Убийство в поместье Леттеров - Патриция Вентворт

Зато она получила то, о чем мечтала. Пусть не роскошную виллу, но вполне приличное поместье. С уютным, хотя и небольшим домом, к тому же не пострадавшим от бомбежек. И все это, согласно завещанию Джимми Леттера, в случае его кончины переходит к его жене. Совсем неплохо, верно? Правда, многое в доме надо перестроить, переделать по своему вкусу. Наверно, это будет стоить недешево. Но она не поскупится. Деньги у нее есть…

Мысль о новом доме с современной планировкой, изящной модной мебелью заставила ее мечтательно закрыть глаза. Но воображаемый интерьер был настолько хорош, что неказистый Джимми смотрелся в нем досадным излишеством. Вот если бы на его месте оказался кто-нибудь другой… Например, Энтони… Энтони… Достаточно было произнести про себя это мелодичное имя, чтобы мурашки пробежали по чувствительной коже миссис Леттер. Энтони и она… Бред какой-то! А впрочем, почему бред?

Разве не из-за него, Энтони, она явилась сюда в этот черный, похожий на преисподнюю кабинет? Будущее принадлежит тем, кто его не боится. Откуда эта цитата — из Мемнона? Что ж, ока последует хорошему совету… Интересно, А знает ли «великий маг», что сегодня вечером она встречается с Энтони?

И миссис Леттер медленно, как бы просыпаясь, открыла глаза и выжидательно улыбнулась…

Интуиция снова не подвела ее — он действительно смотрел на нее. Смотрел пристально, не отрываясь. Мгла постепенно отступала в углы комнаты, и из неясных контуров лица вслед за устремленными на гостью глазами выступали все новые детали: густые, кустистые брови, впадины глазниц с мерцающими в глубине угольками зрачков. Можно было не сомневаться, что и глаза у Мемнона колдовского черного цвета. А голос приглушенный, баритонального тембра.

— Протяните, пожалуйста, руки, — произнес с расстановкой низкий мужской голос. Миссис Леттер вздрогнула: все пространство кабинета от плотно зашторенных окоп до двери оказалось заполненным звуками этого тихого, почти неслышного голоса.

— Протяните, не бойтесь.

Миссис Леттер строптиво уставилась в стол — уставшие от темноты глаза магнетически притягивало светлое пятнышко на скатерти. Пригляделась: обычная безделушка, какая-то стекляшка с горящим внутри полумесяцем. И тут она поняла, что именно так выглядят хрустальные шарики — непременные атрибуты профессиональных гипнотизеров. Почему же он медлит, почему не заставляет ее смотреть в свой «магический кристалл»?

И тут произошло неожиданное. Ясновидящий шевельнулся в своем кресле и в то же мгновение сверкающий шарик исчез. Это произошло на глазах миссис Леттер, но она могла бы поклясться, что без всякого участия Мемнона: его руки, ладони, пальцы оставались неподвижными. Лишь слегка расступились широкие складки мантии и… «магический кристалл», отвлекавший внимание миссис Леттер, скрылся без следа.

— Пожалуйста… ваши руки…

Он даже не повысил голоса, но она беспрекословно, не мешкая ни секунды, выполнила его приказ. Словно защищаясь от удара, выбросила вперед руки с поднятыми кверху ладонями. Мгновение — и их руки соединились в воздухе. Ладонь к ладони, палец к пальцу — не то совместная молитва, не то сеанс массажа. Его прикосновение вызвало в ней ощущение, сходное с оцепенением. Вдруг стало покалывать в кончиках пальцев, затем колкие иголочки разбежались по всему телу, с головы до ног — вплоть до напедикюренных ноготков. Грудь задышала неровно, толчками, точно в тяжелом сне. Надо было стряхнуть с себя морок, отодвинуться, сказать что-нибудь. Но язык не повиновался, а ладони не желали отлипать. Такой беззащитности, такой зависимости от чужой воли ей до сих пор не доводилось испытывать. А может быть, дело было не столько в его руках, сколько в глазах, неотступном взгляде, которым он как бы пронизывал, просвечивал ее насквозь?

А потом наваждение кончилось. Само собой, без какого-либо усилия с ее стороны. Внезапно его взгляд потерял остроту, руки устало опустились на стол. Прикрыв глаза, Мемнон расслаблено откинулся на спинку кресла.

— На вашем месте я бы поостерегся…

Ее испугали не слова — тон, каким они были произнесены. Приглушенный и очень серьезный. Инстинктивно она убрала руки со стола.

— Остерегаться? Но… чего?

— Яда!

Еле слышный шепот отозвался в ее ушах пронзительным ударом гонга. Она дала звону утихнуть, немного успокоилась и только после этого сказала:

— Не понимаю, о чем вы…

— Берегитесь…

— Яда?

— Да.

— Ах… Ну да, теперь понимаю. Кто-то хочет меня отравить. Верно?

— Возможно.

Он повысил голос, очевидно желая замаскировать скрывавшуюся в нем неуверенность.

«Ясно, голубчик. Ляпнул что-то наугад, а теперь пытаешься выкрутиться. Ну что же, давай дальше».

— Значит, мне грозит отравление, — спокойно продолжила она. — И это все, что вы имеете мне сказать?

Воцарилось молчание. И вдруг Мемнон заговорил:

— Жизнь человека — это здание. Мы созидаем его и сами разрушаем. Вы не исключение — созидательница и разрушительница в одном лице. Постарайтесь понять это и сделать необходимые выводы. Сейчас я вижу, что вашему дому угрожает опасность. Опасность серьезная, может быть даже смертельная.

— Отрава?

— Да. Яд.

— И какой же?

— Не думайте об этом. Поразмышляйте о другом — какой яд более опасен. Тот, что убивает тело или тот, что убивает душу? Одно могу сказать: спешите спасти себя. Иначе…

Миссис Леттер гордо вскинула голову. От ее утреннего радужного настроения не осталось и следа. Страх — темный, цепенящий, выползал из закоулков ее души. Однако когда она заговорила, в голосе ее звучала привычная уверенность:

— Тогда скажите, кто мне угрожает. Если уж начали…

— Опасность исходит от того, кто рядом с вами. Кого вы очень любите…

— Это мужчина или женщина?

— Ваш враг… Нет, я не вижу его — он слишком близок к вам. Ваши лица сливаются. Может быть, это вы сами?

Лоис принужденно рассмеялась. Всем правилось, как она смеется — звонко, мелодично. Но здесь, в глухом замкнутом пространстве, ее «колокольчик» прозвенел неестественно громко.

— О нет, яд в бокале с содовой… Это не для меня.

— …Отравление — всегда загадка… — замирая, прошелестел голос ясновидящего.

Глава 2

…Стеклянная дверь-вертушка сделала полуоборот, пропуская миссис Леттер в ресторан. Деверь уже был там, ждал в вестибюле. Стоя у колонны, Энтони наблюдал, как Лоис преодолевает разделяющее их расстояние. Легко, грациозно, эффектно. Как женщина, которой принадлежит весь этот мир. Да, весь мир плюс еще один мужчина но имени Джимми Леттер…

Мысль о брате стерла улыбку с губ Энтони. Бедняга Джимми! Наверно, несладко быть всего лишь бледным фоном для своей блистательной жены. Даже если твоя жена — милашка Лоис.

А вот и она: стройная, элегантная. Темный костюм облегает изящную фигурку, свежая камелия в петлице удачно подчеркивает белизну и нежность кожи. И все это великолепие венчает сложное сооружение из светло-каштановых, с золотистым отливом волос. Энтони сделал несколько шагов вперед, размышляя о необыкновенном даровании парикмахера Лоис. Никогда и ни при каких обстоятельствах ни один волосок не смел выбиться из уложенной им прически! А ведь Энтони знаком с Лоис уже не первый год, часто встречался с пей и до ее замужества. И мог бы руку дать на отсечение, что никто в жизни не видел Лоис плохо причесанной или с ненапудренным носом… Да такого просто быть не могло! Это могло означать лишь одно: у того человека возникли нелады со зрением и он принял какую-то «мадаму» за победительную миссис Леттер… Как это там, у Бена Джонсона?

Вы постоянно во всеоружии своей красоты, Как будто ожидаете приглашение на бал.

День начинаете с пудры и духов…

Как говорится, не в бровь, а в глаз. Энтони ухмыльнулся. А что, если поприветствовать Лоис этими строчками? Они сердечно поздоровались. И тут, на свое счастье, он вспомнил заключительные строчки эпиграммы.

Ах, прекрасная госпожа моя, Право, так ли уж прекрасно у вас на душе?

Вовремя же он удержал язык! Плохо бы ему пришлось, если она тоже помнит концовку стихотворения. Когда-то ни одна их встреча не обходилась без шутливой пикировки. Но это было раньше, до замужества… До того, как милашка Лоис превратилась в знойную миссис Леттер.

Они вошли в зал, и Лоис не удержалась от соблазна посмотреться в большое зеркало. Прекрасная парочка, не так ли? Видный мужчина двадцати девяти лет от роду, высокий, стройный, с юношески легкой походкой. Она… Тоже вроде недурна, хотя и старше его на восемь лет. Никогда не подумаешь, не правда ли? Обычно ей не дают более двадцати девяти.

Как всегда пребывая в безоблачном расположении духа, Лоис села за стол и завязала обычный, ни к чему не обязывающий разговор. Спросила, как Энтони чувствует себя после ранения, привыкает ли к мирной жизни — после пяти лет армейской кабалы. Затем поинтересовалась, но душе ли ему то, чем он сейчас занимается?