Грань Земли - Адам Тюдор

— У нас есть сила, но не право менять что-либо по своему желанию… Только выпалывать сорняки, которые остались после… — Взгляд мамы замер на тюльпанах. Раздвигая стебли, два красных глаза делались всё ближе, а затем вместе с ними выглянула огромная туша чёрного ротвейлера.

— Он нас видит, уходим, сейчас же! — Воскликнула мама.

— Ничего, я справлюсь! — Тэсса снова вытянула руку, собирая весь покой земли, всё умиротворение заснеженных верхушек гор, океанский штиль, сковывающий холод Антарктиды и выпустила из ладони в пса, и весь этот комок ощущений врезался в окаменелое собачье сердце, и рассеялся.

Пёс оскалился и зарычал, капая тёмными слюнями, его передняя лапа начала отшвыривать землю. Он пригнулся, и все его мышцы разом напряглись.

— Тэсса! Беги!

И Тэсса побежала к маме. Но извергся громовой рёв, и всё оцепенело. А когда стихло, что-то разверзлось на земле, и ноги окатило холодным чёрным болотом жидкой ненависти — черноты, что расстилалась вокруг и даже возвела стены.

Мама утратила свой эфемерный вид и растерянно озиралась на дочь.

Челюсти пса залязгали, он бросился на Тэссу, которая только и успевала вздымать вокруг себя каменные щиты, но пёс разламывал их как орешки. Лишь единожды он оступился и упал. Но тут же поднялся, зарычал, мотая головой, словно отряхиваясь, и нечто стало вылезать из его шеи — показались ещё две головы, а через секунду на Тэссу рычали целых три пса. Они сиганули одновременно.

Тэсса выставила широкий бронеслой. Псы перепрыгнули его и рванули к крыльцу, где мама пыталась прорваться сквозь тьму. Мама обернулась и застала псов в прыжке, но в этот же миг Тэсса успела закрыть её каменный кокон. Псы, конечно же, не успокоились. Своими мощными лапами они стали разрывать броню.

Одной рукой Тэсса восстанавливала кокон, а другой закрывала псов в клетки из грунта, затем скрутила каменной верёвкой, отбросила назад и указала рукой вниз. Ротвейлеров вдруг стало затягивать в земную глубь, и сколько бы они не цеплялись когтями, земля под ними проваливалась воронкой. Забрала их вместе с чёрным болотом и закрылась.

Тэсса взглянула на лежащую мать и подбежала. Она тяжело дышала и зажимала правое бедро, между пальцами блестела чёрная жидкость.

— Что с тобой?! Что… что это было? Как нас могли заметить? — Мама не ответила, но Тэсса немного успокоилась. — Позволь помочь? — Мама кивнула, и Тэсса приложила к ране немного сырой земли, добавила собственной целительной силы, и земля застыла корочкой, словно пластырь. — Может быть нам лучше вернуться в Аниму? — спросила Тэсса.

Мама замотала головой.

— Нужно закончить дело, — сказала она, глядя в глаза дочери, — любой ценой! Мы ведь не за себя боремся, помнишь? — Теперь она дышала легче.

Тэсса помогла маме подняться, и они зашли в дом. Мама хромой походкой, а Тэсса какой-то неуверенной, отстающей, размышляющей и задумчивой, но обе насквозь мокрые и грязные.

Стены заглушили звук дождя. Ночь и тишина кружили в вальсе домашнего уюта. Мама вновь стала прозрачно-дымчатой и поплыла по ступенькам на второй этаж, а Тэсса осталась исследовать первый. Она осмотрела прихожую, кухню, гостиную, запоминая для себя некоторые элементы декора, пока не забрела в ванную комнату, отделанную бежевой плиткой. Полюбовалась отражением в зеркале. Поругала себя за грязную, измятую одежду и растрёпанные волосы всего одним коротким возгласом — вот свинюха! — усмехнулась и, сбросив одежду в бельевую корзину, забралась в душ.

Открыла воду, отрегулировала температуру и отдалась стихии русалок, морских дев, кракенов и водяных. Тёплые струи ласкали и нежили мягкую, бархатистую, мраморного цвета кожу, смывая с красивой груди, чуть выпуклого живота, мясистых ягодиц и припухловатых ляжек всю пыль и грязь этой ночи. Пальцы ворошили рыжую копну волос, от корней до самых кончиков, затем собрали их в пучок, а когда в них накапливалось приличное количество воды, Тэсса распускала волосы и мотала головой, широко улыбаясь, пока вода разлеталась во все стороны. Пожалуй, в этом и состоит очарование душа — ты можешь прийти адски уставший и просто смыть с себя весь этот день и всю его скопившуюся гнёт и тяжесть.

Люди даже не осознают, какими сокровищами обладают, а я лишь могу фантазировать, каково это быть человеком и всё же получить от воды больше остальных… Тэсса намокла так сильно, что вода не стекала по ней, а впитывалась в тело, которое приняло багрово-глинистый вид и дышало по-настоящему глубоко.

Тэсса закрыла воду, вышла из душа, и к ней вернулся человеческий облик. Она насухо вытерлась полотенцем и нарядилась в джинсовую жилетку и спортивные бриджи, висящие на сушке. В этот раз повезло, размер оказался подходящий, а порой, случался конфуз, и приходилось подгонять размер вручную. Но, в общем и целом, Тэсса радовалась любой обновке. Так она каждый раз и поступала. Заимствовала в одном доме и оставляла в другом.

Какое-то странное удовольствие — надевать чужое, чтобы примерить и познать чужую жизнь, узнать новый характер, его хобби и привычки. Как люди выезжают на природу, чтобы искупаться в её реках и озёрах, так и Тэсса мылась в чужих ваннах… Ей нравилось дышать этим бытом, быть причастной к нормальной человеческой жизни и помогать, пусть и тайно, этим людям по дому и даже находить фаворитов из их числа, к которым иногда не грех и наведаться по несколько раз, но и не слишком часто, чтобы оставаться незаметной. Повторять увиденное, заниматься теми же делами, отсеивать ненужное и оставлять всё правильное, приятное и полезное — только бы познать мир человеческой души, разгадать все её тайны.

Теперь, после душа, все чувства обострились. И всё было в этом доме прекрасно, кроме тьмы, за которой они с мамой сюда и явились, тьмы, которая может испортить ауру этого места и притянуть беду, если от неё не избавиться.

В спальне тихо шумел телевизор, когда Тэсса заглянула туда. На кровати в обнимку спали обнажённые женщина и мужчина. Тэсса подняла простыню и накрыла их. «Утро будет прохладным», — подумала она и стала осматривать содержимое комнаты.

Совместные фото, картины в жанре минимализма, какие-то поделки, творческие задумки, даже обои изображали лунную ночь, где звёздами были настоящие лампочки. Тэсса тихо улыбалась про себя. Сама эта пара показалась ей произведением искусства. Здесь пахло жизнью и творчеством.

Тэсса выключила телевизор и вышла в коридор, где коснулась стен, и свершилось чудо. Вся пыль в этом доме понеслась в сторону мусорного ведра, всё вымылось и очистилось, а вместо горы невымытой посуды возник вкусный, ароматный завтрак. Воздух посвежел