Москву ничем не удивишь - Ермаков Сергей Александрович

— Я мальчик, — ответил Владик, запутавшись уже, — а в каком смысле мальчик? Если в том самом, то

еще в шестнадцать лет у меня была одна баба на сеновале…

— Не надо лишних деталей! — перебил его Краб. — И хватит уже завирать тут нам о родстве, автограф получил и двигай отсюда! Много вас тут бродит — родственничков!

Владик нахмурился, повернул голову в сторону Краба и сказал:

— Слушай дядя, а что ты все время встреваешь? Я с сестрой разговариваю, а ты отойди в сторонку!

— Это не дядя, а мой отец Крабецкий Алексей Никитович, — пояснила Татьяна, — бывший морской пехотинец, а теперь мой телохранитель. Так что он вполне резонно интересуется нашим родством. Тебе чего от меня нужно-то, говори по существу?

— Я в Москву приехал, — ответил Вадик, покосившись на Краба, — покорять. А у меня сумку с вещами украли на вокзале. Я отвернулся на минуту, чтобы наушники для плеера купить — гляжу, а чемодана нет. Хорошо еще ваш адрес мне мать вместе с деньгами в трусы зашила.

— Слушай, — устало сказал ему Краб, вставая между ним и дочерью, — Татьяна сегодня очень устала, у неё был сложный день, хватит морочить нам голову, двигай своей дорогой! Иди-иди за ворота!

— А я что не устал тут вас ждать? — возмутился Владик. — Вы чего только о себе думаете? У меня деньги кончились! Куда я пойду без денег?

— Тебе ж мама в трусы деньги зашила, — напомнила Татьяна.

— Так тут же тебе Москва, столица! — ответил Владик. — Пока я вас ждал, замерз, зашел в игровой зал в казино «Тубеан». Там игровые автоматы стоят, я сначала выигрывал, а потом все проиграл и меня выгнали.

Крабу всё стало ясно — бедный родственник деньги из трусов проиграл и теперь надеялся своим родством разжиться наличными. Или просто врал, что он родственник, чтобы выманить деньги. Жулик, каких немало. Краб понял, что пора ему выступить на арене действий. Он шагнул вперед, легонько подтолкнул навязчивого «родственника» к выходу. Но Владик уходить не спешил, он отступал под напором Краба и с надеждой поглядывал на Татьяну. Парень её забавлял. Была в нём какая-то дремучесть, как будто он только что из лесу вышел. Правду говорят — простота хуже воровства. Похож на Фросю Бурлакову из известного фильма, только что парень, а не девушка. Говорит, что Москву приехал покорять, может быть, тоже поет?

— Я тут вас уже шесть часов жду! — выкрикнул Владик, не рискуя сильно сопротивляться бывшему морпеху. — Я замерз и есть хочу! И в туалет! Еще этот охранник на воротах меня не пускал. Будьте же людьми, мы же родственники! Пустите переночевать!

Кричал он громко, не стесняясь, эхо его голоса разлеталось звоном в коробке двора. Краб оттеснил Владика от дочери на достаточное расстояние, дальше выставить этого самозванца за ворота было делом охраны двора, а им с дочерью пора уже было идти домой отдыхать.

— Но моя мама, тетя Зина, — продолжал кричать Владик, — помнишь, Татьяна, тетю Зину?

Татьяна уже повернулась, чтобы идти в подъезд, но на его вопрос о тете Зине обернулась и спросила:

— В плаще резиновом?

— Почему в резиновом?… — растерялся парень, который всё принимал за чистую монету. — У мамки моей плаща резинового нету… ты её с кем-то спутала…

Он снова попытался приблизиться к Татьяне, даже схватить её за рукав шубки и на этот раз терпение Краба лопнуло окончательно. Он поймал руку Владика на болевой прием, зафиксировал и стал конвоировать его к выходу из двора.

— Тетя Зина из-под Рязани, — закричал в отчаянии на весь двор Владик, морщась от боли в руке, — деревня Пятки! Ты с мамой у нас была проездом в четыре года! Я тогда только родился! А твоя мама после развода с твоим папой с Севера к нам заезжала!..

— Погоди, папа! — остановила отца Татьяна. — Что-то такое я припоминаю. А адрес-то мой, откуда ты взял?

— Я ж говорю, мать в трусы зашила! — ответил Владик. — Моя мамка твоей матери позвонила в Киев и она адрес твой нам отписала. Вот я и приехал! У меня ж никого, кроме вас в Москве нет! У меня и фото есть, мать говорила, если что — покажи им!

Татьяна попросила отца отпустить Владика, чтобы тот мог показать фото. Краб отпустил руку Владика, тот недовольно зыркнул на отца Татьяны, сунул руку в карман и вытащил оттуда листок на котором она расписалась, развернул его, достал старую пожелтевшую фотографию с узорчатыми краями и отдал её Крабу.

Краб взял фотокарточку, глянул на неё, подошел к Татьяне и отдал её дочери. Татьяна повернулась к свету фонаря, чтобы было лучше видно и увидела, что на карточке изображены две женщины и два ребенка — девочка лет четырех и мальчик — совсем карапуз.

— Правда это вот мама, а вот это я! — с удивлением произнесла Татьяна. — Откуда у тебя это фото?

— Мать мне дала, — обиженно ответил Владик, — там кроме тебя и твоей матери, еще я изображен и моя мамка. Твоя мать как раз в это время, когда это сфотографировано из Мурманска с тобой вместе уехала, когда с твоим отцом развелась. Это мне моя мамка сказала. В Москве у твоей матери деньги кончились, она добралась к нам в поселок на попутках и заняла двадцать пять рублей, чтобы до Киева доехать.

— Так ты что теперь за долгом с процентами приехал что ли? — спросил Краб.

— Нет, я Москву покорять, — повторил Владик с неприязнью к Крабу, потому что отец Татьяны ему не нравился, — а деньги мать Татьяны сразу же нам выслала почтовым переводом, так что никаких процентов с вас не причитается.

— И то слава богу, — согласился Краб, — а то за это время сколько же с двадцати пяти рублей бы накапало, не расплатились бы!

Через десять минут Владик уже сидел на кухне в Татьяниной квартире и уминал за обе щеки содержимое холодильника, из которого Татьяна выкладывала ему на стол. Отсутствием аппетита дальний родственник не страдал, поглощал пищу и питье в больших количествах и нахваливал обстановку на кухне Татьяны. Ему нравился евроремонт и размеры пяти-комнатной Татьяниной квартиры, которую он уже успел вкратце осмотреть и узнал, что она состоит из большого зала и четырех отдельных комнат. В Москве по его словам ему тоже понравилось, но были и отдельные недостатки, о которых он обещал рассказать позже. Владик утолял голод и ему даже не мешал ужасающий запах, который источали его носки. Наверное привык.

Татьяна, выгрузив из холодильника почти все запасы, ненадолго вышла из кухни, из своей комнаты перезвонила матери в Киев и она подтвердила, что когда-то год назад и правда отписала дальней родственнице в Пятки, сообщила адрес Татьяны, мол, они писали, что хотят с Новым годом знаменитую родню поздравить. Да и забыла об этом.

— Я же не знала, что Владик к тебе поедет, — оправдывалась мама.

— Ладно, разберемся, не переживай, всё-таки родня, хоть и дальняя, — сказала Татьяна и попрощалась с мамой.

Родных сестер и братьев у Татьяны не было, двоюродных тоже, а тут получался какой никакой, но брат, хоть и дальний! Родственник! Она положила трубку телефона и вернулась в кухню.

Краб сидел напротив Владика и крутил в руках старую фотографию, которую привез родственник, а когда Владик покончил с остатками пищи и громко рыгнул, Краб поинтересовался:

— Фотография тоже была в трусах зашита?

— Ага, — кивнул Владик, ковыряясь пальцем в зубах.

— Надо её продезинфицировать, — сказал Краб

— Ну, — согласился Владик, который, вероятно, не понял значения этого слова и, может быть, подумал, что Краб предлагает её размножить для истории.

— Так ты покорять Москву приехал? — спросила дальнего родственника Татьяна, убирая со стола.

— Ага, — ответил Владик.

После насыщения в тепле организм его пребывал в упоении и сытости, поэтому отвечать длинно ему не хотелось.

— А чем ты будешь покорять столицу? — спросил в свою очередь Краб.

— Талантом, — ответил Владик, не особо углубляясь в суть дела.

Ему после плотного ужина сильно захотелось спать, что он показывал хозяевам активно зевая, но они почему-то не спешили предложить ему пуховую перину с подушками из пуха гагары.

— А у тебя есть талант? — спросила Татьяна. — Какой?

— Пока не знаю, — зевая в полный рот ответил Владик, — разберемся…

Краб, который понял, что от дальнего родственника так просто отделаться не удастся и некоторое время придется терпеть его рядом с собой, потому поинтересовался — нет ли такой профессии, которой бы Владик владел в совершенстве? Оказалось, что профессиями Владик по его словам, не заверенным никакими официальными документами, владеет очень многими. Он может водить машину, косить траву, пасти скот, класть кирпич, варить металл, строить печи, в общем по его словам: мастер золотые руки. В армии Владик тоже, как оказалось, послужил, но чем конкретно он там занимался, Краб после пронизывающих расспросов так и не понял.