Генрих IV - Василий Балакин

Вечером 12 декабря 1553 года обитателям замка По, расположенного в живописнейшей местности у северных склонов Пиренеев, было не до любования красотами, открывавшимися из окон этой старинной феодальной твердыни. Все их внимание было приковано к доносившимся из большой залы крикам роженицы, Жанны д’Альбре, дочери местного владетеля — короля Наварры, герцога Фуа, графа Беарна, Альбре, Бигорра и Арманьяка Генриха д’Альбре, — и супруги герцога Антуана Бурбона. Младенцу, появления на свет которого ждали с таким волнением, возможно, предстояло стать наследником престола Наваррского королевства.

Время от времени из залы появлялась служанка, передававшая последние новости пажу, дежурившему в передней, а тот отправлялся с сообщением к самому королю, широкими шагами мерившему пространство кабинета, дабы укротить свое нетерпение. Это был сухощавый человек с суровым выражением лица, достойного карандаша великого Франсуа Клуэ. В тот день король ужинал в полном одиночестве, вздрагивая всякий раз, как до него доносились крики страдания, вырывавшиеся из груди его дочери. Затем, поскольку младенец всё не появлялся на свет, Генрих д’Альбре отправился в свои покои. Перед тем как лечь спать, он наказал незамедлительно разбудить его, как только будет долгожданная новость.

В час ночи, уже 13 декабря, сон короля прервали. Торопливо накинув на себя подбитый мехом домашний халат, он вошел в залу. Лишь только отворилась дверь, стоны сменились бодрым пением. Превозмогая страдание, Жанна д’Альбре во исполнение данного отцу обещания во весь голос запела гимн во славу Богородицы, покровительницы рожениц, в честь которой была возведена часовня при въезде на мост близ замка По. Обращение было услышано небесами и Пречистой Девой: родился мальчик, о чем возвестила повивальная бабка.

Глаза короля, выглядевшего старцем в свои пятьдесят лет, увлажнились слезами радости. Приблизившись к роженице, он протянул ей золотую шкатулку, правда, запертую на ключ, предусмотрительно запрятанный в одном из его карманов. Поверх шкатулки лежала длинная золотая цепочка, а внутри нее — завещание, подтверждавшее все наследственные права Жанны на Наварру и Беарн, о которых она сильно беспокоилась в последнее время. Теперь условия договора (завещание в обмен на наследника) были выполнены. Взгляд монарха непроизвольно обратился к висевшему над дверями гербу Беарна, изображенная на котором корова заставила его с улыбкой вспомнить давнюю историю. Когда его ныне покойная супруга Маргарита Ангулемская, сестра короля Франциска I, произвела на свет девочку, испанцы, эти заклятые враги, и самого владетеля Беарна презрительно называвшие коровьим пастухом, язвительно посмеялись: «Чудо! Корова родила овцу!» Ныне пробил час отмщения, и Генрих д’Альбре горделиво воскликнул: «Чудо! Овца родила льва!» Как рассказывают, новорожденный будто бы появился на свет уже с четырьмя прорезавшимися зубками, что подвигло астрологов и прорицателей, собравшихся по случаю рождения принца в замке По, к предсказанию его судьбы. Правда, мнения разделились: одни усматривали в этом добрый знак, тогда как другие предрекали грядущие беды и несчастья, но одно из двух непременно должно было исполниться. Так легенды и анекдоты, коими изобилуют рассказы о жизни Генриха Наваррского, начали создаваться с первых минут появления его на свет.

Бережно взяв новорожденного на руки, король отнес его к себе, где, по обычаю наваррских селян, натер губы внука долькой чеснока и, поднеся к ним кубок, смочил их местным жюрансонским вином, самым пряным и ароматным во всей Франции, заключив сие действо словами: «Вот теперь ты настоящий беарнец!» Этот ритуал, поразивший воображение хронистов, склонных усматривать в нем некий языческий обряд, якобы предшествующий крещению и соблюдавшийся предками новорожденного принца, в действительности был простой мерой предосторожности в эпоху, когда свирепствовали заразные болезни. Злые языки утверждали, что с тех пор и до конца его дней от Генриха Наваррского, коему судьба уготовила королевский престол Франции, разило чесноком и алкоголем — подобно тому, как от одного гоголевского персонажа, которого нянька в детстве уронила, постоянно попахивало водкой.

Крещение ребенка по католическому обряду состоялось 6 марта 1554 года в той же зале замка По, в которой он и появился на свет. По этому случаю король Наварры, известный своей бережливостью, не поскупился, распорядившись изготовить крестильную купель из позолоченного серебра и выделить два центнера воска на свечи. Ребенка принесли в панцире гигантской черепахи, хранящемся в замке и по сей день. Церемония прошла при большом стечении народа, присоединившегося к дворянам. Присутствовали представители от всех королевских доменов, разбросанных по обширной территории Юго-Западной Франции, старинной Гаскони. Крестным быть согласился сам французский король Генрих II, которого на церемонии представлял епископ Пескарский Жак де Фуа, а в качестве крестной выступила младшая дочь монарха, принцесса Клод Французская, которой тогда едва исполнилось шесть лет и которую представляла графиня д’Андуэн. Прибыл и встреченный с надлежащим почетом брат Антуана Бурбона кардинал Карл Вандом, которого спустя несколько десятилетий Лига провозгласит королем и который попытается отобрать корону Франции у того, кого сейчас он бережно несет к купели. Проводил обряд крещения кардинал д’Арманьяк, один из первых прелатов французской церкви. Он нарек юного Бурбона в честь его деда по материнской линии именем Генрих (Анри), что ко многому обязывало. Тогда же помимо традиционного для Бурбонов титула герцога де Бомон новокрещеному был пожалован титул принца де Виана, дабы подчеркнуть его принадлежность к Наваррской династии с ее притязаниями на всю территорию старинного королевства Наварра: город Виана располагался в испанской части Наварры, некогда ускользнувшей из рук французского семейства д’Альбре.

Наследие д’Альбре

В свое время Наварра входила в состав империи Карла Великого, после смерти которого ей удалось освободиться из-под опеки его преемников. Людовик Благочестивый был вынужден признать ее самостоятельным королевством. Расположенное по обе стороны Пиренейских гор, между реками Адур и Эбро, Наваррское королевство тогда соперничало своим могуществом с Кастилией и Арагоном, с которыми оно в XI веке составляло единое государство. В 1134 году оно вновь обрело политическую самостоятельность, а в конце следующего столетия, когда его королева Жанна I Наваррская стала супругой короля Филиппа IV Красивого, на непродолжительное время вошло в состав Французского королевства. В 1328 году именем того же Салического закона, который запрещал женщинам наследовать земли и тем самым воспрепятствовал ей взойти на трон Капетингов, Жанна II, дочь Людовика X Сварливого, объявила себя королевой независимой Наварры и правила там вместе с супругом Филиппом д’Эврё, представителем одной из боковых ветвей рода Капетингов, дальним потомком Гуго Капета. Их сын Карл II Злой унаследовал трон Наварры.