Катарсис ефрейтора Тарасова (сборник) - Евгений Прошкин

Захар откровенно глумился. Всё, что ему было нужно, – вторая бутылка пива, – у него уже имелось, и на ближайшие пятнадцать минут он требовал от жизни только одного: покоя.

Соискательница стеклотары покопалась в грязной хозяйственной сумке и выудила оттуда какую-то брошюру.

– На фига мне твоя книжка?

– Так это… читать.

Захар сплюнул с таким отвращением, будто синякастая предлагала близость.

– Читать?!

– Парень, человек ты или кто? – взмолилась женщина. – Мне надо, понимаешь? Болею я. Я же не прошу у тебя на стакан, правильно? Всё равно выбросишь.

– Да прикалываюсь я, мать. На, забери, – он сделал крупный завершающий глоток и поставил бутылку на лавочку. – Иди, поправляйся.

– Спасибо, красивый, – кротко ответила дама и поспешно схоронила тару в недрах своей сумки. – А книжку-то забери. Может, сгодится.

Захар взял брошюру и веерообразно пролистал. Одни буквы, никаких картинок. На обложке было написано жесткое слово «Стрельба».

«Конкретное название», – подумал Захар, открывая книгу ровно посередине. Левая страница начиналась с большого абзаца:

Двери открылись, и динамик объявил «Октябрьскую». Вагон наполнился людьми с клетчатыми баулами и сумками на колесиках. Артём недовольно покосился на мужика с пыльной тележкой и отряхнул колено – новые, еще не стираные джинсы охотно принимали на себя любую грязь. Поезд тронулся, тележка вырвалась из хозяйских рук, покатилась и наехала глинистым колесом на сияющий туфель Артёма. Тот снова посмотрел на мужика, но уже долго и многозначительно.

До «Проспекта Мира» было еще пять остановок. Артём перевернул страницу и продолжил чтение.

За дверью что-то зашуршало, и в комнату снова вошел Никодим.

– Ну что еще? – взвизгнула Варя. – Чего ты мотаешься туда-сюда?

– Успокойся, психическая! – огрызнулся он. – Заголосила! Надо, вот и мотаюсь. И не мотаюсь, а хожу, поняла?

– Опять к утилизатору?

– Ну.

Большой пакет, который притащил Никодим, в приемник не поместился, и ему пришлось пересыпать мусор малыми порциями. Варвара меланхолично наблюдала за блестящими упаковками из-под искусственного белка, которые Никодим захватывал длинными пальцами подобно экскаватору с антигравитационным ковшом.

– Всё, что ли? – спросила она, когда последняя щепотка мусора оказалась в бункере.

– Всё! – со слащавой улыбкой подтвердил Никодим. – Продолжай киснуть, жаба.

Как только он удалился, Варя взяла мнемонайзер и выщелкнула из гнезда кристалл. Что-то было не так.

Книга «Стрелец» казалась самой странной из когда-либо прочитанных. Достаточно того, что с первых же мгновений в ней начинался внутренний, обособленный текст, – такие приемы Варя ненавидела и уже только за это готова была спустить мнемокристалл в утилизатор. Удивительным было и то, что внутренний текст сам раскрывался как матрешка. Однако по-настоящему обескуражило Варвару совсем не это. У героя той книги, которую читал тот тип, о котором она читала (фу, какая хреновина получается!), тоже была своя книга, и в ней говорилось о какой-то Варваре, и эта Варвара также возлежала на диване и, в свою очередь, крутила мнемонайзер.

Варя – не книжная, а настоящая – осмотрела кристалл со всех сторон, будто ожидала на его поверхности увидеть некую разгадку. Только пара царапин и еле заметный скол на углу, в остальном ничего особенного.

Варвара откинула ветхое покрывало и нашарила под ним кнопку, о существовании которой не знал даже вездесущий Никодим. Панель в спинке дивана с легким скрипом отъехала в сторону, и из образовавшейся ниши Варя извлекла инъектор с остатками синюги.

Укол занял всего пару секунд, и вскоре инъектор вернулся на свое место в тайнике. Варвара похлопала по вене, помогая синюге быстрее смешаться с кровью, затем вновь нацепила датчики. Она во что бы то ни стало решила добраться до конца и узнать, чем закончится вся эта бодяга.

Вторая бутылка подходила к концу, но за третьей Захар не спешил. Он как раз добрался до того места, где непутевый Артём встречается с Любой, и хотя Захар не был искушенным читателем, у него появилось стойкое предчувствие, что сейчас должно произойти нечто интересное.

Дверь в который раз открылась.

– Скажи, ты специально, да? – тихо спросила Варя.

– Делать мне больше нечего.

– Нет, ты специально, – настаивала Варя. – Хочешь, чтоб я тебе голову пробила? Страховку получить надеешься, гадина?

Терпение Варвары иссякло. Патетически воскликнув: «В родном доме – и никакого покоя!», она вскочила, застегнула декоративный пояс с удобным карманом для мнемонайзера и выбежала на улицу.

Погода стояла хорошая, и Варя решила махнуть в сторону исторического центра – там, по крайней мере, не так много народу.

Она вошла в кабину суперструнного транспортера и через мгновение оказалась в ста двадцати километрах от своего сектора, в районе нерентабельно низких строений. Какое-то время Варвара бессистемно бродила меж причудливых домишек, пока не наткнулась на широкую лестницу, ведущую прямо под землю. Болтавшийся в воздухе голографический плакат разъяснял, что этот памятник архитектуры датируется серединой двадцатого столетия.

«Что ж, – подумала Варя, – это будет гармонично».

Она спустилась вниз и, найдя место потише, твердо решила добить запись.

Как человек неусидчивый и крайне нетерпеливый Захар не переносил длинных описаний, поэтому он не особенно врубился в сюжет, а лишь понял, что в рассказе фигурируют три героя: первый – зануда, едущий в метро, вторая – наркоманка с электронным прибамбасом на башке и еще один, пьющий пиво, – человек довольно странный, но чем-то, безусловно, симпатичный.

Артём вышел на «Проспекте Мира» и послушно сел на лавку в центре зала. Любы не было.

«Совсем спятила! – подумал он. – А если б я не опоздал? Торчал бы здесь как идиот. Подожду пять минут и отвалю, ну ее в малину!»

Чтобы не скучать, Артём достал из кармана книгу и раскрыл ее на месте, заложенном фантиком от жвачки.

Девушка так и не пришла. Неизвестно, пошутила ли она или сломала по дороге ногу, но Артём прождал ее аж полчаса, и всё напрасно. Подобным образом с ним не обходились уже лет пять, с той самой поры, когда бледный семиклассник Тёма водил своих подруг в кинотеатр «Витязь» и там, трясясь от возбуждения, шептал им на ушко всякую наивную похабщину.

Артём решительно захлопнул «Стрелка» и подпер подбородок кулаком, размышляя, что делать дальше. Вернуться домой не солоно хлебавши означало бы совсем испортить себе настроение и упасть в собственных глазах.