Так и будет? - Илья Першин

один день без вложений», покупал себе дорогие вещи, был подписан на все странички богатеев мира, изучая и следуя их образу жизни. Он создавал себе этим, по его мнению, ауру богатства. При этом всем, его отличало от простого мечтателя то, что он и правда много работал, зарабатывая очень хорошие деньги по меркам страны.

Пьер когда-то проникся симпатией к нему, хотя не разделял его точку зрения о необходимости наличия денег в безграничном количестве. Пьер считал, что важнее внутренний мир, нежели овладение благами внешнего. Но в Саве он ценил, что тот был честным законченным материалистом, и, казалось бы, за кусок колбасы Родину продаст. Но это было неточным утверждением, а лишь догадкой, и проверить это не было ни причин, ни возможности. Сава все строил на материальном отношении между людьми и социальными слоями — у кого больше денег, тот и прав, потому что деньги правят миром. Казалось бы, простое и банальное утверждение, известное уже каждому школьнику, профессору, директору и офисному планктону…

Отличало Саву от многих людей среднего достатка, безумно любящих деньги, то, что он не просто хотел ими владеть и безвольно приклонялся перед ними. Он не пытался урвать кусок всемирного экономического пирога, сохранив хоть какие-то крупицы чести и морали, которые присущи любому социальному гражданину. Сава верил в Деньги — в их силу, влияние и необходимость. Деньги — это живая субстанция, которая уже давно вышла из-под контроля людей, и теперь она управляет людьми, а не наоборот. Куда указывают деньги — туда идут массы. В каком-то роде похоже на новую религию, где никто из живущих ныне людей не видел зарождения этой субстанции, ее развитие и окутывание всего земного шара. Люди могут лишь чувствовать влияние малейшей части этой субстанции на их жизнь и только догадываться, насколько огромна и влиятельна вся субстанция на Земле. А богатые, отдельно взятые личности, типа предпринимателей и бизнесменов, для них вроде пророков и глашатаев, трубящих всему миру о величии денег и призывающих принять этот факт на веру. Таким людям Сава и поклонялся. Это была его религия, мораль, честь и смысл жизни — служение великим Деньгам, вожделея пришествия манны в его дом.

Время от времени, Сава был действительно похож на фанатика, стучащего в дверь с вопросом «Верите ли Вы в макаронного бога?», когда с горящими глазами объяснял Пьеру суть, смысл и привилегии его вероисповедания. Но из-за холодного отношения Пьера к Деньгам, делал округленные, полные непонимания глаза и отводил нижнюю челюсть чуть назад, глядя на Пьера, как на темного пещерного человека, прикуривающего свой Мольро с помощью удара двух кремниев.

— Как это тебе не нужны все Деньги Мира?!

— А что я с ними буду делать? — незаинтересованно ответил Пьер.

— Как что? Пребывать в блаженном состоянии! Упиваться всеми благами цивилизации! Это же как волшебная палочка или скатерть-самобранка, чего пожелал — то получил. Ты же это сам прекрасно понимаешь.

— Савелий, а кто гарантирует, что это принесет мне счастье? Ты можешь это гарантировать?

После этого, или другого подобного вопроса Сава сначала закипал от недоумения, как забытый на плите чайник, его янтарные глаза становились похожи на два больших орлиных глаза, нацеленных на добычу. Но, благодаря легкому характеру и позитивному настрою, Сава быстро остывал и шутил: «Гарантировать я могу только качество обработки нашей Ньютоновской жидкостью на десятки лет».

Этой легкостью, невозможно сочетающейся с фанатичностью, Сава и нравился Пьеру. Он не был озлоблен на людей, как на противников в большом делении материального мира — он был чуть выше, благодаря уверенности в своем неизбежном обогащении. Как глубоко верующий старец не будет соревноваться с прихожанами за благословение — его хватит всем.

Глава 3. Таковы правила

Сам же Пьер, не был законченным отшельником, отказавшимся (или планирующим это сделать) от материальных благ. Он осознавал необходимость участия денег в его жизни. Он любил вкусную еду, ухоженный теплый дом, удобный автомобиль, но он не считал это смыслом существования — скорее средством более удобного, безопасного, а оттого и более продолжительного существования.

Пьер был хорошо образован в одном из лучших экономических ВУЗов города, отлично разбирался в экономике, финансах и политике. Во время существования Пьера, Савы и остального населения Земли вообще было сложно как-то устроиться в жизни без крепких знаний в экономике. Даже на должностях, на которых эти знания ни к чему, требовались экономические двухмесячные курсы для понимания основ материального потока. Мир был полностью погружен в развитие, обогащение и рыночные отношения по всему земному шару. И Пьер осознавал это и принимал эти правила игры. Но он не считал Деньги божеством или религией. Он вообще не принадлежал ни к какой общепринятой конфессии, хотя изучил вопрос вероисповедания досконально, прочитав большинство религиозных трудов. Стоит ли говорить, что центральной мировой конфессией стал Монетаризм?

И во всех трудах он искал тот самый месседж об изначальной идее существования человечества.

Рано или поздно место на Земле банально закончится, и станет негде ставить и использовать новые заводы-пароходы, а люди будут переходить и переносить с собой блага в облачные хранилища — в виртуальную реальность. Они будут существовать в них, накапливая бесконечные товары, которыми по назначению воспользоваться нельзя. Можно будет только их созерцать, как результат жизнедеятельности каждого члена экономической цепочки. От созерцания люди будут впадать в нирвану и пребывать в ней вечность — это единственная теория, родившаяся в голове Пьера, хоть немного отвечающая на его вопрос о необходимости накопления материального.

Прочитав большое количество религиозных писаний, Пьер так и не остановился на одной определенной религии. Были несколько, которые ему импонировали, но не более того. Единственное, во что он точно не поверит — это в Деньги, потому что за Деньгами не было никакого верного пути, ведущего к конечной ясной цели и никакой всеобщей правды, ведь она может меняться в зависимости от субъективных представлений владельца какой-либо крупной их части, а представлений большинства богатеев о жизни Пьер не разделял — они казались ему наживными, обычными, наивными, без какого-либо сакрального смысла бытия.

***

— В бар или по домам? Угощаю! — окрикнул Савелий.

— Ну… В принципе, можно в бар. — ответил Пьер.

— Что задумчивый? Опять Сиддхартху своего читал весь день?

— Да… Звонки не шли сегодня.

— А «в холодную» поработать?

— Да что-то настрой не тот сегодня.

Савелий не понимал философского отношения Пьера к жизни, он даже считал его временами жутко ленивым, но говорить ему об этом не собирался. Во-первых, чтобы ни в коем случае не обидеть