Цена могущества - Константин Сергиевский

Говоря о прошлом и настоящем я часто путаю слова «был» и «был бы». «Было» и «было бы». Такой была моя жизнь. Настоящая, простая, счастливая жизнь двенадцатилетнего мальчика.

Всё свершилось в один день. Рухнул мой мир — большой, прочный, незыблемый.

Человек, одетый в чёрный, спускающийся до пят плащ, появился однажды на пороге нашего дома. Бледное лицо его было закрыто капюшоном, он тяжело опирался на массивный резной посох. Двое стражников у ворот — скорее, почётный эскорт для гостей, чем охрана — стали первыми его жертвами. Они не пытались остановить чужака — всего лишь собирались узнать, как представить хозяевам замка неожиданного гостя. Два взмаха засветившегося ярким светом посоха — и они рухнули на камни двора. Все, кто, оказались в тот момент во дворе — а среди них были и мой отец, и братья‑близнецы, и наш небольшой отряд стражи — обнажили оружие и бросились на незваного гостя. Их смерть стала такой же быстрой и жестокой.

Этого я не видел. Так получилось, что в тот момент я был в тронном зале. В обычные дни, когда в замке не было важных гостей, он соединял функции общей комнаты и столовой. Здесь же находилась мама, её небольшая свита, моя младшая сестрёнка и несколько слуг.

Я был первым, кто оказался на пути кровавого гостя. Выхватил свой детский меч, замахнулся — но рука моя наткнулась на невидимую и непреодолимую преграду. Чёрный человек уделил мне лишь секунду внимания. Его сухие крепкие пальцы обхватили мой подбородок, подтянули к его лицу — я мог видеть каждую глубокую морщину. Его тусклые серые глаза на несколько долгих мгновений вперились в мои… чувство какой‑то внезапно возникшей, тонкой, как льняная нить, и прочной, как стальной канат связи… Удовлетворённо кивнув, словно узнавая, в следующее мгновение он небрежно отшвырнул меня в сторону. Я далеко отлетел, больно ударившись затылком о твёрдый каменный пол.

Мой щенок — мой маленький пушистый боец — отважно кинулся защищать хозяина, издавая смешной детский рык. Мгновение спустя, переломанной кучкой окровавленного серого меха и торчащих наружу костей, он уже лежал у дальней стены. Два раза судорожно дёрнулись крепкие лапки, и мой верный друг замер навсегда.

Ещё минута — и в зале не осталось живых слуг. Моя мать поднялась с трона. Я навсегда запомню, как словно невидимым ветром развевались её волосы и белые одеяния. Страха не было в её лице. Она вскинула засветившуюся белым светом ладонь, нараспев произнося неизвестные мне слова. А я и не знал, что моей маме ведомо волшебство. Колдун на мгновенье замер, закрывшись широким рукавом, и даже как будто отпрянул. Но лишь на одно мгновенье. В следующее — конец чёрного посоха пронзил ей грудь. Ещё мгновенье спустя — я услышал, как хрустнула шея сестрёнки, прятавшейся до этого момента за спиной матери. Больше, кроме меня, в зале не осталось людей.

Я ждал смерти. Но колдун даже не повернулся в мою сторону. Недолго постоял, наклонив голову в низком чёрном капюшоне, словно к чему то прислушиваясь. Затем он медленно последовал в сторону внутренних покоев.

Он прошёлся по всему замку — неумолимый и вездесущий, как сама смерть, умерщвляя всё на своём пути — воинов, служанок, детей, собак. От него никому не было пощады и нигде не было спасения. Я не видел всех подробностей случившейся бойни, но позже, обойдя заваленный трупами и залитый кровью замок, я живо представил себе, как всё это происходило.

Первое, что я сделал, немного придя в себя — это попытался убить незваного гостя. Я вспоминаю об этом без гордости и без стыда, просто как о событии, которое имело место и потому должно быть упомянуто в моём рассказе. Надеяться убить колдуна, на моих глазах расправившегося с десятком опытных воинов, было безумием, но в тот момент моими действиями руководил не рассудок. Сейчас я даже не скажу с уверенностью, чей смерти я жаждал в тот момент — его или своей. Возле лежавшего в коридоре замка тела воина я подобрал взведённый арбалет, слишком тяжёлый для моих ещё не окрепших мышц. Защитник замка имени которого я теперь уже не помню, успел взвести тугую тетиву — мне самому это было бы не под силу ‑ но не успел наложить на неё кованный железный болт. Как это делается, я знал. Отыскать незваного пришельца оказалось совсем несложно.

Кабинет отца преобразился. Старинные карты и бесценные книги были небрежно свалены в углу. Книжные полки заполнили другие тома — из чёрной кожи, с переплетами из неведомого мне металла, покрытые на корешках отвратительного вида рунами. На столах громоздились горы неизвестного мне оборудования, кипели реторты с жидкостями немыслимых цветов, извергая облака едкого пара. Было совершенно непонятно, откуда всё это взялось, ведь при незваном госте не было ничего, кроме волшебного посоха. Среди всего этого спокойно и уверенно двигался облачённый в чёрную рясу колдун.

Собрав последние силы, я вскинул арбалет и нажал на курок. Как ни странно, мой выстрел был точен — но болт срикошетил от груди колдуна, с коротким звоном, словно ударился о каменную колонну. Я выхватил кинжал — но какая‑то сила вынесла меня в коридор. Дверь за мной захлопнулась. Я тяжело осел на пол — измученный, загнанно дышащий.

‑ Твоё время ещё не пришло, мальчик, ‑ глухо донеслось из‑за двери. ‑ Когда ты мне понадобишься, я сам тебя позову.

Я дважды стукнул пяткой дверь — никакой реакции. Выронив бесполезный арбалет, я побрёл по замку. Всюду я натыкался на следы крови, мёртвые тела, свидетельства убийства и разрушения.

Я не слишком тогда осмысливал свои поступки. Следующее моё инстинктивное побуждение — бежать, бежать как можно дальше из этого страшного места, которое было совсем недавно родным домом, а сейчас стало моим воплощённым представлением об аде, о котором так много рассказывал наш священник. Бежать мне не удалось.

Замок оказался окутанным серой плотной пеленой. Она поддавалась под напором рук, но сквозь себя не пропускала. Я обошел наш замок по периметру — где‑то эта невидимая преграда шла параллельно замковым стенам, местами — заползала на дворовую территорию. Просветов в этой магической преграде я нигде не нашёл. Я оказался в ловушке.

Следующая мысль — надо похоронить тела родных. Кузница со всеми необходимыми инструментами, а так же молельня и фамильный склеп остались за пределами магической серой стены. Я сломал пару кинжалов и сорвал все ногти на руках, пытаясь разворотить камни мостовой и вырыть могилу во внутреннем дворе. Наконец, в мою голову пришла безумная мысль о погребальном костре. Я сволок туда охапки дров из кухни. С трудом, напрягая последние силы, подтащил тела отца и братьев. Принёс с тронного зала тело Лидии — это было нетрудно, мне и раньше случалось носить сестрёнку на плечах. В ноги её я уложил трупик моего верного щенка — он ведь тоже был для меня членом семьи.