Мегрэ ошибается - Жорж Сименон

— Как вы думаете, кто мог убить вашу хозяйку Луизу Филон? — продолжил допрос Мегрэ.

— Понятия не имею.

— Гости у нее бывали?

— Я никогда никого не видела, кроме разве что врача из нашего квартала, да и то один раз, когда у нее был бронхит. Правда, я работаю только до полудня.

— Вы знаете кого-нибудь из ее знакомых?

— Единственное, что я знаю, так это то, что в шкафу находятся мужской халат и домашние туфли. Кроме того, там лежит коробка сигар, а она их не курит.

— Вы знаете, кто этот мужчина?

— Я никогда его не видела.

— И как его зовут не знаете? Он никогда не звонил сюда в вашем присутствии?

— Несколько раз звонил.

— Как Луиза Филон обращалась к нему?

— Пьеро.

— Она была у кого-то на содержании?

— Кто-то же должен был платить за квартиру и все остальное, не так ли?

Мегрэ поднялся из-за стола, поставил чашку и набил трубку табаком.

— А что мне теперь делать? — спросила домработница.

— Ничего. Но вам придется еще побыть здесь.

Он вернулся в салон, где люди Моэрса ждали его распоряжения. В помещении царил порядок. В пепельнице, стоящей рядом с софой, Мегрэ обнаружил пепел от сигарет и три окурка. На двух из них имелись следы губной помады.

Сквозь полуоткрытую дверь, ведущую в спальню, Мегрэ с некоторым удивлением заметил, что постель смята, словно кто-то на ней спал.

— Врача еще нет?

— Его нет дома. Жена разыскивает его по телефону у пациентов.

Мегрэ заглянул в шкафы, выдвинул ящики стола. Одежда и белье молодой женщины были не из дорогих, к тому же не свидетельствовали о ее вкусе. Для обитательницы дома на авеню Карно это было несколько неожиданно.

— Займись отпечатками пальцев и всем остальным, Моэрс. А я пойду побеседую с консьержкой.

— Я вам еще нужен? — спросил комиссар Дюпе.

— Нет, спасибо. Пришлите мне рапорт в течение дня. С вами отлично работается, Дюпе.

— Понимаете, я сразу же подумал, что это дело вас заинтересует.

Дюпе продолжал говорить и на лестнице, но Мегрэ оставил его перед дверью консьержки.

— Здравствуйте, мадам.

— Доброе утро, господин комиссар.

— Вы меня знаете?

Консьержка утвердительно кивнула.

— Значит, вам известно, что произошло?

— Я расспросила стоявшего перед домом полицейского, и он сказал, что мадемуазель Луиза мертва.

Консьержке было лет сорок, и одета она была даже с некоторым кокетством. Черты ее лица были довольно правильны, хотя несколько грубоваты.

— Ее убили? — спросила она Мегрэ, когда тот устроился возле окна.

— Почему вы так думаете?

— Если бы она умерла естественной смертью, то полиция не стала бы нас беспокоить с утра пораньше.

— Но она могла покончить с собой.

— На таких, как она, это не похоже.

— Вы хорошо ее знали?

— Не очень. Она приходила ко мне только за почтой и никогда не задерживалась надолго. Она не чувствовала себя достаточно уверенно в этом доме, вы понимаете, о чем я говорю?

— Вы хотите сказать, что она была из другого социального сословия, чем жильцы этого дома?

— Да.

— А к какому слою она по-вашему принадлежала?

— Точно не знаю. И вообще, у меня нет никакого повода говорить о ней плохо. Она была спокойна и вежлива.

— А ее домработница никогда не говорила с вами о ней?

— Мы с госпожой Броль вообще не разговариваем.

— Вы ее знаете?

— И не желаю ее знать. Я вижу, как она приходит и уходит. Этого мне вполне достаточно.

— Луиза Филон была содержанкой?

— Вполне возможно. За квартиру, во всяком случае, она платила регулярно.

— Ее кто-нибудь посещал?

— Время от времени.

— Регулярно?

— Нельзя сказать, что регулярно.

Мегрэ чувствовал ее внутреннее сопротивление. В отличие от Дезире Броль она нервничала и время от времени бросала быстрый взгляд в сторону застекленной двери.

— Доктор идет.

— Скажите, мадам… Да, кстати, как вас зовут?

— Карне.

— Скажите, мадам Карне, вы ведь пытаетесь от меня что-то скрыть?

— Почему вы об этом спрашиваете?

— Просто так. Мне хотелось бы это знать. К Луизе Филон всегда приходил один и тот же мужчина?

— Во всяком случае, я видела одного и того же.

— Кто он такой?

— Музыкант.

— Откуда вы знаете?

— Пару раз я видела, как он приходил с футляром от саксофона.

— Вчера вечером он приходил?

— Да, около десяти.

— Вы открыли ему дверь?

— Нет. До одиннадцати часов вечера, пока я не ложусь спать, дверь остается незапертой.

— Но вы всегда видите, кто приходит?

— Вообще-то да. Мои жильцы, в основном, важные и спокойные господа.

— Значит, вы утверждаете, что музыкант приходил около десяти часов?

— Да. Он пробыл минут десять, не больше, и когда выходил из квартиры, то мне показалось, что он спешит. Я слышала, как он быстрым шагом направляется в сторону площади Этуаль.

— Вы не обратили внимания на выражение его лица? Был ли он взволнован или…

— Нет.

— Никто больше не приходил к Луизе Филон в течение вечера?

— Нет.

— Значит, если врач установит, что преступление было совершено между десятью и одиннадцатью часами, можно быть почти уверенным, что…

— Я этого не говорила. Я только сказала, что вчера вечером к Луизе Филон приходил только он.

— По-вашему, музыкант был ее любовником?

Немного помолчав, она прошептала:

— Не знаю.

— Понятно. Музыканту не по карману снимать ей квартиру в таком шикарном доме.

— Вот именно.

— И вы не удивились, узнав об убийстве?

— Я не ожидала этого, но меня это событие не удивило.

— Почему?

— Да так. Мне кажется, что женщины подобного сорта более других подвержены опасности.

— Составьте список всех жильцов, входивших или выходивших из дома вчера вечером после девяти часов. Я приду за ним попозже.

— Хорошо. Это не трудно.

Выйдя от консьержки, Мегрэ встретил прокурора и его заместителя.

В доме по-прежнему, за исключением третьего этажа, царило спокойствие. Глазеть на полицейских сквозь щели в дверях было не в обычае жителей этого дома. Моэрс и его эксперты заняли своей аппаратурой всю квартиру, а врач уже завершил осмотр тела.

— Когда произошло убийство? — спросил комиссар.

— Между девятью часами и полуночью. Точнее сказать, между девятью и одиннадцатью часами вечера.

— Вероятно, смерть была мгновенной?

— Вы же сами видели. Выстрел произведен в упор.

— Сзади?

— Сзади и чуть сбоку.

Моэрс вмешался в разговор:

— В момент выстрела она курила сигарету, которая упала на ковер и тлела. Счастье, что он не загорелся.

— В чем здесь, собственно, дело? — спросил заместитель прокурора, не введенный еще в курс дела.

— Я и сам еще пока не знаю. Быть может, банальное преступление. Но это меня бы удивило.

— У вас уже есть какая-нибудь версия?

— Никакой. Пойду поговорю еще раз с домработницей.

Но прежде чем снова направиться на кухню, Мегрэ позвонил на набережную Орфевр и попросил Люка, находящегося в бюро, чтобы он немедленно приехал.

Мадам Броль сидела все на том же месте. Кофе она уже выпила и теперь курила сигарету, что не соответствовало всему ее облику.

— Курить-то мне можно? — спросила она, перехватив взгляд комиссара.

Мегрэ, кивнув, сел напротив нее.

— Рассказывайте.

— О чем?

— Обо всем, что знаете.

— Я уже все сказала.

— Как Луиза Филон проводила время?

— Я могу говорить лишь о том, что она делала по утрам. Просыпалась часов в десять, но с постели не вставала. Кофе я приносила ей в постель. Она пила, курила и читала.

— Что именно она читала?

— Иллюстрированные журналы и романы. Часто слушала радио. Вы, вероятно, заметили, что на ночном столике стоит приемник.

— Она никому не звонила?

— Часов в одиннадцать.

— Каждый день?

— Почти.

— Пьеро?

— Да. К полудню она одевалась, чтобы пойти в город пообедать, но это случалось нечасто. Обычно она посылала меня к мяснику за холодным мясом или полуфабрикатами.

— Вы не знаете, чем она занималась после обеда?

— Думаю, куда-то ходила. Утром ее туфли бывали грязными. Наверное, она бегала по магазинам, как и все женщины.

— Она не ужинала дома?

— Столовая посуда редко бывала грязной.

— Вы считаете, она встречалась с Пьеро?

— С ним или с кем-то другим.

— Вы уверены, что никогда его не видели?

— Уверена.

— А какого-нибудь другого мужчины вы тоже никогда не видели?

— Разве что монтера, что возился с газовым краном, или мальчишку-рассыльного из магазина.

— Давно вы на свободе?

— Шесть лет.

Из гостиной послышался шум. Оттуда выходили санитары из Института судебной медицины.