Шах королеве. Пастушка королевского двора - Евгений Маурин

Надеюсь, что читатели уже поняли теперь, что я хотел сказать, называя героиню предлагаемых романов, Луизу де Лавальер, «пастушкой королевского двора». По существу Лавальер была именно вот такой маскарадной «пастушкой», мыслимой лишь в манерных поэтических измышлениях.

Я отнюдь не хочу заклеймить этим намять грациознейшей и бескорыстнейшей из всех фавориток французских королей обвинением в сознательном лицемерии и комедиантстве. Но ведь творцы пасторалей так же искренне воспевали прелести несуществующей сельской идиллии, как искренне проливали над чтением этих пасторалей сочувственные слезы нарядные маркизы, неспособные жить вне душной атмосферы двора. Так и Лавальер, духовно облекаясь в маскарадный костюм, искренне считала себя настоящей пастушкой. Если бы Луизу не влекло к заманчивой жизни королевского двора, она всегда нашла бы возможность уговорить свою мать, по второму мужу– маркизу Сэн-При, оставить ее в тихом и живописном замке Лавальер, где не было только роскоши, но было все, способное с лихвой удовлетворить насущнейшие потребности для идиллической жизни. Однако уже с этого момента в жизни Луизы обнаруживается разлад между самой верой и открыто высказываемым символом ее. Говоря о своей приверженности к идиллической сельской жизни, девушка не без внутреннего удовольствия устремилась ко двору. Мечтая вслух о платонической любви, превознося чистоту и верность единому, она оставалась внутренне крайне чувственной, была очень влюбчивой, вздрагивала от малейшего прикосновения мужской руки. Короля Людовика Четырнадцатого она полюбила искренне, глубоко, но, как видно из всего, полюбила в нем гораздо более сан, чем мужчину, что не мешало ей, однако, высказывать вслух сетования, почему «ее Луи» – не простой пастушок, с которым она могла бы наслаждаться действительным тихим, идиллическим счастьем!

Не будь Луиза де Лавальер при этом совершенно искренней, не верь она сама, что высказываемые ею взгляды действительно проистекают из ее нравственной природы, не «заблуждайся она сама, до какой степени на самом деле тело довлеет в ней над духом», она была бы самой обыкновенной, самой дюжинной женщиной, слишком заурядной, чтобы стать центральной личностью целого романа. Но для нас она интересна именно как живое воплощение, так сказать, «ложноклассицизма в области морали». В ней духовно воплотилась одна из тех маркиз-пастушек, которые фигурировали исключительно в поэтических измышлениях творцов французской пасторали.

Теперь надо сказать еще несколько слов о другом герое предлагаемых романов – короле Людовике Четырнадцатом.

Людовику было пять лет, когда (1643 г.) умер его отец, Людовик Тринадцатый. Номинально королевством стала править его мать, Анна Австрийская, но фактически власть сосредоточилась в руках первого министра, кардинала Мазарини, с которым королеву связывала личная интимность. Мазарини, итальянец родом, был искусный дипломат и правитель, не лишенный государственных талантов, которые, однако, в значительной степени парализовались его корыстолюбием, мелочной мстительностью и развращенностью. Поэтому не мудрено, если уже с первых моментов регентства начались серьезные беспорядки. Возбужденные толпы парижан то и дело осаждали дворец, требуя, чтобы им показали маленького короля в доказательство того, что Мазарини с Анной еще не извели его. И вот несчастного мальчика то и дело будили ночью, чтобы вынести на балкон для показа полупьяной толпе.

Однако не одна только уличная чернь восставала против регентши и ее дружка. Финансовая политика Мазарини вызвала острое раздражение и протест со стороны высшей знати и парламента, в результате чего явилась так называемая «фронда».

«Фронда» («fronde») по-французски значит праща. В то время мальчишки очень увлекались во рвах парижских укреплений метанием камней из пращи. Полиция запрещала эту забаву как слишком опасную для прохожих, но отчаянные ребята постоянно давали полиции отпор, и нередко бывало, что стражники в конце концов обращались в бегство, преследуемые меткой стрельбой из пращи, этого библейского оружия. В одной из «мазаринад», как назывались сатирические стишки, в изобилии появлявшиеся против министра-кардинала, какой-то остряк сравнил противников Мазарини с этими фрондерами («пращниками»). Сравнение показалось удачным, было тут же подхвачено, и вскоре все движение было окрещено именем «фронды». Только в 1653 г. фронда была окончательно, хотя и не без труда, подавлена.

Цепко удерживая власть в своих руках, Мазарини вместе с Анной делал все, чтобы отстранить подраставшего Людовика от фактического вмешательства в дела правления. Для этого существовал старый, испытанный способ, применявшийся с успехом во все времена и во всех странах. Мазарини поощрял дурные инстинкты юноши-короля, причем для удовлетворения их у кардинала, обычно крайне скупого, всегда находились деньги. Юный Людовик Четырнадцатый, подобно многим другим своим тезкам, отлично учел это обстоятельство, и каждый раз, когда первый министр пытался ограничить его траты, делал вид, будто собирается лично взяться за бразды правления. Тогда требуемые деньги немедленно находились!

Мало того, желая заранее связать юношу-короля так, чтобы он никогда не выходил из его воли, Мазарини стал настойчиво сводить его со своей племянницей, красавицей Олимпией Манчини, девушкой хитрой, властной, необузданно страстной и гордой. Сначала дело пошло как будто на лад, но разгадал ли Людовик честолюбивое притворство Олимпии или и с его стороны тут была одна только игра, а из проектов Мазарини и Олимпии ничего не вышло. В один прекрасный момент Людовик резко порвал так благополучно налаживавшиеся отношения с Олимпией. Девушка вышла замуж за графа Суассона, но, глубоко мстительная по природе, никогда не могла простить королю свое поражение.

Из внешних событий этого времени укажем на одно, имевшее отклик и связь с событиями, описываемыми в предлагаемых романах. Это событие – история низвержения и реставрации Стюартов в Англии.

Царственный дом Стюартов был издавна кровно связан с королевским домом Франции. Мария Стюарт была по материнской линии близкой родственницей французских герцогов Гизов, и это родство еще усилилось ее браком с французским королем Франциском Вторым. Затем его родство еще раз подкрепилось женитьбой принца Уэльского Карла, сына Якова Первого Стюарта и внука Марии, впоследствии Карла Первого, на дочери Генриха Четвертого Французского – Генриетте.

Карл Первый, поддавшись дурному влиянию и советам своей жены и друзей, вступил в открытую борьбу с парламентом и народом. Эта борьба закончилась казнью короля Карла в 1649 году.