Про крыс и людей - Александр Олегович Фирсов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он сделал максимально скорбное лицо, на которое только был способен и тихо произнес:
– Знаете, что может почувствовать крыс, когда уходит его друг? И не просто друг, но учитель, наставник, с которым бок о бок день ото дня нес непростую службу на благо отечеству. Всё, что я знаю, это его заслуга. Все молодые специалисты хим-аграрной разведки, которые имели честь служить и работать под его началом, знают его как доброго, отзывчивого, порой требовательного, но неизменно справедливого крыса и скорбят сейчас вместе со мной. Ушла легенда, ушла эпоха по нелепой, трагической случайности, спросите вы? Или по коварному и подлому сговору? Я не знаю. Но я знаю точно, чего желаю, чтобы больше ни один сын или чья-то дочь, ни одна крыса не повторила участи старого Мао – и, немного подумав, добавил, – и остальных неназванных героев. Слава крысиной конфедерации! – с чувством закончил Сайман и под общие овации толпы попытался быстро покинуть конферанц– зал. Но не успел он и на пару шагов отойти от трибуны, как за нее вскочил какой-то уполномоченный член одного из обществ, которых развелось так много, что Сайман не помнил названий и сути их должностей. Он активно жестикулировал лапками, призывая людей к вниманию. Добившись желаемого, с надрывом закричал:
– Предлагаю выдвинуть брата Саймана Куцехвоста на роль главы комитета по противодействию внешним угрозам, – и видя некоторое недоумение на лицах общественности, быстро пояснил, – в том числе человеческому и дельфиньему террору. Ибо только тот, кто видел это зло воочию, может объективно воспринимать и оценивать врага и соответственно предложить эффективные меры защиты. Слава крысиной конфедерации! – услышав знакомую фонетическую гамму, народ взревел и тут же принялся отбивать хвостами бит, под ритм которого стали скандировать: «Единогласно! Единогласно!»
Сайман даже удивиться не успел, как народная рука вытолкнула его обратно на трибуну. Тот самый крыс с потным и липким хвостом тихо прошептал на ухо.
– Скажи что-нибудь ободряющее, вселяющее надежду, остальное не твоя забота, понял? – и, удаляясь, напоследок похлопал его по плечу. Соображая, что бы такое сказать, Сайман Куцехвост, младший сотрудник хим-аграрной разведки, а ныне глава стратегического комитета обороны родной коммуны, а вскоре и всего крысиного евроуниона, растерянно глядел перед собой и неуклюже махал лапкой в ответ на приветственные возгласы собратьев. Но скоро он уже взял себя в руки и, будучи всегда сообразительным крысом, верно решил, что в создавшейся ситуации благоразумнее всего будет вести себя так, как это делают все прочие политические избранники – врать напропалую. Врать самозабвенно и с чувством. Так, чтобы даже самая сухая и неплодородная крысиная душа под живительными потоками лжи смягчилась и увлажнилась для того, чтобы пустить первый, еще робкий и слабый росток надежды на светлое будущее. Набрав побольше воздуха в грудь, он начал:
– Для начала хотелось бы поблагодарить общественность за предоставленную возможность послужить родному отчеству. В свою очередь обязуюсь оправдать… Нет, превзойти все, даже самые смелые ваши ожидания. В самые короткие сроки я приступлю к должностным обязанностям и уверяю вас, что не успеет еще пыль осесть в этом зале после моего избрания, как появятся первые уверенные результаты работы комиссии. Приоритет и наша основная цель будут состоять в том, чтобы каждый свободный крыс на вверенной нам земле чувствовал себя безопасно и защищенно от всяческих внешне видовых посягательств на свободу и жизнь, – затем он сделал паузу, не зная, что еще сказать. Вероятно, следовало надавить еще на какой-нибудь врожденный инстинкт, чтобы полностью заручиться поддержкой толпы. – Ради будущего наших детей, ради процветания коммуны и всего свободного крысиного общества! – и напоследок что-нибудь из славного, но в то же время трагического прошлого его отечества. – Однажды уже враг благодаря нашей беспечности подходил к нашим воротам, и лишь кровавой ценой нам удалось разгромить тогда армию котов и возглавляемого ими жестокого националиста-диктатора, генерала Китлера. Наученные горьким опытом, в этот раз мы на корню, так сказать, в зародыше, пресечем любые поползновения потенциального врага на наши ценности и свободы. Слава крысиной конфедерации! – и Сайман торжественно сжал лапку в кулак, поднятый над головой. А затем, не дожидаясь вопросов из зала, резко развернулся и быстро-быстро, уже почти бегом, направился к выходу. У самых дверей его поймал тот самый крыс с потным хвостом.
– Здорово, брат, у тебя вышло, сориентировался в ситуации, хвалю! Такие нам нужны, – крыс по-приятельски обнял Саймана за плечи и повел его в дальний угол площадки. Повсюду сновали крысы различной политической и физической увесистости, каждый из которых намеревался добраться до трибуны, чтобы толкнуть под шумок свои интересы. Как правило, это удавалось тем особям, оба параметра которых являлись исключительно внушающими. Что касается массы тела, то поговаривали, что многие из них сидят на специальных диетах, позволяющих набрать большой вес, при этом сохранив подвижность и ловкость. На это также косвенно указывала особая популярность у представителей политической элиты, такого вида спорта как сумо-штино, где атлеты внушительных комплекций соревновались, кто из них за ограниченное время сможет съесть больше головок одноименного сыра. Традиционно сильнейшими в этом виде спорта считались атлеты, живущие в небольшой азиатской коммуне на самом востоке конфедерации, расположенной на архипелаге в тихом океане. У них даже имелась собственная философия на этот счет, но что именно она собой представляла, Сайман никогда не знал, ему было не до того. Из школьной программы он только помнил, что даже солнце у них называлось сырной головой и было изображено на флаге, только почему-то красное, видимо, в силу необъяснимых этнических особенностей, присущих ментальности местных крыс. Так или иначе, глядя на здоровенных, жирных крыс, толкущихся у заветного места, Сайман понимал, что отчего-то они совсем не напоминали тех исполненных достоинства и душевного умиротворения восточных собратьев, на которых они так старательно хотели походить.
Тем временем, незнакомец оттащил Саймана в самый дальний и тихий угол, схватил его за плечи и по-заговорщицки, с оглядкой по сторонам, начал:
– Смотри сюда, Куцехвост, конечно, никакой такой комиссии по противодействию внешним угрозам у нас нет, но теперь за этим дело не станет. Благодаря созданному резонансу, общественность нас поддержит, и мы быстро обставим это дело. Это мы умеем. Твоя обязанность заключается в том, чтобы быть на передовой и что есть силы торговать своим … В общем, быть лицом нашего движения, и живым символом, и постоянным напоминанием о том самом, – при этом он многозначительно посмотрел на Саймана, – в смысле о сути дела. А то знаешь, они, – он кивком головы указал на беснующуюся толпу в зале, – слишком отвлекаются и быстро переключаются на разное, и если постоянно не напоминать им о том, что для них действительно «важно»… то можно, знаешь, совсем остаться без финансирования.
– А вы собственно кто такой и какое право имели затягивать меня во все это?
– Сайман попытался освободиться из цепких рук назойливого незнакомца.
– О, пардон! Меня зовут Арчибальд Сакс, и я ваш официальный главный советник в делах, касающихся новоиспеченной комиссии, – при этом он сделал характерный жест кавычек своими коротенькими, толстыми пальцами.
– Да, но кто вы? Зачем я здесь, неужели вы не можете проворачивать свои грязные делишки без меня?
Добродушно улыбающийся до этого Арчибальд вдруг резко изменился в лице. Брови его сдвинулись к переносице, он до боли сжал плечи Саймана и угрожающе зашипел:
– Ну-ка, слушай сюда, ты, свободная крыса. Да ты плясать должен от радости, что попал сюда, понял? Работа не пыльная, к тому же азы ты, кажется, освоил. Делай, что скажут, куда не надо нос не суй, и все у тебя будет хорошо. А будешь хорохориться, тоже станешь неназванным героем, усек? Всё, повторять не буду, – и лицо его опять приняло мирное и сытое выражение. – Ты мне понравился, хорошо говорил, ладно так. Видно, что соображаешь, так что не надо вот этого всего…крысиных прав, равенства и прочего. Мы все равно теперь, нравится тебе или нет, в одной лодке, так что лучше поддерживать дружеский климат, оно так продуктивнее будет.
На самом деле Сайман, конечно, сразу все понял и возмущался чисто для проформы, чтоб уж совсем не чувствовать себя бесправным холуем. В отличие от всех членов