Записки рыболова - Андрей Анисимов

Стакан водки и головастики

Если совмещение рыбалки и лирики к хорошему не приводит, то еще меньше радости совмещать рыбалку с горьким пьянством. На эту тему народ придумал не меньше анекдотов. Самый распространенный из них: друзья собрались на рыбалку и в машине спрашивают один у другого:

– Огурчики взял?

– Взял.

– Колбаску взял?

– Взял.

– Минералочку взял?

– Взял.

– Водочку взял?

– Обижаешь! Пять бутылок…

– А удочки?

– Забыл.

– Ну и хер с ними. Возвращаться дурная примета…

В студенческие годы мы собрались на Шатурские озера с компанией ребят из биофака МГУ. Двое из них учились на вечернем, а днем подрабатывали лаборантами. Кроме снастей в их рюкзаках покоилось литровые бутылки с медицинским спиртом. Пить мы начали прямо в вагоне. Молодые организмы принимали спирт легко. Нехитрая закуска вроде «частика в томате» вполне удовлетворяла. Девок среди нашей компании не было, и мы рассказывали мужские похабные анекдоты, до слез хохотали и с каждым десятком километров нас грело все больше и больше. Кто-то запел. Все шло прекрасно. В Шатуре мы вывалились из поезда, радуясь, что даже контролеры оставили нас в покое. Ехали мы, естественно, без билетов. Видно, шесть дюжих, сильно поддавших молодцов двум проверяющим дамам показались опасной бандой и они, пожурив нас, ретировались. Шатура для опасной банды не являлась конечным пунктом маршрута. Память, сильно затуманенная спиртом, не может восстановить события достаточно точно. Помню, что требовалось еще километров сорок преодолеть на местной кукушке по узкоколейке. Гогоча и выкрикивая всевозможные глупости, мы двинулись по шпалам узкоколейки пешком. Сколько шли, и почему приняли такое решение, теперь объяснить не могу. Но отчетливо помню, что паровозик запыхтел сзади, выпуская злобный дым и надрываясь гудком. Рельсы мы не уступили, и составу пришлось остановиться. Мат машиниста компания восприняла как очередную шутку. Отбранив нас, он все же дождался, пока мы погрузимся, и за стакан спирта согласился остановиться у нужного места. Там начиналась цепь небольших озер, и официальной остановки не имелось. К приглянувшемуся озерцу мы притопали, когда солнце село. Если учесть, что большая часть спирта нами уже была освоена. можно представить, как мы ставили палатки…

Проснулся оттого, что у меня горит бок. Для устрашения комаров я чадил кубинскую сигару. Сигары в те времена продавались в каждом ларьке и стоили копейки. Когда я повернул горящий бок к земле, раздалось шипение и, пошел дым. Видно, сигару затушил не до конца и сунул в карман, а палатку мы умудрились поставить на болоте.

Когда, наконец, рассвело, оказалось, что мы встали биваком на берегу большой болотной лужи, глубина которой не превышала 30 сантиметров, и кроме головастиков и плавунцов в ней ничего не водилось.

Обратно ехали молча, каждый проклинал себя и всю честную компанию. С тех самых пор напиваться в рыбацких походах я завязал. Это вовсе не значит, что вечером у костра не позволить себе под уху чарку, другую. Стакан водки, выпитый на природе перед сном, прекрасно венчает удачный рыбацкий день и вовсе не приводит к тупому опьянению. В темноте ночи, когда кончаешь ловить, переставая видеть поплавок, уха с чаркой и беседа с рыбаками большое удовольствие. Без таких костров и таких чарок рыбалка стала бы куцей. Но напиваться до дури – значит портить себе охоту, и сводить на нет, все ради чего потрачено столько усилий. Усилий убедить семью и получить отгул, выкроить несколько дней для упоительного хобби, собраться, наконец, как следует, проехать сотни километров… Зачем? Для того чтобы напиться, достаточно позвать собутыльника, спуститься в магазин или открыть холодильник…

Родственники жены – не всегда зло

Теперь о памяти. Не знаю как у других рыбаков, а я отчетливо помню все хоть чем-нибудь замечательные рыбалки. Я не признаю рыбалки зимней. Понимаю, что в ней есть свой азарт и свои радости. Но я должен видеть воду, чувствовать, как она движется, где у нее водовороты и обратные течения, мели и перекаты, где тихие заводи. Очень люблю ловить в быстрых реках, но иногда стеречь леща, карпа или сазана в тихой воде не менее увлекательно.

Конечно, лучше запоминаются крупные трофеи. Но не только уловом замечательно это хобби. Простите за иноземное слово, русский язык не имеет синонима. Хотя считаю, что все остальное в моей жизни хобби, а рыбалка и есть то, ради чего стоит жить.

Я не раз думал, почему кусочек пенопласта, окрашенный в яркий цвет, так завораживает? Или это просто дикарская жадность к добыче, словленной собственными руками? Нет, тогда я не брезговал бы сетью или телевизорами. А мне сеть совершенно не интересна, да и рыба, вытянутая из нее, не кажется такой желанной, словно куплена в магазине. В рыбацкой памяти застревают и совсем мелки штрихи, и целые события связанные с ужением. Иногда и не рассчитываешь, что произойдет чудо, а оно происходит. Иногда едешь на заведомо чудесную ловлю, а приезжаешь пустой и без рыбы и без впечатлений. И еще одна особенность рыбацкой натуры – хочется поделиться. Поделиться с понимающим тебя собеседником. Тоже рыбаком. Другой – не поймет. Случаи, о которых пойдет речь, произошли в моей рыбацкой судьбе в разные годы, и я не стану соблюдать хронологию, потому что для данной темы хронология не имеет ни малейшего значения…

У моей первой жены родственники каким-то образом проживали в Николаеве. Я упросил ее отправиться к ним, в надежде, что смогу по их наводке найти на Буге рыбачьи места и вдоволь поудить разную рыбу. Хотелось выловить такую рыбину, которая не водится в нашей средней полосе.

Милый частный домик в плюще и винограде. Хлебосольный хозяин – редактор местной газеты. Его, только что вернувшийся после армии, сын, дюжий молодец, похожий на Микулу из Гоголя. Сын на днях сыграл свадьбу. Его новобрачная, еще совсем ребенок с голубыми глазками удивленно раскрытыми в мир и хорошенькой головкой, вовсе не приспособленной к мыслительному процессу. Нашу хозяйку, жену редактора, я совершенно не помню. Отсидев положенные три часа за столом, что само по себе является для меня испытанием терпения и воли, я упросил наших любезных хозяев поскорее вывести нас на Буг. Нас привезли к маяку и поселили в домике для отдыха, возле смотрителя. Служитель маяка имел две коровы, что облегчало проблему питания. Коровы это и молоко, и простокваша, и творог, да и само присутствие этих милых и доброжелательных тварей, делает существование надежным и уютным.

В Буге я никогда не рыбачил и не знал, что там водиться. Но всегда возил с собой поплавочную удочку и спиннинг. Знаю, что рыбаки делятся на поплавочников и спиннингистов. Я типичный поплавочник. Блеснить не люблю, но на хищника охочусь с удовольствием. Спиннинг использую как удочку, с большим поплавком и тяжелым грузом. Спиннингом я ловлю хищника на живца. Настоящие спиннингисты гордятся меткостью и точностью заброса. Должен сказать, что живца тоже шныряю изрядно и могу попасть в оконце травы за пятнадцать, двадцать метров. Заброс наживки под берег, не менее сложен, требует особой меткости и глазомера. Кроме того, ловить на живца вовсе не значит бросить крючок с приманкой и ждать поклевки. Но об этом я расскажу в другом месте. На Буге же, мне из спиннинга пришлось делать донку, потому что здесь все ловят на донку. Первая проблема, с которой сталкиваешься в засушливых степных районах – насадка. Добыть червяка в сухом песчаном грунте затея безнадежная. Червей приходится копать в реке. Это довольно хлипкие плоские оранжево – желтые создания. Они легко рвутся, и добыть их труд еще тот. Берешь лопату и по колено в воду. Зачерпнул и на берег. Ком песка разваливается на части, и сразу видишь, есть или нет. Если повезет, и нападешь на место, в одном заходе получишь два три червяка.

В Буге водится много разных пород рыбы. Водится в нем и большой бычок – ротан. Эта рыбка достигает двухсот грамм, весьма прожорлива и нахальна. Ее можно ловить и на резку, – кусочки рыбы. Это я узнал у смотрителя маяка, благо тот совмещал свое смотрение с рыбалкой. С вечера приготовил все. Несколько раз прошелся по берегу, оглядывая широченный Буг. От волнения предстоящей охоты заснуть сразу не удается. Долго ворочаюсь, предвкушая утренний поход. Несколько часов тревожного сна и долгожданный рассвет. В лодке поплавочное удилище, спиннинг, переделанный в донку и снабженный несколькими крючками десятого номера. Червяки в плоской черной коробке с дырочками, приобретенной много лет назад в Москве на Новоконной площади. О знаменитом московском «Птичьем рынке» еще поговорим. Кроме удилищ, на дне лодки подсачек, корзинка с творогом, бутылка молока, в кармане непочатая пачка сигарет. Во время рыбалки очень курится. Не знаю, как уйти от этого вредного занятия, но ничего не могу поделать. В отдельном целлофановом пакете коробок спичек, зажигалка может отказать, кончится газ или вылетит кремень. В последний раз проверяю поклажу, и отпихиваюсь от берега. Огромная река бесшумно плывет навстречу розовым туманом. Накануне, выспросил у своего хозяина, каков рельеф дна. Знаю, что гребу над мелью. Эта мель уходит в глубину песчаной косой и там уже метра два, затем глубины. Меряю дно шестом. Пока мелко. Медленно продвигаюсь в задуманном направлении. Еще вчера, решил, что стану на краю отмели.