Пока я не умерла (ЛП) - Плам Эми

Я прошла через вращающуюся дверь в большую, просторную кухню и вдохнула аромат свежей выпечки. Жанна склонилась над одним из грифельно-серой гранитной столешницей. Номинально кухарка и экономка, она была больше похожа на домашнюю мамочку, следуя примеру своих бабушки с матерью, она заботилась о ревенентах на протяжение десятилетий. Плечи ее слегка дрожали, когда та заканчивала оформлять кремовыми цветами шоколадный торт.

Я коснулась её руки и она повернулась ко мне лицом, и я увидела в её глазах слезы, которые она безуспешно пыталась скрыть.

— Жанна, ты в порядке? — выдохнула я, понимая, что она была не в порядке.

— Шарлотта с Чарльзом были мне как дети. — Её голос дрогнул.

— Я знаю, — сказала я, обхватив её за широкую талию и положив свою голову ей на плечо. — Но они же покидают этот дом не навсегда. Жан-Батист сказал, что это продлится до тех пор, пока Чарльз не приведет в порядок свои мысли. Сколько времени это может занять?

Жанна выпрямилась и мы смотрели друг на друга, понимая, что одна хочет сказать другой без слов: На долго, если не навсегда. Парнишка серьезно напортачил.

Мои же собственные чувства по отношению к нему были противоречивыми. Он всегда относился ко мне враждебно, но когда Шарлотта объяснила причину его поведения, я не могла не пожалеть его.

Как будто прочитав мои мысли, Жанна кинулась его защищать.

— Это не совсем его вина. Ты же понимаешь, что он не хотел подвергать никого опасности.

— Я знаю.

— Он просто чувствительнее остальных, — сказала она, склоняясь обратно над своим тортом и сосредоточилась на размещении карамельного цветка. — Это их образ жизни. Умирать снова и снова, ради нас, людей, а затем покидать нас, чтобы наша судьба взяла то, что ей причитается. Да ради всего святого, ему же всего пятнадцать.

Я грустно улыбнулась,

— Жанна, ему восемьдесят.

— Неважно, — по-французски сказала она, делая движения рукой, будто смахивает со своего плеча мяч. — Думаю, что те, кто умирают совсем молодыми, для них всё это еще сложнее. Моя бабушка рассказывала мне об их Испанском сородиче, который сделал то же самое. Ему тоже было пятнадцать. Он попросил Нума, как и Чарльз, чтобы те уничтожили его. Но в тот раз бедняжке удалось осуществить задуманное.

Жанна заметила, что меня передернуло от упоминания древних врагов ревенентов и хотя на кухне кроме нас с ней никого не было, она понизила голос.

— Я просто говорю, что это лучше той, другой крайности. Некоторые, заметь, очень немногие, настолько утомлены своей ролью в людской жизни и смерти, что для них спасение человеческой жизни становится лишь средством для выживания. Им плевать на людей, которых они спасают, они заботятся только об ослабление своего принуждения. Я бы предпочла, чтобы Чарльз был чрезмерно чувствительным, чем бессердечным.

— Вот почему я думаю, что отъезд пойдет ему на пользу, — успокоила я ее. — Это даст ему некоторую дистанцию от Парижа и людей, которых он спас.

Или не спас, напомнила я себе, думая о том злосчастном катере, из-за которого Чарльза закрутило вниз по спирали. После неудачной попытки спасти жизнь маленькой девочки, он начал странно себя вести. А закончилось всё тем, что он попытался свести счеты с жизнью ревенента, невольно позволив напасть на своих близких.

— Жан-Батист сказал, что они будут нас навещать. Я уверена, что мы очень скоро с ними увидимся.

Жанна неуверенно кивнул, подтверждая мои слова.

— Какой прекрасный торт, — сказала я, меняя тему разговора. Я соскребла пальцем немного глазури с тарелки и сунула её в рот. — Ммм вкуснятина!

Жанна начала отгонять меня прочь своей лопаткой, с радостью вновь принимая на себя роль наседки.

— А ты его мне сломаешь, если продолжишь слизывать глазурь, — рассмеялась она. — А теперь иди и посмотри не нужна ли Шарлотте помощь.

— Эй, народ, это же не похороны. А канун Нового года. А близнецы проводят вечеринку. Так давайте же праздновать!

Баритон Амброуза эхом отразился от жемчужносерых деревянных панелей бального зала, вызвав удивленные смешки толпы элегантно одетых гуляк. Свет сотни свечей отражался от хрустальной люстры, отбрасывая блики света лучше, чем любой дискошар.

Столы выставленные вдоль стен комнаты ломились от деликатесов, крошечные шоколадные и кофейные ванильные эклеры, миндальное печенье, в полдюжины цветов, горы шоколадных трюфелей. После грандиозного банкета, на котором мы только что отъелись до отвала, внутри меня не было ни сантиметра свободного места для этих шедевров французского кондитерского искусства. Вот гадство. Потому что, если бы я знала, что меня ждёт впереди, то не стала бы есть хлеб, да и от сыра отказалась бы.

В другом конце комнаты, Аброуз подключил iPod к большущей акустической системе. Я улыбнулась, услышав, раздававшийся из динамиков джаз времен двадцатых годов прошлого века. Хотя уроженец штата Миссисипи в своих наушниках слушал вполне современную музыку, у него была слабость к музыке своей юности.

Как только послушался хрипловатый голос Луи Армстронга, Аброуз сгреб Шарлотту и начал быстро перемещать её по комнате, её кремовая кожа с короткими светлыми волосами словно негатив его темной кожи и стриженным черным волосам.

Они создавали невероятную пару. Если бы они только были парой. О чем (доверилась мне недавно Шарлотта) так долга она мечтала. А Амброуз по каким-то неизвестным мне причинам (а может и для него самого) не испытывал к ней того же. Но его братская любовь к ней была так же очевидна, как улыбка слепого обожания на его лице, когда он крутанул её и отпустил.

— Похоже здесь весело. Давай же, входи, — прошептал голос в дюйме от моего уха. Я обернулась и увидела Жюля, стоящего позади меня. — Можно взглянуть на вашу танцевальную карту?

— Жюль, проверь-ка дважды в каком веке ты живешь, — напомнила я ему. — В нашем нет танцевальной карты.

Жюль пожал плечами и одарил меня самой обольстительной улыбкой.

— Но если бы была, разве я не должна была первый танец своему парню? — поддела я его.

— Нет, если бы я сражался за честь, — пошутил он, бросая взгляд на Винсента, который смотрел на на нас с полуулыбкой. Он подмигнул мне, и вернулся к разговору с Женевьевой, удивительно красивый ревенант, к которой я ревновала, до того как узнала, что она счастлива в браке.

Считая ее, здесь было несколько дюжин ревенантов, присутствующих на сегодняшней вечеринки, которые не были членами Ла Мэйсон.(Никто не называет его официальным названием, отель Гримод де ла Реньер, отель, в данном случае означает до смешного огромный, экстравагантный особняк). Резиденция Жан-Батиста была домом для нашего уважаемого хозяина, Гаспара, Жюля, Амброуза, Винсента и до завтра, Чарльза и Шарлотты. После того как их отвезут в дом Жан-Батиста около Канн, двое новичков займут их место.

— Ладно. Чтобы избежать Третьей Мировой Войны, я думаю, что могу потанцевать с тобой первый танец. Но если Винсент попытается вмешаться, тебе лучше быть готовым обнажить свой меч.

Жюль похлопал воображаемую рукоять у пояса, а потом взяв меня за руки, вытащил на середину танцпола возле Амброуза с Шарлоттой.

— Кейт, дорогая, свет свечей тебе так идет, — пробормотал он.

Я покраснела, но Жюль не обратив на это никакого внимания, прильнул своей щекой к моей и нашептывал всяческие комплименты, от которых (хотя я безоговорочно была влюблена в Винсента) однако бросало в жар и в восторг. С Жюлем был самый безопасный флирт, потому как я знала, что его нельзя воспринимать очень лично.

Каждый раз, когда я видела его по вечерам, он был с новой роскошной женщиной.

Он притянул меня ближе, и мы стали практически приклеены друг к другу. Смеясь я оттолкнула его.

— Жюль, ты неисправим, — ругалась я, в лучших традициях Джейн Остин.

— К вашим услугам, — сказал он, и низко поклонившись, сгреб меня обратно в свои объятья и закружил по кругу. — Знаешь, Винсент не из ревнивых. — Жюль лукаво улыбнулась, крепко меня обнимая. — Да, у него и нет причин быть таковым. Не только из-за того, что он самый красивый из нашего рода, или так утверждают всё женщины вокруг, но он еще и заместитель Жан-Батиста — он замолчал, чтобы отпустить меня, а потом обратно притянуть к себе — а он завоевал сердце прелестной Кейт. А кто ж осмелится сражаться с Чемпионом!