Ранняя осень. Книга первая. Изгнанник - Константин Колчигин

– Сударь, – подняв глаза на собеседника, холодно произнесла Элеонора. – Что стоит маркиз и что можно ждать от него, я знаю не хуже вас. Жаль, что мой отец счел возможным обратиться к вам за помощью, в которой я вовсе не нуждалась. Поэтому я не нахожу себя обязанной…

Граф вдруг улыбнулся, не сводя с девушки взгляда:

– Разве я прошу у вас благодарности, милое дитя?

– Если бы у вас всегда было такое лицо и такие глаза, – покачала головой девушка. – Всю жизнь можно смотреть.

– Ваша искренность, Аленушка, просто ошеломляет.

Княжна вздрогнула, услышав чистую родную речь и имя, которое много лет произносил только ее отец.

– Некоторые люди говорят про вас ужасные вещи.

– И вы верите? – глядя на танцующие пары, спросил де Ла Клер.

– Не знаю…

– Чтобы судить праведника, дитя мое, нужно самому быть святым.

Пробило десять часов.

– Мне пора, – поднялся граф.

– Опять на целую вечность? – улыбнулась Элеонора.

– Если вы пожелаете, сударыня, мы еще увидимся.

– Буду рада, если вы опять будете таким как сейчас, – подавая руку, сказала княжна.

За окнами сверкнули молнии, грянул гром, зазвенели стекла. Де Ла Клер выпустил руку девушки и протянул ей золотой браслет, богато украшенный драгоценными камнями.

– Если вам когда-нибудь потребуется помощь, поверните большой изумруд на один оборот.

– И тогда, словно в сказке, произойдет чудо? – вновь очаровательно улыбнулась девушка.

– Да, словно в сказке я приду и избавлю вас от любой опасности, от любого числа врагов, – весело рассмеялся де Ла Клер и, поклонившись, пошел к двери, по дороге простившись с князем.

Девушка машинально надела браслет на правую руку, задумчиво проводив взглядом стройную фигуру графа…

…Тот, кто называл себя графом Андрэ де Ла Клером, придерживаясь за ошейник собаки, поднялся на высокий яр и пошел по узкой тропинке вглубь леса. На большой лесной поляне стояло странное сооружение серебристого цвета в форме сплющенного эллипсоида с полуосями примерно пять на пятнадцать метров – это был типичный скаф – жилище астронавтов. Во второй половине двадцатого века скаф вполне бы сошел за «летающую тарелку», а для темных индейцев это был всего лишь «вигвам Синеглазого», и они считали это естественным, поскольку других жилищ белых людей племя еще не видело. Как и всякая «летающая тарелка», скаф мог передвигаться, хотя и с умеренной (крейсерский режим – порядка пятисот узлов) скоростью. Назначение его состояло в другом: обеспечить в жестких условиях максимальный комфорт для шести-восьми человек. Монолитный корпус выдерживал большие давления, а многослойная изоляция позволяла использовать аппарат в широком интервале температур.

По узкой стальной лестнице (здесь, разумеется, имелся и лифт, обслуживающий все три палубы аппарата) Де Ла Клер поднялся в свой дом и закрыл тройную заслонку. Прошел в одну из кают, включил освещение. Тер привычно улегся на мягкий коврик у порога, положив тяжелую голову на могучие лапы. Де Ла Клер снял с груди большую золотую звезду с алмазом в центре, вынул драгоценный камень и вставил ее в гнездо информационного блока. На большом настенном дисплее стали появляться недавние снимки: княжна Элеонора, маркиз со шпагой в руке, секунданты, раненый де Морье, наконец, предмет, испугавший дворян. Граф вгляделся в изображение, вздохнул и продолжил просмотр. Опять княжна… Дальше багряный свет неземной зари. Система Рубина? Видимо, попался уже использовавшийся ранее кристалл… Де Ла Клер подошел к экрану, разглядывая зловещий ландшафт под лучами красного светила. Рубин… Эта звезда не значилась ни в одном из астрономических каталогов, и у неё даже фактически не было собственных галактических координат – красный карлик, обладающий феноменальной скоростью, песчинкой затерялся в огромном холодном пылевом облаке где-то далеко за границами Галактики. У Рубина была лишь одна планета, и на этой планете царили страшно черные ночи, потому что на небосклоне ее никаких светил, скрытых пылевым облаком, ни в какой телескоп обнаружить было невозможно…

Глава первая

I

Цепь угрюмых багровых скал скрывала горизонт. В мрачном свете огромной (для обеспечения описанных климатических условий видимый диаметр звезды спектрального класса МЗ должен втрое превышать солнечный, что соответствует радиусу орбиты в 10–15 млн. км.) рубиновой звезды глубокая прозрачная вода озера казалась совсем черной. Елена проводила взглядом катер, идущий под высоченной каменной стеной противоположного берега.

– Кто это? – спросила девушка, оглядываясь на своих спутников.

– Граф прибыл, – с неприязнью сказал Клод.

Елена поднялась с камня и улыбнулась Крейгу:

– Как вы все его не любите!

– А вы, Эллен? – мягко спросил Крон.

– Ближе десяти метров я к нему еще не подходила, – рассмеялась Князева.

Судно повернуло к берегу и, не сбавляя скорости, понеслось на камни. У эллинга водитель резко развернул катер, погасив инерцию, и подвел его к причалу.

– Опять выставляется! – сплюнул в сердцах Клод Редли и зашагал от воды прочь.

Бортинженер усмехнулся и повернулся к Елене:

– Клер вовсе не так уж плох, просто мыслит он иными категориями. Я готов даже предположить, что он лучше и умнее всех нас, вместе взятых. Ведь так часто собственную серость и ограниченность мы ставим выше превосходного, но чужого ума.

На мостки поднялся человек.

– Любуйтесь Клером, – сказал Крейг.

А тот уже шел к ним, высокий и стройный, летящей, чуть неровной походкой, глядя поверх голов.

– Выглядите вы превосходно, Андрэ, – насмешливо произнес Крон и с иронией добавил. – Хорошо провели время?

Только сейчас Елена разглядела хрупкого, пожалуй, даже слишком изящного для мужчины, молодого человека. У него была красивая, гордая голова, стройная шея гимнаста, темные с золотом волосы, черты лица правильные, несколько мягкие. А глаза… Все на свете забудешь.

– Вы необычайно остроумны, Крон, – устало сказал Клеверов, проходя мимо. – Видимо, наконец, настала и ваша очередь утешаться?

– Андрей Николаевич! – возмущено заговорила Елена и осеклась, наткнувшись на холодный ненавидящий взгляд.

– Он всегда такой, Эллен, – тихо сказал Крейг, когда их собеседник скрылся среди камней.

– Странно… Кажется, природа дала ему все, почему же в нем столько зла?

– задумчиво проговорила Князева. – Глупый человек…

– Вы слишком категоричны. У любого из нас достаточно оснований заявить, что он живет среди полных идиотов. А Клер… впрочем, вам предстоит работать с ним, и очень скоро вы узнаете Андрэ лучше, чем я.

Крейг посмотрел на часы.

– Нам пора, Эллен.

Они вернулись в помещение станции и прошли в зал, где собрались все члены экспедиции. Елена опустилась на стул рядом с Клеверовым – больше свободных мест не было. Молодой человек немедленно отвернулся.

– Господа! – начал Гран Вейчл – командир экспедиции, статный сорокалетний мужчина с суровым волевым лицом. – Работы по оборудованию станции практически окончены, обслуживанием и настройкой аппаратуры займутся: штурман Вер Альг, второй пилот Луа Рест и механик Гер Эст. Руководство – бортинженер Крон Крейг. Группа планетологов будет выполнять свои непосредственные задачи. Контроль осуществляет пилот-инженер высшей категории Андрей Клеверов.

– Давать Клеру группу – это все равно что пустить слона в посудную лавку, – заявил Руал Вег.

– Вы полагаете, Вег, мне доставит удовольствие руководить такими кретинами, как вы? – усмехнулся Клеверов.

– Андрэ! – резко сказал Вейчл.

– А что?

– Вы неправильно себя ведете!

– Ну и что? – нагло ответил инженер, никого, впрочем, не удостаивая взглядом.

– Объясните, господин Вейчл, – раздраженно произнес Вег. – Почему я должен работать с этим хамом?

– А разве у вас хватит ума на самостоятельные действия? – насмешливо сказал Клеверов.

– Клер! – вышел из себя командир, но, тут же овладев собой, добавил. – Будьте добры, предоставьте мне метеосводки за последние трое суток.

Молодой человек зло усмехнулся, поднялся и вышел из зала.

– Черт бы вас всех побрал! – стукнул огромным кулаком по столу планетолог Рагнер. – Неужели никто из вас не может дать ему в зубы? Мне, что ли, этим заниматься? Я же сразу дух вышибу из этого хлюпика!

– Ты очень самоуверен, Билл, – заметил Редли. – Я знаю Клера лучше, чем любой из вас. Мы учились в одной летной школе, откуда меня, впрочем, отчислили… Конечно, у него уже тогда было два высших образование, и однокурсники были для него не более, чем воздух. Там он и получил кличку «Граф». Способный, черт подери, был курсант! А наглости… Избить его парни сколько раз собирались, да боялись подступиться, куда там!

– Вот что! – остановил его Вейчл. – Я не меняю своего решения – Клер будет руководителем группы, и вам всем придется смириться с его характером. Все, отдыхайте!