Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Проза » Современная проза » Бальзак и портниха китаяночка - Дэ Сижи

Бальзак и портниха китаяночка - Дэ Сижи

Читать онлайн Бальзак и портниха китаяночка - Дэ Сижи

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 31
Перейти на страницу:

Отец Лю, в отличие от моего, был самой настоящей знаменитостью, великим дантистом, известным во всем Китае. Как-то раз, еще до начала культурной революции, он рассказал своим ученикам, что делал зубы Мао Цзэдуну, его жене, а также Чан Кайши, президенту Китайской республики до захвата власти коммунистами. Ежели по правде, то многие заметили, поскольку вынуждены были на продолжении долгих лет ежедневно лицезреть портреты Мао, что зубы у него желтые и, можно сказать, грязные, но все они это свое открытие держали при себе. И тут вдруг знаменитый дантист публично запросто объявляет, что у Великого Кормчего зубы вставные; то была неслыханная дерзость, безумное и непростительное преступление, тысячекрат более страшное, чем выдача империалистам секретов Народно-освободительной армии. И кара за это преступление была тем более тяжкой, что отец Лю осмелился поместить супругов Мао в один ряд с самым гнусным из отбросов — Чан Кайши.

Уже давно наши семьи были соседями по площадке на четвертом, последнем, этаже кирпичного дома. Лю был пятым сыном своего отца и единственным ребенком у матери.

Не будет преувеличением утверждение, что Лю был моим лучшим другом. Мы вместе росли и вместе прошли через множество испытаний, зачастую довольно тяжелых. Ссорились мы крайне редко.

Я всегда буду помнить тот единственный случай, когда мы подрались или, верней будет сказать, когда он ударил меня. Случилось это летом 1968 года. Лю было уже почти пятнадцать, а мне только-только исполнилось четырнадцать. Во второй половине дня в больнице, где работали наши родители, было назначено общее собрание; происходило оно на баскетбольной площадке под открытым небом. Мы знали, что на этом собрании будут обнародованы новые разоблачения преступлений отца Лю. К пяти часам вечера никто из наших родителей не вернулся с собрания, и Лю попросил меня пойти туда с ним.

— Мы запомним всех, кто обвиняет и мучает моего отца, — сказал он мне, — чтобы потом, когда вырастем, отомстить им.

Баскетбольная площадка была запружена людьми, сверху она выглядела морем черных голов. Ревел мегафон. На трибуне в центре стоял на коленях отец Лю. Тяжеленная бетонная плита висела у него на шее, подвешенная на проволоке, которая так врезалась ему в кожу, что ее даже не было видно. А на плите было начертано его имя и преступление, в котором его обвиняют: РЕАКЦИОНЕР.

Мне казалось, что даже с расстояния тридцати метров, разделявших нас, я вижу на полу как раз под головой отца Лю большое темное пятно — пятно пота.

Из мегафона звучал угрожающий мужской голос:

— Признавайся, что ты спал с этой медсестрой! Отец Лю склонял голову все ниже и ниже, и

можно было подумать, что шея у него сломалась под тяжестью бетонной плиты. Обвинитель поднес микрофон к его губам, и над баскетбольной площадкой прозвучало тихое, какое-то дрожащее «да».

— Как это произошло? — рычал в мегафон инквизитор. — Ты первый пристал к ней или она к тебе?

— Я.

— А что было потом?

Несколько секунд было тихо. Затем вся толпа в один голос закричала:

— А потом?

Единодушный этот крик, вырвавшийся из двух тысяч глоток, прозвучал для нас подобно грому.

— Я сблизился с ней… — прошептал преступник.

— Дальше! Подробности!

— А потом, когда я сблизился с ней, я был словно в тумане, — продолжал признания отец Лю.

Мы с Лю ушли, а нам вслед летел рев двух тысяч фанатичных, ожесточенных инквизиторов. Я почувствовал у себя на щеках слезы и вдруг понял, до чего я люблю нашего старого соседа, знаменитого дантиста.

И в этот миг Лю, не говоря ни слова, влепил мне оплеуху. Удар был до того неожиданным, что я едва не полетел кубарем наземь.

* * *

И вот в 1971 году сын пульмонолога и его лучший друг, сын злобного врага народа, которому посчастливилось прикасаться к зубам Мао, оказались единственными «молодыми интеллектуалами» среди сотни парней и девушек, сосланных на гору, носящую название Небесный Феникс. Таким необычным образом посредством этого поэтического названия вам давалось понять, как страшно

она высока: жалким воробьишкам и вообще птицам равнины не дано достичь ее вершины; на это способно лишь сказочное, могучее и вечно одинокое существо, связанное с небом.

Дорог там не было, только узкая тропа вела туда, извиваясь среди нагромождения утесов, пиков, отрогов и гребней. Чтобы увидеть символ цивилизации, автомобиль, услышать автомобильный гудок, да даже просто вдохнуть букет ресторанных ароматов, вам пришлось бы два дня спускаться с этой горы. Сотней километров дальше на берегу реки Я находится крошечный городок Юнчжэн; ближе никаких городов нету. Единственным европейцем, чья нога ступала здесь, был французский миссионер отец Мишель; в сороковых годах он искал тут новый путь на Тибет.

«Окрестности Юнчжэна, — писал этот французский иезуит в своем путевом дневнике, — представляют определенный интерес, особенно одна из гор, которая носит название Небесный Феникс. Эта гора известна благодаря месторождению самородной меди, из которой в древности чеканили монету. Рассказывают, что в первом веке один из императоров династии Хань подарил эту гору своему любовнику, начальнику придворных евнухов. Когда я поднял глаза к ее головокружительным пикам, торчащим во все стороны, то заметил узкую тропинку, что вилась вверх в мрачных расщелинах средь нагромождений скал и, казалось, истаивала в тумане. Несколько кули, нагруженных подобно вьючным животным огромными корзинами с медью, которые держались у них на спинах на кожаных ремнях, спускались по этой тропе. Но мне сообщили, что добыча меди здесь давно уже в упадке, и все из-за отсутствия транспортных средств. Сейчас по причине особого географического положения этой горы люди, живущие на ней, перешли на выращивание опиумного мака. Мне, кстати, очень не рекомендовали подниматься на гору: все, кто выращивает мак, вооружены. И после сбора урожая они занимаются тем, что нападают на путников. Так что я ограничился тем, что издали полюбовался этой дикой местностью, которая благодаря обилию высоких деревьев, вьющихся растений и вообще буйной растительности, казалось, специально создана для того, чтобы разбойник мог там затаиться, а после наброситься на путешественников».

На горе Небесный Феникс было около двух десятков деревень, располагающихся вдоль единственной извилистой тропы или же укрывающихся в сумрачных ущельях. Обычно каждой деревне полагалось принять пять-шесть молодых горожан. Но наша, вскарабкавшаяся чуть ли не на вершину и самая бедная, смогла взять на свое иждивение только двоих — Лю и меня. Под жилье нам отвели ту самую хижину на сваях, где староста исследовал мою скрипку.

Хижина эта была общественной собственностью и строилась не как жилой дом. Под хижиной, поднятой над землей на высоких сваях, помещался свинарник, где проживала большущая свиноматка, также общественное достояние. А сама хижина была сколочена из неструганных досок, потолка в ней не было, и вообще предназначалась она для хранения риса, кукурузы и всяких ломаных сельскохозяйственных орудий; а кроме всего прочего, то было идеальное место для тайных любовных свиданий.

В этом строении, ставшем резиденцией двух «перевоспитуемых», за все годы его существования никогда не было никакой мебели — ни стула, ни стола, — кроме двух топчанов, приткнутых к стене в крохотной комнатке без окон.

И тем не менее вскорости наш дом стал центром деревни; все ее жители приходили к нам, включая и старосту, у которого по-прежнему левый глаз был мечен тремя кровавыми пятнышками.

А причиной тому стал тоже «феникс», но маленький, можно сказать даже, крохотный и ничуть не небесный, а всецело земной, владельцем которого был мой друг Лю.

* * *

На самом— то деле то был никакой не феникс, а горделивый петух в оперении павлиньей зелено-синей расцветки. За грязноватым стеклом он стремительно опускал голову, и его острый эбеновый клюв ударял по незримой земле, а в это время секундная стрелка медленно обходила циферблат. Затем он вскидывал голову с открытым клювом и, видимо, довольный, насытившийся воображаемыми зернами риса, отряхивал перья.

Будильник Лю с петушком, клевавшим каждую секунду, был невелик. Видимо, из-за малого размера он не привлек внимания старосты в день нашего прибытия. Будильник был величиной с ладонь, но звонил он так приятно, так мелодично…

До нас в этой деревне никогда не было никаких ни будильников, Ни стенных, ни наручных часов. Люди тут всегда жили по солнцу, отмеряя время по его положению на небе от восхода и до заката.

Мы были потрясены, увидев, что будильник обрел над жителями деревни почти мистическую власть. Буквально все приходили к нам справиться, сколько времени, и наша хижина на сваях стала неким подобием храма. Каждое утро вершился один и тот же ритуал: староста, попыхивая бамбуковой трубкой, длинной, как старинное кремневое ружье, топтался вокруг нашей обители, дожидаясь, когда прозвонит будильник. Ровно в девять он издавал долгий и громкий свист: то был сигнал жителям деревни, что пора отправляться на работу в поля.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 31
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Бальзак и портниха китаяночка - Дэ Сижи торрент бесплатно.
Комментарии