Хрустальный шар судьбы - Марина Серова

Я не стала перезванивать, так как стараюсь руководствоваться правилом: не бежать впереди паровоза. Надо будет, сами позвонят. Не успела я об этом подумать, как телефон разразился заливистой трелью. Я посмотрела на экран – так и есть! Тот самый номер. Не став скрываться, я подняла трубку.

– Алло? Алло? – высокий женский голос звучал взволнованно и удивленно одновременно. – Я могу поговорить с Татьяной Александровной Ивановой? – вопросила женщина.

– Я внимательно вас слушаю, – ответила я.

– У меня к вам очень важное дело! Слава богу, что наконец-то я дозвонилась! А то я уже подумала, что вы сменили номер, и как вас теперь разыскивать, непонятно… Когда мы с вами можем встретиться?

– Вы, простите, по какому вопросу? – прервала я эмоциональные эскапады незримой собеседницы.

– Я? То есть… Я как бы… – голос зазвучал несколько растерянно, однако женщина быстро взяла себя в руки. – Я, можно сказать, по самому что ни на есть прямому вопросу! По вашей профессиональной части. Мне нужно, чтобы вы раскрыли преступление!

– А что за преступление? – изо всех сил скрывая тоску в голосе, поинтересовалась я.

Я, конечно, успела соскучиться по работе – сама себе только что в этом признавалась, каюсь. Но чтобы вот так, что называется, с корабля на бал… К такому повороту событий я была, честно признаться, не готова. У меня имелись совершенно определенные планы на сегодняшний вечер, как-то: ничего не делать и тупо отдыхать. От чего? От отдыха, как бы парадоксально это ни звучало! Сменить активный отдых на пассивный. Вот так. И эта женщина со своим преступлением никак не вписывалась в мои планы. В душе я даже надеялась, что ее дело окажется какой-нибудь ерундой и мне удастся убедить дамочку, что оно вполне потерпит до завтра. А может быть, и вообще от него можно будет отказаться.

– Убийство! – разочаровала меня потенциальная клиентка. – Совершено убийство!

– Кого убили-то? – вяло полюбопытствовала я, подавив вздох.

– М-м-м… – дамочка слегка запнулась, но потом заговорила увереннее: – Убили одну молодую девушку. Ее отравили.

– Откуда у вас такая уверенность? – спросила я.

– В смысле? – не поняла женщина.

– Ну, может, это был несчастный случай? Или самоубийство?

Женщина как-то обиженно засопела.

– Вы прямо как милиция говорите, – сказала она. – А я думала, что вы заинтересованы в том, чтобы действительно раскрыть преступление…

– Извините, пожалуйста, – взяв себя в руки, сменила я тон. – Просто мне необходимо знать подробности. Я вовсе не пытаюсь куда-то «сплавить» ваше дело.

Хотя именно такая мысль возникла у меня в начале нашей беседы.

– Понимаете, – продолжила я, – иногда человек может заблуждаться, полагая, что произошло убийство. Может быть, девушка отравилась сама?

– Даже если это так… – тон дамочки неожиданно стал твердым. – Я хочу, чтобы вы это установили. Я не могу больше смотреть, как мальчик мучается! Он совершенно не находит себе места, и я опасаюсь за его здоровье. Поэтому все должно выясниться раз и навсегда!

– Что за мальчик-то? – подивилась я. – И почему он мучается?

– Ах, я же не сказала вам! – раздосадованно произнесла моя собеседница. – Дело в том, что с этой девушкой встречался наш сын. Они… как бы это сказать… Дружили. И теперь, после ее смерти, он не находит себе места.

– Ну что ж, – пожала я плечами. – Тогда нам действительно нужно встретиться, чтобы вы мне все рассказали.

– Я подъеду прямо сейчас! – заявила женщина, не дослушав меня до конца. – Ждите!

И, не успела я опомниться, как она положила трубку, оставив меня слушать треньканье коротких гудков… Мне ничего не оставалось, как вновь пожать плечами и отправиться в кухню, варить новую порцию кофе.

Звонок домофона прозвучал буквально минут через десять, из чего я сделала вывод, что женщина либо живет совсем близко, либо лихо водит машину.

Вскоре моим глазам предстала высокая, стройная дама лет сорока с небольшим, миловидная, очень ухоженная, одетая в открытый сарафан в бирюзово-синих тонах, узко присборенный в талии и с пышной длинной юбкой. Светлые волосы женщины были забраны наверх и сколоты симпатичной заколкой в виде перламутровой раковины. Золотистый загар ровно покрывал ее плечи, на которых не было бледных полос от бретелек купальника. Видимо, она либо посещала солярий, либо загорала на пляже топлес. На стройных ногах женщины красовались бело-синие босоножки со стразами, в руках она сжимала полосатую, в тон сарафану сумочку.

Женщина бросила взгляд на мою дорожную сумку, брошенную в коридоре, на мои мокрые после душа волосы…

– Ой, простите, я, наверное, не вовремя? – спросила гостья. – Вы с дороги?

– Ну, что теперь об этом говорить, – усмехнулась я. – Проходите, раз уж пришли.

– Вы все-таки простите меня, Татьяна Александровна, – продолжала она, снимая босоножки. – Я не знаю, есть ли у вас дети…

– Нет, – разочаровала ее я.

– Ну, все равно, думаю, что как женщина вы меня поймете, – говоря это, визитерша прошла за мной в комнату и села в предложенное кресло. – Мой сын очень страдает, я не могу на это спокойно смотреть! Он забросил учебу, друзей, похудел…

– Это я уже поняла, – прервала я ее. – Что все-таки случилось? И как вас зовут, кстати?

– Альбина Юрьевна, – немного запоздало представилась клиентка. – Фамилия наша – Черкасовы. Может быть, вы слышали? Мой муж работает в городской администрации…

– Увы, нет, – ответила я. – Хотя знакомые в администрации у меня есть. Но не думаю, что это сейчас важно. Расскажите о вашем деле.

– Сейчас, сейчас, – торопливо закивала Альбина Юрьевна. – Ох! Я просто очень волнуюсь…

Безукоризненный маникюр и макияж гостьи, однако, свидетельствовали о том, что даже сильные треволнения не мешают ей заботиться о собственной внешности. Видимо, она привыкла в любых обстоятельствах, что называется, держать марку и блюсти имидж.

– Одним словом, у нас есть сын, Виталик. Ему двадцать один год. Учится в университете, на физико-математическом факультете, отделение нанотехнологий – он очень способный мальчик. Виталик занял перовое место на городской олимпиаде, и его приняли в университет без экзаменов, представляете?!

Она восторженно взглянула на меня.

– Очень похвально, – кивнула я. – А что же произошло с его девушкой?

– Да-да, – Альбина Юрьевна помрачнела и затеребила подол пышной юбки сарафана. – В общем, примерно год тому назад он познакомился с девушкой… Ее звали Марианна.

– Какое интересное имя, редкое, – мимоходом заметила я.

– Да, да, – как-то печально подтвердила Черкасова. – Только вот…

Она снова замялась.

– Вам не нравилась эта девушка? – прямо спросила я.

Альбина Юрьевна вздохнула.

– Чем же? – продолжала допытываться я.

– Да понимаете… Нет! – она прижала руки к груди. – Я ничего не хочу о ней сказать плохого! Может быть, она и замечательная девочка! Она умненькая, трудолюбивая, настойчивая, вежливая… Никогда не грубила, не ругалась. Училась в медучилище.

– Ну и прекрасно! – кивнула я. – Так в чем проблема-то?

– Проблема в том, что она из детского дома. Приезжая, из Пензы, кажется. Ну вы поймите сами… – Альбина Юрьевна склонилась ниже и заговорила доверительно: – Ведь Виталик – совершенно ей не пара! Он вырос в интеллигентной семье, в большом городе. У него и круг друзей соответствующий! Ну, словом… Вы понимаете.

– Понимаю, – вновь усмехнулась я.

– Я еще раз говорю, что ничего лично против Марианны я не имела, это все объективные факторы, поймите! Я не собираюсь поливать ее грязью! Тем более что ее уже нет в живых…

– Вот именно! – жестко напомнила ей я. – Может быть, все-таки поговорим об этом подробнее? Какая теперь разница, пара – не пара она была вашему сыну, если она умерла? Скажите лучше, когда это случилось? Где? Ваш сын был рядом с ней, когда она отравилась?

– Нет-нет, что вы! – воскликнула Альбина Юрьевна, округлив и вытаращив свои ярко-голубые глаза. – Это произошло в совершенно постороннем месте!

– Что значит «постороннем»? – сощурилась я.

– Ну, не имеющем к нам никакого отношения, – подчеркнула Альбина Юрьевна, решительно проведя ладонью в воздухе. – На какой-то чужой квартире какого-то ее знакомого. Виталик не знает этого человека!

– Так, Альбина Юрьевна, – устало произнесла я. – Давайте все-таки мы с вами определимся: мы собираемся прояснить факты смерти Марианны, причем сделаем это беспристрастно, не обсуждая пока что вашего Виталика. Или его подозревают в убийстве Марианны? – я пристально посмотрела Альбине Юрьевне в лицо.

– Да что вы! – глаза Черкасовой стали похожи на блюдца, а и без того высокий голос зазвенел, как натянутая струна. – Как вам могло такое в голову прийти?!

– Чем она отравилась? – вместо ответа спросила я.

– Каким-то медицинским препаратом, ядом, – сказала Альбина Юрьевна.