

— Я видела, как река смыла мост. Наверное, я была совсем маленькая, когда это случилось, но я помню все очень ясно. А потом его опять возвели.

Йейн рассмеялся. С его губ сорвалось облачко пара и повисло в воздухе.

— А я все ждал, когда же ты что-нибудь скажешь. — Его воспоминания были гораздо более четкими, чем у Хейвен, да и у всех остальных. — Мост называется Понте Веккио. Он был разрушен при наводнении в тысяча триста тридцать третьем году. А заново его отстроили в тысяча триста сорок пятом.

— И мы тогда жили здесь? — спросила Хейвен. — В тысяча триста сорок пятом?

— В тысяча триста сорок пятом здесь жила ты, — произнес Йейн. — Я умер годом раньше, в возрасте шестнадцати лет.

Хейвен постоянно вздрагивала, когда Йейн упоминал о какой-либо из своих смертей. Не имело значения, сколько раз они уже были вместе в прошлом. Каждая оборвавшаяся жизнь напоминала Хейвен о том, как хрупко их теперешнее существование.

— Тебе исполнилось шестнадцать?

— Я упал с лошади по дороге в Рим. Сломал шею. Но мне, вообще-то, повезло. Половина Флоренции вымерла три годя спустя.

— Что может быть хуже перелома шеи?

— Черная смерть.

Йейн увел Хейвен от реки подальше. Они зашагали между стройными колоннами галереи Уффици. Зимнее солнце почти совсем не грело, и во внутреннем дворе музея царил холод. Тут и там чернели замерзшие лужи. Неподалеку стояла группа испанских туристов, которые явно мерзли в своих пуховиках. Одна женщина уставилась на Йейна так, будто он был местной статуей, которая внезапно ожила. Кое-кто начал указывать на него пальцами и шептаться. Йейн все проигнорировал, а Хейвен улыбнулась и притянула своего красавца ближе к себе.