Посейдон и Русалка - Александр Шляпин

– Чайник на плиту поставь, – ответила она, орудуя под диваном пылесосом.

Где— то в глубине мозга я представил: как измываюсь над ней. Как горячее повидло растекается по её лбу, щекам и носу, обжигая бархатную кожу на Валькиной роже.

– Ты Валюха, настоящая гадина, – спокойно сказал я и, взяв с холодильника сигареты, закурил. Глубоко вдохнув ароматный дым, я старался скрыть свое нервное потрясение.

– Что я!? Что ты там такое сказал? – провопила сожительница и вильнув передо мной своим задом, сказала:

– Сидишь тут у меня на шее – иждивенец хренов! Я живу с тобой три год! Все это время я обстирывала тебя!. Готовила, разносолы, грела для тебя постель и даже научилась булки печь. А ты!? Ты Шурочка, что для меня сделал? Ты подарил мне колье с жемчугом? Ты, купил мне норковую шубу или купил новую мебель в моё родовое гнездышко, – говорила она, стараясь меня обидеть.

Я терпел. Я молчал. Мне нечего было сказать – мне было стыдно. Отчасти она была права. Я понял, что любовь, которая всепоглощающе накрыла нас, три года назад – прошла. Осталась привычка. Появилась какая— то инерция, по которой мы жили, и все эти годы терпели друг друга, как терпит береза, выросший под её кучерявой кроной подберезовик, сосущий её соки.

Швырнув в форточку окурок, я закрыл окно и молча, вышел из семейного пищеблока. Здесь прошли самые лучшие минуты нашей совместной жизни. Здесь мы общались. Здесь мы нежно говорили о любви, и даже иногда занимались любовью прямо на кухонном столе. Страсть кипела в наших телах.

А сейчас мне не хотелось ругаться, скандалить, брызгать слюной. Не хотелось доказывать Вальке, что я недотёпа Шурик из параллельного потока, который когда— то был в нее влюблен по уши и который таскал её по кустам жасмина, где щупал девичьи груди, и вслух мечтал, что буду любить эту женщину до самого конца жизни. Всё сегодня – любовь кончилась! Кончилась, как кончается все самое хорошее, и этот факт был неоспорим.

– Знаешь Валюха – любовь это мёд, – сказал я. – Чем больше его сожрешь, тем быстрее наступает отрыжка! Я наелся тобой досыта! Я наелся до самой отрыжки! Пойду, освобожу свой желудок для следующей порции. Надеюсь, мне выпадет удача в кругу верных друзей полечить расшатанные нервы и вкусить запретный плод, которого ты, незаконно лишила меня…

Я сунул руки в карманы пальто и открыв дверь замер на пороге. Мне хотелось услышать Валькин голос, жалобно просящий прощения- но ожидания не оправдались.

– Иди, иди – алкаш хренов! Катись колбаской по Новоспасской! Все равно домой вернешься! Мачо наоборот!

Январский мороз резанул по щекам и носу, покалывая кожу миллиардами иголок. Воздух был свеж и чист, словно горный хрусталь, стекающий с вершины Монблана. Казалось, сделай шаг, и он рассыплется, подобно каленому ветровому стеклу во время аварии. Подняв воротник пальто, я, похрустывая промерзшим снегом, побрел по улице в сторону ближайшего кабака, который назывался «У Ихтиандра».

Там вдали от Валентины, я мог заглушить кровоточащую душевную рану и забыть все горести навалившиеся на меня в этот день. Я был свободен. Я был самим собой и не был подвластен той бытовухе, которая подменила святое понятие как «любовь» на какую— то шубку из норки. Сейчас мне хотелось только одного- я хотел напиться! Мне срочно был нужен сеанс алкогольной релаксации. Я не хотел сойти с ума от мысли, где мне взять денег на эту чертову шубу.

Синие, красные и зеленые огни светодиодов, горящих над кабаком, манили таких же как я страдальцев. Только здесь можно было встретить старых знакомых, чтобы в уюте и тепле провести волшебный вечерок за рюмочкой рома. Я порылся в карманах и нашел «дежурную заначку» в пятьсот рублей. Зажав крепко в кулак находку, я спустился в полуподвальное помещение. Запах табака, алкоголя, женских духов и жареной рыбы, ударил мне внос, погружая в пучину умопомрачительного блуда. Коронная мелодия местного диджея по кличке «Карась» о морском дьяволе из кинофильма «Человек амфибия», рвала динамики колонок. Толпа неиствовала, подпевая в такт завываниям

«Нам бы, нам бы, нам бы всем на дно! Там бы, там бы, там бы – пить вино! Там под океаном ты трезвый или пьяный не видно все равно».

– «Эй, моряк, ты видно долго плавал! Я тебя успела разлюбить, – стал напевать я себе под нос, вливаясь душой в веселую атмосферу заведения.

В кабаке, как всегда было полно народа. Основная масса состояла из молодежи. Здесь вдали от родительского глаза они полулегально познавали прелести жизни и учились быть взрослыми. Крепкий алкоголь они не пили, опасаясь родительского гнева, а вот пивком и заморскими коктейлями радовали свою плоть.

– Шурику— привет! – сказал мне знакомый бармен Сеня, вращая в руках кеглю с очередным шедевром коктейльного искусства.

– Здорово Сеня! Будь великодушен дорогой, налей мне братец для начала водочки с «Амаретто».

Семен был в этих делах настоящий кудесник. Он наливал в рюмку пятьдесят граммов водки, а потом по лезвию ножа вливал в неё ликер. «Амаретто» как бы лежал на поверхности водки. При употреблении этот напиток смешивался прямо на языке, создавая незабываемые ощущения.

Устроившись поудобнее на банкетке, я пригубил коктейль и для пущей важности прищурив глаза, стал сверлить публику взглядом, стараясь рассмотреть ту единственную которой я мог бы поведать в пьяном угаре о своих чаяниях. В эту самую секунду, когда мой взор пал на танцующую блондинку чья— то рука коснулась моего плеча. Мне показалось, что сердце упало в пятки. Я почему— то подумал, что это Валька. Чтобы не умереть от шока, я медленно повернул голову и увидел поросшее щетиной красное и круглое лицо своего однокурсника – Сергея.

– Шурик – привет! – сказал он, моргая пьяными поросячьими глазками. – Ты решил якорь бросить надолго!?

– На пятьсот, – ответил я, обозначая Сереге свою кредитоспособность.

– К нам присоединиться не хочешь? – спросил он, кивая в сторону столика, за которым сидела пара местных шлюшек.

– Я один, а их двое, – сказал он, мило улыбаясь подружкам. Те кокетливо улыбались и счастливо хохотали, создавая непринужденную атмосферу постоянного праздника.

Зита и Гита, так звали залетные кавалеры этих девчонок. Расплываясь в улыбке, они приветливо махали мне ручкой, приглашая к их столику. Я, положив руку на плечо Сергею, слез с «баночки» и вальяжно подошел к девушкам.

– Здрасте! Разрешите дамы, пришвартоваться к вашему причалу!? – спросил я, подчеркивая таким образом принадлежность к российскому торговому флоту.

– Швартуйся! – в унисон ответили девчонки.– Давай, бросай свой конец на наш причал, мы тебя давно ждем, – сказала Зита, и залилась счастливым смехом.

– Давай Шурик, швартуй баркас – матросня гулять изволит! Ударим твердым долларовым эквивалентом по местному притону пока над морем полный штиль! – сказал Сергей, и, хлопнув меня по плечу, кивнул в сторону свободного кресла. Крякнув, мне на ухо он рухнул на соседний стул и, вытащив сигару, закурил, словно премьер министр Уругвая.

Стол ломился от выпивки и закуски. Графин с водкой, пара бутылок шампанского, большое блюдо с вареными креветками, обложенных дольками лимона и лайма, украшали застолье веселой компании.

– Меня звать Света (Зита), а это Марина (Гита), – сказала платиновая блондинка и представила жгучую брюнетку, на шее которой был одет собачий ошейник, облагороженный заклепками из нержавеющей стали. Та улыбнулась, и, протянув мне руку, замерла в надежде, что я брошусь лобызать её, словно лупоглазый пекинес. Я пожал даме ручку, и, достав из кармана сигареты, небрежно кинул их на стол. Закурив, я выдержал томительную паузу и сказал.

– Меня крошки, Александр звать,! Друзья зовут меня Шурик из— за внешнего и внутреннего сходства с персонажем известного режиссера Гайдая, – проговорил я, как по заученному. Втянув в себя дым, я всем на удивление сотворил кольцо, сквозь которое пропустил тонкую струйку дыма.

Зита и Гита зарукоплескали.

– Шурик, ты просто душечка, – сказала Света (Зита) – А я думаю где я тебя видела. А это оказывается ты, снимался в фильме «Операция— Ы».

– Нет Зиточка, это не я! Я всего лишь похож на него! Нам чужая слава ни к чему!

– Боже, ты Шурик похож, на Шурика, словно однояйцовый брат, – сказала Светлана, подперев голову руками. Я тебя уже обожаю!

– У Шурика девчонки два яйца, а не одно! – Сказал Серега. – Ты Шурик, не стесняйся, бери любую, и тащи в кровать. Докажи им, что у тебя два яйца, а не одно!

Девушки в унисон хихикнули, и девственно опустили глазки, как бы стесняясь своей древней профессии.

Я одним махом осушил рюмку и, словно платежеспособный, щелкнул пальцами, подзывая официантку. В голову пришла идея сделать вклад в общее застолье. Образ моей Валентины в этот миг, словно мираж, возник посереди стола. Она как голограмма появилась как бы из неоткуда, держа на руках шубу. Я прикрыл ладошкой рот, забыв навсегда про сеанс невиданной щедрости. Выдержав паузу, я ушел в пучину, словно я был не я, а подводная лодка, которая прячется в глубинах моря. Только так лежа на грунте, я мог переждать наш семейный шторм и вернуться в родную гавань при минимальных потерях.