Алхимия Парижа: пышка и чародей (СИ) - Ги Юна

После, любовным отношениям был объявлен бойкот. Девушка решительно заявила, что ей нужна только карьера, она современная женщина и не заинтересована в плите и подгузниках. Все молча кивали.

Ксюша верила в то, что говорила. “Зачем нужна любовь? — рассуждала она. — Если от тебя требуют быть идеальной куклой? А где искренность, чувства? Даже самый красивый торт, должен иметь вкусную начинку — иначе, он никому не нужен. А от девушки, требуют быть только худой, чтобы ее любили, уважали и восхищались”.

Такие рассуждения весьма понравились ее начальнику, когда тот принимал Ксюшу в компанию. Злой и жесткий, не прощающий ошибок, он вдруг оказался восхищен Ксюшиной позицией и принял ее на работу еще студенткой. Только через полгода девушка поняла, что ее, как незамужнюю и бездетную, как ту, что отказалась от свиданий по своей воле, можно нагружать работой, оставлять в пятницу вечером и даже вызывать в выходные.

Ксюша была не против. Она любила сидеть за старинными рукописями. Любила разглядывать в них рисунки забытых средневековых художников. Работа и вправду оказалась любимым делом. Только поздней ночью, засыпая, Ксюша иногда мечтала: она встретит того, с кем они смогут полюбить друг друга. Но наутро уже забывала об этом и снова окуналась в кипящую жизнь. Так было до тех пор, пока в не пришел Алексей, решивший, во чтобы-то ни стало выжить девушку, которая не вписывалась в его понимание красоты.

Над Алексеем и смеялись, и серьезно говорили — ничего не подействовало. И Ксюша решила бороться: кто кого выживет. Она не она, если с таким задохликом не справится.

Сбежав от него после совещания, Ксюша радовалась, что легко отделалась. Перстень на пальце Алексея очень смущал: парень часто поправлял его, надменно ухмыляясь. Да и фразу “не знаешь, с кем связалась”, она слышала не впервые. А и правда, с кем? Кто он такой?

Повернув за угол, Ксюша столкнулась нос к носу с Алексеем. Неожиданная встреча — парень ведь остался позади и добраться до этого пролета, опередив Ксюшу просто не мог!

— Как ты здесь… ты же там был? — растерялась Ксюша. Откуда татуировка?! — она потянулась к странной завитушке у виска коллеги — девушка была готова поспорить на все печенье мира: на совещании татуировку на лице она не видела. Парень молча перехватил руку, и запястье обожгло болью. Позади неожиданно раздался знакомый, визгливый голос… Алексея!

“Близнец?”, - успела подумать Ксюша.

— Чтобы я здесь эту толстуху больше не видел!

Ксюша обернулась. Позади и вправду стоял Алексей. Повернул странный перстень, и татуированный с силой толкнул девушку в стену. Послышались неприятное хихиканье и крик:

— Я предупреждал! — голос утонул в сгустившемся пространстве.

Ксюша сжалась, но удара не почувствовала — девушка провалилась, словно никакой стены и не было.

***

По ту сторону она оказалась в полутьме, на холодном полу.

— Эй, — недовольно проговорила, вставая и отряхиваясь. И тут же бросилась обратно к стене. Но руки уперлись в твердую, чуть теплую поверхность дерева. — Выпусти меня, фокусник! — Ксюша застучала кулаком — стена безмолвствовала. Осмотрев ее снизу доверху, простучав и даже понюхов — сразу пахнуло ясенем — убедившись, что никаких тайных проходов найти не может, девушка оглянулась.

Комнатка, куда попала Ксюша, оказалась заполненной столами и столиками, колбами и длинными, тонкими фиалами с разноцветной жидкостью.

— У нас всегда было это помещение? — растерянный голос прозвучал жалобно и несколько неуместно. Ксюша подобралась — не время теряться — и огляделась.

На стенах оказались развешаны сухие и свежие пучки трав, веток. Повсюду стаяли бочки и бочонки. На полках, на желтоватой бумаге лежали разноцветные горки порошков, камушков, кусочки кожи, засохших лапок и хвостиков. Ксюша поежилась и отвернулась. Рядом она заметила перегонный куб и реторту, которые видела только на картинках рукописей, которые переводила, несколько ступок для ручной перемокли трав, а чуть поодаль деревянный стеллаж со старинными украшениями: медальонами, серьгами, браслетами, брошами; изящными статуэтками, аккуратными кинжалами. Ксюша отметила, что к ювелирным украшениям еще вернется — примерить. Может даже удастся убедить шефа дать ей что-нибудь поносить. Ненадолго. Дальше взгляд вновь заскользил по колбочкам-баночкам. В некоторых сосудах что-то кипело, пузырилось, приливалось зелеными, синими, розовыми цветами, странно пахло и выглядело очень и очень неуместно в офисном здании.

Заметив рассохшуюся, деревянную дверь, Ксюша бросилась к свободе. Петли скрипнули, и на девушку обрушился шум и запахи большого средневекового города — стук колес и топот копыт по каменной брусчатке, терпкий запах лошадиного пота, разговоры множества людей на незнакомом языке. Помедлив, девушка поняла, что язык очень даже знакомый. Перебирая в памяти диалекты, она наконец поняла — старофранцуский!

— Поберегись!

— Посторонись!

— Лучшие ткани королевства! — доносилось отовсюду.

Ксюша обалдело разглядывала улицу. Здесь сновали мужчины и женщины, все куда-то торопились, что-то хотели, везли, предлагали купить, и все словно сошли с картинки учебника истории.

— Средневековый город — центр ремесла и торговли, — процитировала Ксюша.

— Не стой на дороге! — взревел какой-то мужик, чуть не проехав по ноге колесом ручной тележки.

— Простите, — пробормотала Ксюша на старофранцузском, отчаянно надеясь, что без сильного акцента.

Мужик плюнул под ноги и повез тележку дальше, бормоча себе под нос недовольства.

Девушка посмотрела вслед и юркнула обратно за дверь, для надежности подперев ее собой. Все выглядело до чертиков реальным. Засучив рукава, ринулась обратно к стене из которой вывалилась. Несколько минут стучала кулаками и ногами в стену, громко, по слогам повторяя:

— Выпусти меня!

Никто не ответил, и Ксюша, выдохшись, села на пол. Потом подумала, встала и отряхнула любимое платье. Не бывает так, чтобы люди приходили сквозь стены. По ту сторону стены не оказываются средневековые Парижи. Так бывает только в сказках, книжках и снах. Ксюша щелкнула пальцами. Так и есть. Лешкин близнец с татуировкой не рассчитал силу, она приложилась головой и теперь в обмороке. А пока она в стране своих грёз… спустя мгновение девушка уже примеряла тяжелую алмазную брошь и сетовала, что ей не привиделось зеркало.

В животе заурчало. До печенья ведь она так и не дошла. Печенье, пончики, вафельки — есть ли они здесь?

— Мои грёзы — мои десерты, — решила Ксюша и сосредоточенно зажмурилась. Она слышала, во сне, можно представить что угодно — оно сразу появится.

— Потом и зеркало представлю, — произнесла, воображая огромную вазу с конфетами, шоколадками и маленькими такими пироженками со вкусом вишни, клубники и бананов. И чашечку черного кофе. Открыв один глаз и не обнаружив изменений, открыла второй. Ничего. Ксюша разочарованно оглядела стеллаж и тут заметила высушенный хвостик ящерицы, среди изящных кинжалов.

— Гадость, — обиделась на хвостик Ксюша.

Может здесь кухня есть? Внимание уже давно привлекала неприметная, засаленная зановесочка в углу. Так обычно выглядит вход во внутренние помещения в старых магазинах. Место — где всегда есть кухня для персонала! Ксюша отодвинула занавеску и пролезла в узкий коридор.

Лестница наверх и открытый люк в подвал.

— Подвалы чем хороши? В подвалах можно хранить еду, — размышляла Ксюша, спускаясь вниз.

Надежда рухнула сразу. Подвал оказался больше похож на пещеру: всюду глыбы камней, покрытые белым налетом, бурым и темно-зеленым мхом и светящиеся голубоватым грибы. Искрящиеся наросты на стенах и разросшиеся грибницы вокруг них. Что-то капало, кто-то пищал и уже много кто — повсюду ползал. А в углу, спиной к Ксюше, копошился карлик, собирая кусочки мха. В мерцающем свете подземных грибов кожа его рук отливала зеленым. Серая-белая рубашка с закатанными рукавами и коричневые кальсоны, заправленные в красные ботиночки, казались новыми, но выглядели мятыми.