Катарсис ефрейтора Тарасова (сборник) - Евгений Прошкин

Евгений Прошкин

Катарсис ефрейтора Тарасова (сборник)

Стрелка

Артём торопился как только мог, но всё равно опаздывал. Это ж надо было выдумать – назначить встречу в метро! Вроде не дети уже по свиданкам-то бегать. Приехал бы к ней с шампанским, с цветочком – всё как полагается. Посидели, выпили, потом музычка медленная, расслабляющая. Довальсировали до дивана – свет, естественно, гаснет – и «давай, Любаша, познакомимся поближе».

А тут на тебе: «Проспект Мира», в центре зала. Хрен ей, а не цветочек!

Артём в который раз посмотрел на часы – нет, никак не успеть. Ничего, не графиня, дождется.

Он сбежал по лестнице и на мгновение остановился у книжного киоска. Ехать предстояло через весь город, а тратить время впустую Артём не любил.

«Чего-нибудь легенького, отвлекающего, – думал он, скользя взглядом по цветастым корешкам. – Желязны, что ли, взять? Тоже не угадаешь».

В самом углу примостилась не слишком толстая книжка карманного формата с многообещающим названием «Стрелок». Обложку украшала неизменная девица с пулеметом на шее. Пулеметчица сильно смахивала на Любу, и Артём не устоял.

Войдя в вагон, он сел на свободное место, благо вечером от «Ясенева» поезда шли полупустыми. Артём тоскливо посмотрел на схему метро и начал читать.

Никодим нес кастрюлю с картошкой, поэтому дверь ему пришлось толкать коленом.

– Всё лежишь? – спросил он, входя в комнату.

– Ну и че? – покосилась на него Варя.

– Скоро пролежни будут.

– Не будут. Я переворачиваюсь.

– Это ты молодец, – с притворной заботой заметил Никодим. – Я-то боялся – так и валяешься целыми днями, а ты вот переворачиваешься. Умница.

– Че приперся? – обозлилась Варвара.

– Да воду вылить. Пусти костыли-то, всю комнату загородила.

– Упаковать не мог?

– Упакова-ать? Я тебя щас саму упакую! Упаковать… – повторил он, деловито встряхивая картошку. – Да здесь пять литров, поняла? Пробросаешься!

– Семнадцать кредит-квантов, – подсчитала в уме Варя. – Ладно, давай, только быстро.

Она нехотя подобрала ноги, освобождая проход к утилизатору.

Придерживая крышку большими пальцами, Никодим медленно слил воду. Из приемника поднялось душное облако пара и, уткнувшись в низкий потолок, расползлось по комнате белесой дымкой…

«Это что за туфта?! – возмутился Артём. – Чтобы утилизировать воду, ее в кастрюле несут из кухни в комнату. Это же бред! И кванты… деньги, что ли, у них такие? Надо было Желязны брать…»

Артём поднял глаза на разлапистую схему – до «Проспекта Мира» оставалось еще двенадцать остановок. Он тяжко вздохнул и снова открыл книгу.

– Есть не будешь? – с надеждой поинтересовался Никодим.

Варвара вяло махнула рукой – иди, мол, не мешай, – и повернулась к стене.

– Пошла бы денег достала, – предложил он. – Картошка кончится, чего тогда жрать станем?

– Чего все жрут. Синтезируем из нефти.

– Из нефти? Ты когда последний раз на рынке-то была? Сырая нефть дороже алюминия!

– Значит, из алюминия синтезируем.

– Тьфу, коза! Вот мать вернется, она тебе устроит!

– Козел, – прошипела Варя ему в спину.

Дождавшись, когда Никодим уйдет, она вытащила из-под дивана мнемонайзер и проверила датчики. Левый слегка засалился – Варя плюнула на поролоновый кругляшок и, отерев его о грязную спинку дивана, стала прилаживать на голову.

В углу затрясся утилизатор, и из-под козырька на пол высыпались монетки: «десять», «пять» и две по «одному». Пятак подпрыгнул и укатился куда-то под шкаф.

– Никодим! – капризно позвала Варя. – Никоди-им!!!

– Ну? – откликнулся тот, открывая дверь лбом, руки были заняты тазиком с начинкой для кулебяки.

– Бабки собери.

– А-а… Потом.

Варя соединила разъемы и запустила тестовый текст.

«Двадцатый век был ознаменован такими эпохальными изобретениями, как атомная бомба, компьютер и клонирование. Первый полет человека в космос был осуществлен также во второй половине…»

Порядок. Только в зрительном секторе помехи, но это уже не лечится. Надо новый аппарат покупать. Варвара прикинула, сколько воды нужно сдать в утиль, чтобы заработать на мнемонайзер. Полученные тонны она разделила на месячный лимит гидроресивера и помножила на абонентскую плату. Выходило очень долго и очень невыгодно, хотя это было ясно с самого начала. Просто Варя любила всякие бесполезные расчеты.

«Чего бы почитать? – подумала она, критически оглядывая полку с мнемокристаллами. Из головы всё не выходило про двадцатый век. – Надо же, в космос первый раз полетели. А в девятнадцатом не летали, что ли? Значит, допустим, на Кварк-4 посылки шли только по суперструне? Но ведь продукты по струне не доходят…»

– Ага! – наткнувшись на золотистую обложку, она щелкнула пальцами. – Вот и двадцатый век. Давненько я к классике не прикасалась.

В краткой аннотации к мнемофайлу было сказано, что повесть «Стрелец» посвящена проблемам молодежи.

О чем бы люди ни размышляли в двадцатом столетии, они давно уже превратились в прах, но Варя решила, что молодежь – она и на Кварке-4 молодежь и заботы у нее всё те же: как не слезая с дивана заработать на воду, жратву да укольчик синюги. Кристалл легко провалился в разболтанное гнездо, и в Варином мозгу проявилось:

Ивану Ивановичу Феоктистову крупно не повезло с сыном. Захар, как и предупреждала цыганка на Киевском вокзале двадцать лет назад, вырос лентяем и тупицей…

«Ну вот! – разочаровалась Варвара. – И здесь то же самое. Прямо не книжка, а учебник правильной жизни. На диване не лежи, синюгой не колись, в носу не ковыряй!»

Она испытала острое желание сменить мнемокристалл, но для этого нужно было снова встать и дойти до шкафа. Ладно, чего там дальше?

…вот и сейчас вместо того чтобы слушать лекцию в институте, куда его с таким трудом запихнул папаша, Захар сидел на лавочке возле фонтана и потягивал пиво. Не успел он выпить и половины, как рядом нарисовалась улыбчивая дама лет сорока с набрякшими веками в тон фиолетовой кофте.

– Уйди, тетка, у меня «Гессер». Такие не принимают.

– Тю, «Гессер»! – она насмешливо скривила губы. – Это же «Посадское»!

– Вот дура, весь кайф сломала! – топнул ногой Захар. – Теперь точно не отдам. Из принципа.

– Отдай, красивый, отда-ай, – заныла женщина. – Тебе не надо, а я хлебушка куплю…

Во сказочник!

Варя яростно взбила жидкую подушку. Где это пиво меняют на хлеб? До такого не каждый додумается. Ну-ну…

– Не гундось, отдам. Только ты мне чего-нибудь взамен, поняла? Чтоб по-честному.