Евангелие от Егория - Игорь Ушаков

Как гласит молва, наделав много пакостей Египетскому Фараону, который противился исходу евреев из страны, Моисей увел народ свой в пустыню, где блуждал, видимо, потеряв всяческую ориентацию, сорок долгих лет…

Брата своего единокровного, Аарона, он сделал первым еврейским первосвященником, сказав своему народу, что такова воля Божья. Это, однако, не помешало Аарону, когда Моисей пошел на гору Синай за скрижалями с заповедями Господними, сотворить для измучившихся людей того самого Златого Тельца, который потом стал на века притчей во языцех.

Как известно, рука Моисея по воле Божьей (конечно же, а по чьей же еще?) жестоко покарала непокорных, но Аарон и весь род его по той же воле, несмотря на явное ренегатство Аароново, были объявлены родом священников. (Опять же кровь родная: как не порадеть братцу родному, хоть он и предал идею!)

Вот именно из этого колена и происходила Елисавета, жена Захарии. Что еще можно сказать о Елисавете? Всем была хороша в юности Елисавета: и умна, и лицом недурна, и фигура статная. Да и в свои почти пятьдесят она выглядела не старше, чем на тридцать: узкая талия и необычно аккуратные для восточных женщин в таком возрасте бедра.

На Елисавету и сейчас еще засматривались мужчины, особенно те, которым, как говорится, бес в ребро… Среди ее обожателей был и ее духовный отец, раввин Иосафат, который служил при той же синагоге, что и Захария, но был чином повыше.

В юности Елисавета числилась в местных красавицах, и все, не зная ее подноготной, дивились, как такая красавица умудрилась выйти замуж за невзрачного и незначительного Захария? А дело-то было проще пареной репы: несмотря на знатное происхождение свое, была Лисавета бесприданницей. Поэтому, когда настал срок оборваться перезревшему плоду с родительской ветки, она была отдана первому, кто предложил не только руку и сердце, но и некоторый капиталец.

Жили Захария с женой своей Лисаветой, если и не душа в душу, то, в общем-то, нормально, не хуже, чем остальные. Да вот одна закавыка вышла: не дала Елисавета Захарии наследника. Это было какое-то наказание Господне, но за что? Сам Захария был праведник, а уж про Елисавету и говорить не приходится.

Захарий был человек книжный, знал тору от корки до корки, веры в Бога был непреклонной. И вот припомнил он притчу про Аврама и Сару, коим Бог даровал — при их бесплодии — ребенка, Исаака. Но до рождения этого благословенного отрока, бездетные Аврам и Сара решились на иной шаг.

И рассказал Захарий сию притчу жене своей, Елисавете. А история была такова. Жили-были Аврам и Сара, жили дружно, в миру и согласии. Все было у них, чего только их душеньки могли пожелать, да вот лишь Сара была неплодна, как старая иссохшая смоковница. По обычаям той страны, где они жили, коли родит служанка от мужа на колени жены его, то ребенок считается той, чьих коленей он впервые коснулся, иначе говоря, матерью его в этом случае считается не служанка, а госпожа.

— Ави, — обратилась Сара к мужу своему Авраму, — заключил Господь чрево мое, чтобы мне не рожать. Но нельзя нам жить без продления рода нашего. Войди к служанке моей, египтянке именем Агарь, пусть она родит ребенка мне на мои колени.

— Послушен я жене своей, — ответствовал Аврам. — Как скажешь, так и будет. Семя у меня есть, даст Бог поле плодородное — и урожай будет!

И вошел Аврам к Агари, и она зачала. И родила Авраму сына, которого нарек Аврам Измаилом. Вот такова история рождения первого сына Аврамова, Пророка иудейского. Это потом уже Аврам и Сара, нареченные Богом «новыми» именами — Авраамом и Саррой, родили Исаака, своего родного сына, но это было после, когда Бог разрешил чрево Саррино. А прежде случилась та история с Агарью.

Рассказал Захария эту притчу жене своей, намекая на то, не поступить ли и им так же. Возражала Елисавета, говоря, что Захарию уже далеко за пятьдесят, совсем старик, неспособный и к ней-то войти, как следует, зачем же позориться перед молодой девкой.

Но как ни противилась в душе Елисавета, пришлось ей, в конце концов, принять предложение мужнино. Ей и самой уже было лет немало, а дитя, хоть и не родное, может, даст какое-то утешение в старости. Согласилась Елисавета на то, чтобы Захария переспал с ее служанкой.

Служанкой у Елисаветы была молоденькая хананеянка: бойкая: глаза-вишенки, большущие; плотная вся, упругая, как говорится, «кровь с молоком». Купили ее, сироту, когда она была еще несмышленышем, заплатив какому-то ее дальнему родственнику два сикля серебра. Так она и жила с Захарием и Елисаветой — наполовину рабыня, наполовину приемная дочь…

И вот взошел Захария к служанке и спал с ней. Но прошло время, а служанка не понесла. Тогда Захария взошел еще, потом еще и еще… Словом, вошел Захария во вкус и, как говорят охотники, бил в цель, не давая осечек! Но будто насмехался над ним Бог — не давал девице зачатия.

Вся эта история поднадоела Елисавете. Муж спит со служанкой, совсем ее забыл. Вот и вышло: вместо того, чтобы сына на свои бедра положить, положила она своего мужа на бедра служанки своей!

С этими горестями пришла она к своему духовнику — раввину Иосафату. Когда-то была влюблена Лисавета в него, да и он был к ней более, чем неравнодушен. Еще когда в девушках ходила, сватался он к ней, и она была согласна. Но не успел Иосафат с официальным предложением: пришел он перед вечерней трапезой просить руки Елисаветы, но родители ее буквально за три часа до того, сосватали ее Захарии. Проплакала тогда Елисавета две ночи кряду, что за нелюбимого выдают, но куда деться? Как говорили старики: «Стерпится — слюбится». Так и стала она Захариевой женой. И правда, стерпелось и слюбилось…

А Иосафат вскоре женился на такой замухрышке, что и подумать страшно, но ведь надо было в священный сан вступить, а безбрачному это было нельзя по закону Моисееву.

Елисавета выбрала Иосафата своим духовником и частенько навещала его в трудные моменты своей жизни. Вот и в этот раз поплакалась Елисавета Иосафату: зачастил Захария к служанке, а на брачное ложе уж и не всходит… Но чем помочь?

БЛАГАЯ ВЕСТЬ

Однажды Захария по жребию, по обыкновению еврейских священников, вошел в синагогу помолиться во время каждения. Остальные же при этом в соответствии с ритуалом молились вне. Молитва у Захарии была уже много лет одна и та же: просил он у Господа ниспослать им с Елисаветой чадо.

Утомленный насыщенным днем службы в синагоге, Захария расслабился, если не сказать, что вздремнул слегка. И явился ему — ну, прямо, как наяву! — бесплотный и как бы прозрачный Ангел Господень, стоя по правую сторону жертвенника кадильного. Захария, увидев его, немного напугался, но Ангел сказал ему: «Не бойся, Захария, ибо услышана молитва твоя, и жена твоя Елисавета родит тебе сына, и наречешь его Иоанном». Очнулся он — Ангела и след простыл. Но был, был Ангел! Захария мог дать голову на отсечение, что был!

Захарий помчался после богослужения домой, где ждала его Елисавета. Рассказал Захария про свое видение жене своей. Но ведь все женщины одинаковы; негодующе вращая глазами, Елисавета спросила ехидно:

— Что, опять по своей хананеяночке соскучился? Нет уж, старый козел! Не бывать этому больше!

— Да нет, Лиса… Ангел про тебя говорил… Не про то, что служанка твоя родит тебе на колени…

— Совсем спятил, старый дурень! У меня уж и обычное женское не каждый месяц, а ты про ребенка!

Но согласилась Лисавета, хоть давно уже не знала мужа своего. Чем черт не шутит, когда Господь спит? Взошел к ней Захария… Взойти-то взошел, да… Словом, то, что со служанкой получалось, как говорится, раз плюнуть, с Елисаветой — ни тпру, ни ну… Вот тебе и Ангел!

И опять пришла Елисавета к Иосафату в слезах и рассказала ему все без утайки: и провидение Захарию Ангела, и про имя реченное их будущему наследнику, и про то, что Захарий не имеет силы мужской… Посмотрел на нее Иосафат грустными глазами, будто все еще жалея, что жизнь их с Елисаветой не сложилась, как они того желали.

— Хочешь ли благодати Божьей, дочь моя?

— А как ее получить-то? Ведь я неплодна…

— Ты ли? Не муж ли твой? Пойдем со мной в мою келью. Дам я тебе прочитать Псалом Семидесятый в Книге Третьей Псалтыря. Ежели истинно веруешь в Господа нашего, то да снизойдет на тебя благодать Его. Должна ты только молиться, истово молиться, чтобы услышан был глас твой…

— Да, я готова, отец мой…

Пришли они в келью, Иосафат дал Елисавете какой-то порошок толченый, белый, как мука пшеничная, и сказал, чтобы выпила она его. Выпила порошок Елисавета и встала на колени перед лампадкой, открыла Псалтирь, данный ей Иосафатом и стала читать:

— На тебя, Господи, уповаю; да не постыжусь вовек. По правде твоей избавь меня и освободи меня; приклони ухо твое ко мне, и спаси меня…

И по мере того, как говорила она, какая-то жаркая волна захлестывала ее, затуманивала ее очи, помрачала ее сознание… И вот она стала легкая, как душа ребенка невинного. И стало ей самой легко. Вдруг сильные руки обхватили ее и повлекли ввысь, рассекая облака, оставляя все земное далеко-далеко внизу. Впереди было только звездное небо и тьма, тьма, тьма… И услышала она позади себя дыхание и почувствовала как кто-то крепко-крепко прижал ее к себе.