Электронный молот - Анатолий Днепров

Когда дверь закрылась и шаги Кеннанта затихли, Фред несколько минут листал книгу. Затем он ее отодвинул и стал рассматривать стол, за которым сидел. Придвинув к себе роскошный чернильный прибор – позолоченная бронза на черном мраморе, – он обнаружил под ним огромную дыру в столе. Это было бесформенное отверстие, сделанное каким-то тупым инструментом. Лохмотья изуродованного дерева торчали во все стороны. Вокруг этого отверстия виднелось еще несколько, поменьше.

Окончив осмотр письменного стола, Фред тихонько поднялся, прислушался и прошелся по комнате. Затем он подошел к сейфу и вначале слегка, а после изо всех сил потянул за ручку дверцы. Сейф был заперт. Когда Фред тянул за ручку, изнутри внезапно раздалось шипение и треск. Фред сделал огромный прыжок в сторону и вытер потный лоб. Потом он снова подошел к сейфу и еще раз, без всякого результата, подергал за ручку дверцы.

2

Круглая вогнутая чашка из хрома была закреплена в специальном зажиме, насаженном на вращающийся вал. Когда вал начинал вращаться, чашка совершала колебательные движения вверх и вниз, вправо и влево, описывая в пространстве сложную траекторию.

– Совсем, как эпициклы Платона, – заметил Фред, – глядя, как металась во все стороны металлическая чашка. – Для чего все это?

– Это необходимо для того, чтобы электронный пучок обработал всю поверхность, – ответил Кеннант. – Если электроны все время будут ковать одно и то же место, оно мгновенно накалится добела и наконец расплавится. Этого допускать нельзя.

– Вы говорите, энергия электронов равняется пяти миллионам электроновольт?

– Да, Фред. При этой энергии электроны способны смещать атомы металла с узлов кристаллической решетки. При этом атомы металла сближаются, и обработанная поверхность приобретает большую плотность. Точь-в-точь, как при ковке металла молотом. Если обычное расстояние между атомами хрома равно примерно трем ангстремам, то после его обработки электронным молотом это расстояние уменьшается до одной десятой ангстрема. Вы представляете, что это значит?

Фред непонимающе заморгал глазами.

– Плотность вещества обратно пропорциональна кубу расстояния между атомами. Не трудно сообразить, что после электронной ковки плотность металла возрастет более, чем в тысячу раз. Если вес одного кубического сантиметра хрома равен семи граммам, то один кубический сантиметр кованого хрома будет весить более семи килограммов.

– Ого, – воскликнул Фред. – Совсем как звездное вещество. Говорят, плотность вещества, из которого построены некоторые звезды, фантастически огромна. Один кубик из этого вещества весит несколько тонн.

– Совершенно верно. Это происходит за счет уплотнения атомных ядер.

– Значит, вы хотите воспроизвести звездное вещество?

Кеннант подошел к импульсному генератору и включил напряжение.

– Давайте выйдем. Сейчас начнется электронная обработка металла.

Кеннант и Фред прошли в соседнюю комнату, оставив за собой ревущий генератор. Электронная ковка хромовой чашки началась.

– Значит, вы хотите воспроизвести звездное вещество? – повторил вопрос Фред.

Кеннант уселся за стол и долго смотрел в глаза своего помощника. Затем он сказал:

– Дело в том, мой молодой друг, что создание звездного вещества не главная задача. Все, что я делаю, необходимо для решения одной чрезвычайно важной прикладной проблемы из области оптики.

– Вот как? Оптики? – удивился Фред. – А я считал, что вы занимаетесь чисто металлургической проблемой.

– Нет. Все это необходимо для другого. Я решил построить гамма-микроскоп.

– Гамма-микроскоп? – переспросил Фред.

– Да, гамма-микроскоп, он поможет людям видеть отдельные атомы и, может быть, даже электроны…

– Вы, шутите, профессор, – недоверчиво произнес Фред.

– Нисколько. В обычных микроскопах используются световые лучи с длиной волны от четырехсот до семисот миллимикрон. Примерно таковы минимальные размеры объектов, которые можно изучать в этих лучах. Существуют микроскопы, где используются ультрафиолетовые лучи. Это позволяет видеть объекты размером в десяток раз меньше. Чем меньше размеры микроскопических тел, которые мы хотим наблюдать, тем короче должна быть длина волны света.

Размеры атома – около одного ангстрема. Это соответствует гамма-лучам.

– Но как вы эти гамма-лучи сфокусируете, как вы заставите их подчиняться законам геометрической оптики? Ведь это невозможно.

– Возможно, – сказал Кеннант. – Для этого необходимо иметь материал, из которого, как вы правильно заметили, нужно создать фокусирующие устройства для гамма-лучей. Не трудно догадаться, что это вещество должно обладать огромной плотностью, то есть очень малым межатомным расстоянием. Если расстояние между атомами вещества будет значительно меньше длины волны гамма-лучей, они от него будут отражаться, как свет от обычного зеркала.

– Вот как! – воскликнул Фред. – И для этого вы и занимаетесь электронной ковкой металла?

– Да.

– Но ведь это же здорово! И вам это удается?

– Почти, – ответил Кеинант, – вот посмотрите на эту диаграмму.

Кеннант подвел Фреда к стене, на которой висела схема зеркального микроскопа.

– Здесь изображены три сферических зеркала. Это – параболический конденсатор. Это – объектив зеркала, в который вводятся гамма-лучи. Изображение формируется на люминесцирующем экране.

– Все это, действительно, очень просто, – сказал Фред. – Конечно, за исключением получения материала для изготовления зеркала, отражающего гамма-лучи.

– Вот в этом-то и помогает электронный молот.

Минуту помолчав, Фред, как бы в раздумьи, заметил:

– Если такой материал можно изготовить, то тогда можно построить и прожектор гамма-лучей…

– Для чего? – насторожился Кеннант. Седые брови нахмурились.

– Ведь это был бы идеальный прожектор лучей смерти, о которых так давно мечтали…

– Что? Лучи смерти? – профессор встал и сурово посмотрел на своего помощника.

– Ну, да. Можно изготовить большое параболическое зеркало и в его фокусе укрепить источник гамма-излучения, например кусок кобальта с атомным весом 60. От лучей такого прожектора невозможно было бы скрыться даже за каменной стеной.

– Мне не нравятся эти разговоры, Аликсон, – сказал Кеннаит – Выбросьте их из головы. В моей лаборатории думать о смертоносных приборах я категорически запрещаю.

Старик несколько раз прошелся по кабинету.

– Попытка использовать мои работы для этой цели уже была. Но успехом она не увенчалась и, я думаю, не увенчается.