Огневой щит Москвы - Даниил Журавлев

Так и не дав согласия на новое назначение, я уехал в Рязань. Вопрос остался открытым, и было ясно, что вернуться к нему придется. Действительно, вскоре меня вызвал Народный комиссар обороны Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко. Семен Константинович принял тепло, подробно рассказал о значении противовоздушной обороны Москвы, предупредил, что это дело ответственное, не скрыл возможных трудностей, напомнил, что международная обстановка обязывает нас всерьез заниматься повышением обороноспособности государства. Я это прекрасно понимал. Из оперативных сводок Генштаба, с которыми мне периодически приходилось знакомиться в училище, было ясно, что обстановка на наших западных границах становится все тревожнее.

Когда в конце беседы нарком спросил, не изменил ли я своего решения, ответил согласием. Однако возвращался в Рязань с тяжелым сердцем. Хватит ли знаний, опыта для руководства столь большим и весьма специфичным соединением, как корпус ПВО? Впрочем, я полностью и не представлял тогда, какие своеобразные, богато оснащенные техникой войска вверялись мне.

Принимать корпус предстояло от генерал-майора артиллерии Г. Н. Тихонова. Я был хорошо знаком с этим опытным артиллеристом, отличным организатором. В свое время от него же мне пришлось принимать 2-е Ленинградское артиллерийское училище. А вот теперь - корпус ПВО. Г. Н. Тихонова переводили на другой участок работы по его настоятельной просьбе, вызванной состоянием здоровья.

15 мая 1941 года я получил предписание немедленно прибыть в Москву в распоряжение командующего Московской зоной ПВО генерал-майора М. С. Громадина. Приказ о моем назначении на должность командира 1-го корпуса ПВО состоялся.

Сдать дела заместителю полковнику Б. А. Юсупову не представляло труда. Он находился в курсе всех наших начинаний. Вскоре был подписан акт о приеме и передаче дел, мы пожали друг другу руки, и я уехал в Москву.

С Михаилом Степановичем Громадиным мы были знакомы давно. В 1926 году вместе учились в Киевской высшей артиллерийской школе имени С. С. Каменева. Он - на пулеметном отделении, я - на артиллерийском. Обоим пришлось пройти трудными дорогами гражданской войны. Видимо, воспоминания о тех днях и сближали нас во время учебы в Каменевке (так называли мы между собой военную школу имени красного полководца С. С. Каменева). А потом наши пути надолго разошлись. И вот новая встреча, уже в иных условиях.

Штаб 1-го корпуса ПВО в ту пору помещался в двухэтажном доме на территории Чернышевских казарм. Некогда здесь была гарнизонная церковь. Потом здание переоборудовали. Кабинет командира корпуса находился в самой верхней части дома, там, где раньше, видимо, был купол церкви. Не очень понравился мне и командный пункт корпуса. Оборудован он был довольно примитивно. Но М. С. Громадин успокоил:

- Здесь вам оставаться придется недолго. Заканчивается отделка специального здания. Там же будет и новый командный пункт, который полностью отвечает всем современным требованиям.

С Громадиным у нас сразу установились хорошие, деловые отношения. Он держался просто, ни в коей мере не стараясь подчеркнуть свое положение. Мы часто беседовали с ним о структуре Московской противовоздушной обороны, ее задачах и принципах организации боевой работы.

В первый же день М. С. Громадин познакомил меня с полковым комиссаром Николаем Федоровичем Гритчиным - начальником отдела политической пропаганды корпуса. С ним бок о бок мне довелось работать всю войну. И я должен сказать, что в лице Николая Федоровича всегда находил деятельного помощника и хорошего товарища.

Политработником Николай Федорович стал незадолго до нашей встречи, в конце 1939 года. Тогда Центральный Комитет партии мобилизовал большую группу коммунистов - партийных и советских работников - для укрепления армейских и флотских политорганов. В их числе был и Николай Федорович Гритчин. В свое время он возглавлял одну из районных комсомольских организаций столицы, а потом долгое время был секретарем Фрунзенского райкома партии Москвы.

Гритчину сразу присвоили звание полкового комиссара, но он не производил впечатления человека военного. Однако, обладая большим опытом партийной работы, предельной требовательностью к себе, недюжинным умом, Николай Федорович быстро нашел свое место в армейской среде, сразу же завоевал уважение и авторитет у работников управления корпуса и в войсках.

Уравновешенный, рассудительный, немногословный, он не терял присутствия духа в самой сложной обстановке. В трудные дни напряженных боев с воздушным противником приятно было чувствовать рядом с собой такого надежного помощника и советчика.

Вместе с Громадиным и Гритчиным я знакомился с работниками управления корпуса, командирами частей, политработниками. М. С. Громадин очень хорошо знал людей, отзывался о большинстве из них весьма доброжелательно. Отлично разбирался он и в вопросах боевого применения средств ПВО, ясно представлял себе характер боевых действий при обороне крупного пункта от нападения воздушного противника. Словом, передо мной был зрелый военачальник, а не тот командир-пулеметчик, с которым довелось познакомиться в 1926 году в Каменевке.

Беседы с Громадиным помогли мне быстрее войти в курс дела. Я и не подозревал, что наша военная наука столь детально разработала вопросы противовоздушной обороны крупных административных и промышленных центров. Да это и не удивительно - войска ПВО страны в то время были несколько обособлены. Видимо, в значительной степени это обусловливалось требованиями секретности. Правда, в период предвоенного бурного развития войск ПВО в них направлялось много командиров, инженеров, политработников из полевой артиллерии, пехоты, специальных войск. Среди них у меня было немало знакомых. Но как-то так получалось, что с уходом этих людей в ПВО, я терял их из виду.

Мне пришлось взяться за учебники, усердно знакомиться с директивными документами. До поздней ночи засиживался я над книгами и все больше убеждался, что войска, в которых приходится мне служить, имеют свои, присущие только им особенности, оснащены новейшей по тому времени боевой техникой.

* * *

Становлению и развитию противовоздушной обороны страны Коммунистическая партия и Советское правительство уделяли большое внимание с первых дней рождения нашего государства.

Центральные партийные и советские органы неоднократно решали вопросы организации противовоздушной обороны Петрограда, Москвы и других городов в период гражданской войны. Все эти важнейшие мероприятия были связаны с именем Владимира Ильича Ленина, которого мы по праву считаем основоположником советской военной науки, в том числе и такого ее раздела, как защита тыла страны от воздушного нападения.