Стоит только захотеть... - Марина Серова

Место для встречи — идеальное. На территории этого стадиона никогда никого не бывает.

Я въехала в парк, по специальным дорожкам для автомобилей проехала к стадиону.

На лавочках под деревьями сидели пенсионеры и влюбленные парочки. А вот и стадион.

Я оставила машину у шлакоблоков, наваленных у главного входа, и направилась на территорию стадиона.

Гром, покуривая, сидел на самом верху изувеченных строителями трибун. Я добралась до него, села рядом и поздоровалась.

— Здравствуй, Юля, — кивнул он мне, не выпуская сигаретку изо рта.

— Надо думать — новое задание? — поинтересовалась я.

— Точно, — подтвердил Гром, — возможности увидеться в другой ситуации у нас с тобой, Юля, нет. К сожалению, — добавил он.

— К сожалению, — улыбнулась я.

Я не видела Грома примерно месяц. Конечно, за это время он не мог сильно измениться, но мне показалось, что ежик его седых волос стал еще белее, а вертикальная морщина поперек лба врезалась в его кожу еще глубже и походила теперь на темную расщелину в скале.

— Так в чем же заключается задание? — спросила я.

Мы могли разговаривать без боязни, что нас кто-нибудь подслушает. Пространство здесь открытое.

Гром неторопливо докурил сигаретку.

— Погода хорошая, — сказал он, — люблю. Ранняя осень, небо прозрачное, как холодная вода… Редко удается выбраться на свежий воздух, а если и выберешься, то обязательно — по делу. Тогда не до любования чудесами природы… Ладно, — внезапно оборвал он себя и сменил этот неожиданный для меня тон, — теперь к делу.

Слава богу. А то я подумала было, что с Громом что-то не так — генерал ФСБ, а ведет себя, как впавший в депрессию десятиклассник. Хотя, понятно, конечно, — невероятные нагрузки, никакого отдыха, и это в его-то возрасте.

Я подумала вдруг, что никогда не обращала внимания на то, сколько Грому лет. А знакома я с ним уже довольно значительный отрезок времени. Для меня Гром всегда оставался… эдакой константой. Всезнающим, всевидящим. Человеком без возраста, без слабостей.

— К делу, — повторил Гром. — Времени у нас немного.

Я непроизвольно посмотрела на часы.

— А разговор предстоит долгий, — проговорил Гром, усмехнувшись, — и начинать надо, я думаю, с того, что… Ты, Юля, ничего не знаешь об ОИБП?

— О чем? — изумленно переспросила я.

— ОИБП, — повторил Гром, — в структуре ФСБ был такой Отдел по изучению боевой психологии.

— Что-то слышала… — задумчиво проговорила я. — Давно что-то слышала. Отдел собирал людей, которые обладают не совсем обычными способностями… экстрасенсорными. И тому подобными.

— Вот-вот, — подхватил Гром, — руководство ФСБ собрало штат ученых, которые занимались тем, что изучали таких людей, да еще думали о том, как можно их необычные способности использовать на благо государству.

— Дальше? — спросила я, когда Гром на несколько секунд замолчал.

— Отдел существовал около пяти лет. И совсем недавно его ликвидировали, — сказал Гром, — людей, обладающих экстрасенсорными способностями, распределили по другим отделам… — тут Гром снова непонятно по какой причине замолчал, потом нахмурился и продолжил: — Вот тут-то и появились сложности, в которых тебе, Юля, предстоит разобраться.

Он опять замолчал и сдвинул брови. Как будто ему не давала покоя какая-то неприятная и назойливая мысль.

— А почему ликвидировали отдел? — спросила я, удивленная странным поведением Грома.

— Потому что… — вздохнул Гром. — Потому что оказалось невозможным использовать экстрасенсорную энергию в определенных целях. Эта энергия оказалась совершенно неуправляемой. Даже те самые люди, которые имеют такие способности, не могут в полной мере управлять ею. Знаешь, я изучал материалы… И мне показалось, что экстрасенсорной энергией управляют не сами люди, ею обладающие, а… какая-то единая сила. Не из нашего мира сила, нездешняя. Из… космоса, что ли, откуда эта энергия черпается. Понимаешь?

— Не совсем, — сказала я.

— И я тоже, — признался Гром, — не до конца все понимаю. Хотя какое-то время работал с Отделом. До определенного момента все шло гладко. Сотрудники Отдела даже провели несколько удачных операций, а потом все пошло… псу под хвост. Они стали творить что-то невообразимое… То есть не они стали творить, а — космос.

— Н-да-а, — протянула я, — странное задание я сегодня получила.

— Странное, — подтвердил Гром.

— Так конкретно — в чем же оно заключается? — спросила я.

— Из-под нашего наблюдения исчез один из сотрудников Отдела. Это очень опасно. Никто не знает, чем может обернуться для нас… для всех это его исчезновение. Такие люди, как он, непредсказуемы и могут подчас совершать вещи… — тут Гром снова недоговорил. Он вздохнул и полез еще за одной сигаретой.

— Где же мне его искать? — спросила я. — И кого мне искать?

Гром достал из кармана фотографическую карточку и передал ее мне.

— Осокин Сергей Владимирович, — сказал он. — Сейчас ему двадцать восемь лет. Поиски нужно начинать с городка под Самарой.

— Под Самарой? — переспросила я. — Это же совсем недалеко.

Гром кивнул.

— Елань, — продолжал он, — это родной город Осокина. Он родился там и всю свою жизнь прожил. Выехал только один раз — когда его завербовали в Отдел.

— Вы думаете, что он теперь вернется на родину? — задумчиво проговорила я. — Он ведь знает, что его ищут, и понимает, что там его будут искать прежде всего. Зачем же ему туда ехать?

— Мало кто может предугадать мысли людей, с которыми работал Отдел, — ответил Гром, — а то, что Осокин был в Елани и, возможно, по сей час там, — это точно. Он уже успел оставить следы в городе.

— Какие следы? — поинтересовалась я. Мне не понравилось выражение, употребленное Громом: «оставить следы».

— Во дворе дома номер двадцать пять по улице Мичурина вчера утром были найдены два трупа, — сообщил Гром, — причина смерти уже установлена, и совершенно ясно, что смерть в обоих случаях насильственная и наступила около трех часов ночи. У одного — сломана носовая перегородка, сломана сильнейшим ударом — осколки кости прорезали мозговую оболочку и вонзились в мозг. Моментальная смерть.

— Кто же такое мог сделать? — спросила я. — И чем — кистенем? Кастетом?

Гром усмехнулся.

— Кстати, социальный статус покойного — боевик одной из местных преступных группировок. Проще говоря — бык. А убил его тот, кого тебе нужно разыскать. И — голой рукой, без каких-либо специальных приспособлений убил. Видишь ли, в Отделе, кроме обучения приемам психологического воздействия на противника, разрабатывали и совершенно новую методику ведения боя, когда рукопашная схватка заканчивается в течение двух-трех секунд, то есть риск проиграть сводится к минимуму. Специально обученному человеку достаточно нанести только один удар противнику — смертельный удар.

— Н-да, — протянула я, — проще говоря, Отдел формировал универсальных бойцов — машины для убийств.

— Не совсем так, — возразил Гром, — главный упор делался именно на психологическую сторону развития человека. Слишком долго объяснять все подробности, но… Люди, над которыми работали в Отделе, обладали способностями и навыками почти моментально вводить в транс противника и под гипнозом отдавать ему любые приказания. В международной разведке такие люди были бы совершенно незаменимы.

— Научная фантастика какая-то, — улыбнулась я.

— Вовсе нет, — снова возразил Гром, — техника гипноза разработана уже очень давно и совершенно незасекречена. А в остальном — постоянные тренировки и кое-какие способности, которые принято называть экстрасенсорными. Множество людей обладают такими способностями, но не все могут их в себе обнаружить. А насчет умения одним ударом сломать носовую перегородку, с тем еще расчетом, чтобы осколки костей вонзились в мозг, — это достигается только тренировкой и тоже практически общедоступно — обыкновенные каратисты ведь ломают ребром ладони кирпичи.

— Ага, — подтвердила я, — и я так могу. Очень просто. Тут главное — сконцентрироваться и сфокусировать силу удара в одной точке.

Гром выбросил окурок далеко на грязное поле стадиона и продолжал:

— Второй труп обнаружили в нескольких метрах от первого, — сказал он, — труп также принадлежит боевику той же группировки. И на этот раз причину смерти определили быстро — асфиксия. Ему единственным ударом размозжили дыхательное горло, ткани сплющились, и человек задохнулся.

— Дела, — сказала я и ничего больше решила не говорить. Эти страшные находки, о которых рассказывал мне Гром, совсем не похожи на обыкновенные последствия бандитской разборки. Лучше послушать, что Гром дальше будет говорить, а потом, когда вернусь домой, сопоставить факты и хорошенько подумать.