Отец и сын. Святые благоверные князья Александр Невский и Даниил Московский - Александр Ананичев

– Прародители твои знали книжную премудрость не хуже ратного дела, – говорил Александру отец. – Потому и заслужили почет на Руси. Запомни, сын, наставления славного Владимира Мономаха: «Леность – корень зла великого; ленивый, ежели чему и научился когда-то, все позабудет, а навыков новых ему не разуметь; ничего доброго не сотворите, если лениться начнете».

Но Александра не нужно было подгонять, он сам тянулся к премудрости книжной. Кроме Священного Писания и Псалтири – любимой книги русского народа, Александр со тщанием изучал святоотеческие творения: Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Лествичника, Кирилла Александрийского… Особенно полюбил княжич книги святого Иоанна Златоустого, чье слово еще на заре христианского века осветило мир благодатным врачующим светом.

Вместе со старшим братом Александр осваивал иностранные языки, изучал всемирную и отечественную историю. События родной старины сдержанно и правдиво раскрывались в летописных источниках, из коих главным было сочинение преподобного Нестора-летописца.

Читал княжич и знаменитую «Александрию» – увлекательное сочинение о славном полководце Александре Македонском. Сию книгу княжич перечитывал много раз, мечтая о доблестных воинских подвигах. Александру Переяславскому, в отличие от Македонского, Господь дал счастье родиться в мире, озаренном светом Христовой любви, в мире, где цвела и светилась несравненная Русь родная. И в будущем его ожидали воинские свершения не ради собственной славы, а ради Христа и народа православного.

Юные княжичи вставали с рассветом и торопились в церковь. Невозможно было и помыслить, чтобы день начался без Божиего благословения. После завтрака иногда охотились в лесу на зверя, а чаще садились в княжеском тереме с боярами «творить суд». Александр любил правосудие и требовал от бояр, чтобы они справедливо судили, не потворствовали сильным и не обижали слабых, чтобы не брали неправедной мзды и довольствовались законным вознаграждением.

И прекрасной наружностью, и славным именем, и твердым характером напоминал младший сын Ярослава великого македонского царя. Кроткий и ласковый в обращении, не по годам проницательный и рассудительный, он с самых юных лет внушал уважение к себе – великодушными поступками и мудрыми речами. Строптивцев же смирял Александр грозным словом и примерным наказанием.

– В Александре вижу я опору земли Русской, – говорил князь Ярослав друзьям.

Ведал ли, что слова его скоро сбудутся…

ГОСПОДИН ВЕЛИКИЙ НОВГОРОД

Богат и славен Господин Великий Новгород! Широко раскинулся он вдоль берегов величавого и неторопливого Волхова: на левой стороне – зубчатые стены Новгородского кремля, а за ними, увенчанные золотыми крестами, высятся нарядные и тяжелые шапки пяти куполов соборного храма Софии Премудрости Божией – главной святыни Великого Новгорода.

Обширны владения новгородские! На восток до Торжка, на запад до Финского залива, до реки Наровы, Чудского и Псковских озер, до самых границ Ливонской земли, на юг до Великих Лук и на север до Ладожского и Онежских озер простирается земля Новгородская.

Бревенчатые дома новгородских купцов – словно княжьи терема. По отводным деревянным желобам к ним подается вода, окна отсвечивают на солнце стеклом и слюдой. Улицы и дворы вымощены деревом, так что пыли и грязи не видать. Вокруг тяжелых толстостенных церквей – шумные торги. Чего-чего, а шумных торжищ Новгороду не занимать! По праву Новгород именуется первым торговым городом Руси. Знатные богатства текут сюда неоскудевающей рекой. У пяти вымолов – новгородских пристаней – Ивановского, Будятина, Матфеева, Немецкого и Гаральдова качаются на темных речных волнах Волхова русские ладьи, шведские шнеки[4], немецкие суда.

В городе много церквей и соборов – к югу от Ярославова дворища – древний Готский двор с собственной остроглавой церковью, будто царапающей заостренным коготком небеса с вечным требованием ко Всемогущему – дай, дай! А к востоку от храма Николы виден Немецкий двор с церковью Петра. У норвежцев тоже свой деревянный храм – святого Олафа.

Основательную приземистую церковь Ивана-на-Опоках облюбовали новгородские купцы, без которых ни одно дело в Новгороде не делается. В храме том купцы поместили проверочные образцы меры и веса: «локоть иванский» – для измерения сукон, «гривенку рублевую» – для взвешивания драгоценных каменьев, серебра и золота.

Более всего Великий Новгород дорожит своей свободой. Новгород – государство самостоятельное, не то что иные уделы Русской земли. Посадник новгородский избирался народным Вече – верховной властью, распоряжавшейся судьбой города и не признававшей никого выше себя. И это же Вече становилось часто бурной сходкой с кровопролитием и грабежами. Только вмешательство новгородского архипастыря могло утихомирить буйство враждующих сторон.

И все же без княжеской власти Новгород обойтись не мог. Если князь, избранный и принятый Новгородом, полюбится горожанам, примет новгородские порядки, он смело может рассчитывать на народную преданность и благосклонность. Но беда в том, что ужиться с новгородцами было весьма непросто. Недаром еще князь Святослав говорил новгородским послам, просившим у него помощи: «Да кто к вам пойдет?» И в самом деле более пяти лет редкий князь правил землей Новгородской. Слишком ревниво охранял Великий Новгород свою вольность.

Дерзки и кичливы новгородские жители. Не однажды громили они на священных берегах Псковского, Чудского и Ильмень-озера, Шелони и Волхова иноземных захватчиков, из века в век искавших здесь новых земель и богатств. Прогонят их, намнут бока, они на какое-то время успокоятся, а потом забывают про позор свой и раны и вновь, глядишь, идут сюда, грозя разбоем и пожарами.

Но грянул век, когда на Великий Новгород чуть ли не каждый год стали нападать соседние государства. То Литва прошерстит новгородские селения, то немецкие рыцари.

– Уж ты приди к нам, князь Ярослав Всеволодович, со своей дружиной, проучи захватчиков, – смирялись на время новгородцы.

Князь Ярослав приходил, прогонял врагов, но всякий раз уходил, гневаясь на непослушание вольных жителей.

В 1228 году Ярослав Всеволодович в очередной раз покинул Новгород, оставив в нем своих малолетних сыновей Феодора и Александра. Как только уехал князь, начались беспорядки. Мрачные облака заволокли небеса, и полили бесконечные дожди – с самого Успеньева дня до зимнего Николы. Нельзя было ни сенокос окончить, ни хлеба убрать с полей.

Видно, Бог прогневался на новгородцев. Но, вместо того чтобы покаяться, они стали искать виновных. В то время владыкой в Новгороде был архиепископ Арсений, на чьем избрании настоял Ярослав Всеволодович.

– Владыка Арсений во всем виноват! Из-за него стоит ненастье! – волновалось бурное Вече.

Толпа бросилась во двор архиепископа. Кроткий Арсений скрылся в храме Святой Софии. Но его оттуда вытащили и принялись избивать – владыка едва спасся от смерти.

Весь город поднялся на ноги. Сторонники Ярослава приготовились к смерти. Но под самый Николин день, 6 декабря, река сломала Волховский мост и затопила город, предотвратив тем самым страшную резню.

Пролетело два года, и юным князьям довелось увидеть в Новгороде еще одно народное бедствие. В 1230 году ранний мороз побил все озимые посевы, вызвав страшный голод. Несчастные новгородцы сначала ели мох, липовую кору и желуди, а потом принялись за конину, собак и кошек. Люди обращались в зверей, обезумев от голода и отчаяния…

– Зачем Ярослав уехал из города? – снова волновалось Вече. – Не хочет ли он вконец погубить Великий Новгород? Не он ли произвел у нас голод? Поищем себе другого князя!

Ярослав поспешно вернулся в Новгород, наказал подстрекателей. А вскоре из-за моря пришли в Новгород и корабли с провиантом.

Что пережили и передумали за все это время юные князья Федор и Александр? Жаль им было новгородцев, особенно бедный люд, который часто оказывался игрушкой в руках своевольной знати. Купцы да бояре всякий раз свои личные интересы и честолюбивые замыслы ставили выше блага народного. Многие из мятежников, ненавидя крепкую власть Ярослава Всеволодовича, подались к заклятым врагам Великого Новгорода – немцам, и вместе с ними стали нападать на Новгородские земли.

Однако весной 1234 года вновь новгородцы со слезами и клятвами верности стали звать к себе князя Ярослава Всеволодовича. Тут уж просьба жителей была почти единодушной – немецкие рыцари вторглись в Новгородские земли, и Литва опустошила старинную Русу. В этот поход Ярослав взял с собой и юного Александра.

– Я дам тебе своих воинов. Береги их, и они будут твоей главной опорой, – сказал он сыну.

– У меня тоже воины есть! Вот они: Гаврила, Сбыслав, Яков…