Кошка Скрябин и другие - Марианна Гончарова

4. Поймать кролика. (Подразделение «Беркут».)

5. Починить все провода, которые сгрыз кролик за те десять минут, пока чистили его клетку. (Электрик Худой – это фамилия, не звать Фетфрумоса – это кличка, так его жена называет, по-молдавски – «толстый красавец».) Но если Худой запил, тогда Фетфрумоса звать обязательно, правда, он слишком въедливый и злой и кричит на Петровича за перегрызенные провода. При этом кролик сильно обижается на то, как Фетфрумос его материт, как обзывает и с чем сравнивает.

6. Обработать раны от укусов Петровича и царапины от его когтей. (Вызвать соседний ФАП. И реанимацию для Фетфрумоса.)

7. Не забыть дать денег всем участникам боевой и хирургических операций.

8. Кролику денег не давать. Если не получится, попытаться отобрать хотя бы тот кусок, где номер купюры.

9. Помыть везде. Заклеить поцарапанные рваные обои. Повесить дверь ванной назад на петли. Починить испорченную ножку стула. Зашить выгрызенную дыру в кресле.

10. Попрощаться навсегда с расческой, заколкой, точилкой для карандашей, розовым ластиком и другими столь нужными каждый день мелкими предметами…

11. Покормить Петровича…

12. И как только он «тут же сразу и все» – начать убирать у кролика в клетке…

13. Отстегнуть клетку от поддона. (Два человека.)

И далее по плану.

Да. Тут важно еще вот что. Петровича, еще маленького, собака наша воспитывала. А Чак, если брался за дело, то все. У него все котята апорт носили, голос по команде подавали и лапу на дерево задирали.

…Так что кто к нам с миром – добро пожаловать. Только предупредите заранее… А если кто со злым умыслом – знайте: мы на вас нашего кролика спустим. Прямо из клетки… А он мало что бежит на вас, страха не ведая, он еще и похрюкивает, попутно откусывая аппетитные куски от вашей обуви и верхней одежды. Предпочитает дубленки мужские натуральные. Проверено.

А вообще наш Петрович ест овощи, фрукты, изюм, листики, сено, сухарики из отрубей, но ворует корм у Кеши, параллельно питается проводами, игрушками, колесиками Линочкиного стула и креслом. Как наестся, так ждем, что будет. А ничего – на выходе те же шарики, и он веселенький, прыгучий и, что приятно, аккуратный. Я ему в этом году на Новый год выдам переходящее красное знамя чемпиона по чистоте.

А теперь я хочу попросить прощения.

Дорогой Петрович. Извините. Больше такое не повторится. Хронику вашего личностного роста я буду теперь вести регулярно…

Чакуня

Ему уже пятнадцать лет – нашему Чаку. Он помесь овчарки с колли. То есть лицо как у немецкой овчарки, а туловище лохматое и рыжее. Роскошный черный воротник на груди, пушистый, развесистый приветливый хвост, а главное – добрый, чуткий и умный, как колли. Глаза у него хорошие. Редкие, необычайной красоты у него глаза. Карие, влажные, большие, печальные… Кстати, он умеет подмигивать правым глазом, вот так: эть! эть-эть!

Сколько уж он нас выручал, спасал, оберегал, предупреждал…

Уж сколько он нам котят воспитал, а о наших человеческих детях и говорить не приходится. Вон двое детей и кот Чемодан – его воспитанники.

Мы его этим летом в лес водили гулять и, конечно, купали после прогулок на всякий случай. Так наш кот прямо изводился от радости, что не его купают, прямо лапы потирал: ха-ха, хи-хи, ага-ага! И такое торжество на морде его вороватой. А Чак огорчался, хотя купаться любит. Ниче-ниче-о-о… – обижался Чак, ниче-о-о… Ну мы тогда и кота тоже за компанию. А он: меня-то за что?! Я же в лес не ходи-и-ил! А Чак смотрел презрительно и до комментариев не опускался, только подмигивал нам: эть! эть-эть!

И вот приболел наш Чак. Подхватил клеща, бедняга, в лесу, стал шерсть терять, погрустнел, спина облысела. Вызвали ветеринара, кололи инъекциями. Все терпел, мужественный. Потом обстригли его всего. Во-первых, и так лысеет, чего уж тут притворяться, как наш председатель кооператива Йосип Афанасьевич – кумпол совсем как коленочка, но отращивает грядку волос слева, а зачесывает направо, прикрывая макушку. И считается, будто он с шевелюрой. Хотя дизайн этот нехитрый всем понятен. Он же, Йосип, не первый. Как встречаю, так все время волнуюсь за него. Так тревожно. А вдруг ветер?! А вдруг ветер справа?! Ой, глаза б мои не видели.

Словом, обстригли нашего Чака. И чтоб легче уколы было делать, легче мазью обрабатывать и чтоб не жарко. А случилось наоборот – холодно. Он, бедный, дрожал на утренней прогулке, голенький потому что. Тогда мы на него куртку дочери надели. С надписью на английском «Beauty», то есть «красавица». Красненькую курточку с капюшоном. Чемодан сидит в кресле плетеном, облизывает себя, изогнувшись, и ворчит:

– О! О! Бьюти пошла! О-о-ой, не могу! Ха-ха!

От зависти это. Ему же, толстому, курточка не светит, даже зимой. А Чак с удовольствием в куртке гулял и даже гордился. Косился по сторонам, какое производит впечатление. Нас теперь, кстати, так и можно на даче разыскать, достаточно спросить, а где живут те, у кого голая собачка в красной курточке.

– С капюшоном? Так вон же они.

А когда соседка наша ехидная Ираида Матвеевна спросила: «А чего это у вас собака такая лысая и некрасивая?» – так мы ей сказали, что из собаки нашей человека делаем. И не абы какого, а хорошего и умного. Ираида Матвеевна не поверила и подглядывала за нами, торча макушкой над забором. Подслушивала, как мой сын каждый день с Чаком занимается. Напротив магазинчик небольшой, «Кураж» называется. Даня показывает на вывеску магазинчика и дает команду собаке нашей сообразительной – мол, читай, Чак. И Чак читает:

– Жа-рук… Жарук…

Из-за забора Ираиды Матвеевны – вскрик изумления, ужаса и шорох оседающего тела.

А Чак смотрит на Даньку и хитро подмигивает: эть! эть-эть!

Сайра и Бурбон, друг Шахтера

Как только я убедила семейство, что самый лучший путь приобретения котика – это привезти его к нам на край земли из Москвы, и что это она, и что это в марте. Но зато… (Это фирменный бренд. Когда я говорю «зато», все – никогда меня уже не переубедят.) Так вот, говорю я своим, затоооо у нее есть имя. Ее зовут Сайра. А теперь я покажу вам ее фотографии.

– Не смотрите!!! – заорал глава семейства. – Не смейте смотреть! Вы сейчас ее все полюбите, а везти котенка придется мне! Машиной! Через Брянские леса! Ночью!!! И за мной будут гнаться бандиты. Как в прошлый раз…

– Точно, – согласилась я, – будут гнаться и могут отнять нашу кошечку. Нет, ты поедешь поездом. А еще лучше – полетишь самолетом.

Я открыла журнал и, кивнув на отца, который принципиально решил не смотреть на Сайру, приказала детям: ПОДНИМИТЕ ЕМУ ВЕКИ!!!

А сегодня приходящий котик Шахтер привел на завтрак приятеля.

– Бурбон, – представился приятель, понюхал хвостик кролика Петровича, скептически оглядел Иннокентия – попугая – и направился к холодильнику: – Здорово, брат!

Линка и муж стали просительно заглядывать мне в глаза. Котик, подлец, оказался ласковым, красивым, толстым подхалимом. Поел, поцыкал зубом, неохотно вышел из дому и – вот же артист – стал жалобно по очереди подымать и прижимать к животу лапочки, мол, я маленький, бедный, замерзший котик, нихто меня не жалеет… Ладно, пойду помру…

Я даже ничего не сказала. Я просто открыла ему дверь и призывно мотнула головой.

И где сейчас в предпраздники искать ветеринара… Глистогонное мы в него засунули, по холке прокапали… Он так хотел быть нашим котом, что снес все процедуры как спартанский мальчик. Ну вот – лежит тут рядом, тарахтит.

Лина сделала обход соседских усадеб и вернулась счастливая:

– Мама, он – ничей!!!

– Отчего ж ничей, – склочно отозвался кот, – я – наш.

P. S.

На аппетит не жалуется, пузо мягкое, белое, теплое и безразмерное, сам ширше ниж довше. Рожа мало что рыжая, так стала еще надменнее и гадливее, голос властный и требовательный. Мы уже перед ним робеем и выслуживаемся.

Короче, полюбили мы его.

Ну, мы его кормим, кота Бурбона. По часам выносим поесть вкусного. В доме он был, не понравилось, в доме дисциплина, а кот Бурбон – птица вольная. Передумал, предпочел жить на террасе. Захотел – ушел, захотел – пришел. У него свой кодекс чести – уличный, значит, уличный. И точка. Хотя мы зазывали. Нет-нет. Я – тут. И не просите.

Но нахальства при этом у него не занимать. Он начинает взывать к нашей совести с рассвета. Как петух в деревне. Он неутомимо воет с руладами и переливами. Округа интересуется, что происходит с утра пораньше. И вездесущая Птира Эва Давыдовна, заводчица американских бульдогов, всем говорит, что это кот у Гончаровых просит аудиенции.

Кот ведет себя по-хозяйски.

Он уже пометил двери нашего дома, написав на пороге: «Этот дом мой, других котов прошу не беспокоиться. А то плохо будет».