Главное – доверие/В лучах заката - Грейс Дрейвен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ох, верно, — поддержала леди Бладуза. — С такими клыками этого не сделаешь, если только не желаешь пораниться сама, не говоря уже о чреслах партнёра. — Вздрогнув, она бросила на Ильдико сочувственный взгляд. — Какая жалость. Мне по душе это занятие.
Поджав губы, Ильдико промолчала. Она не собиралась поддаваться уговорам опровергнуть домыслы и раскрыть их с мужем личные тайны. К сожалению, сплетницы не закончили строить догадки.
— С другой стороны, лаская женщину подобным образом, каи могут не волноваться.
— А вы бы доверили кому-то с такими клыками залезть вам под исподнее и облюбовывать лоно?
И снова на Ильдико нацелилась дюжина пар глаз. Она молча взирала на них, но щеки и затылок пылали жаром, от которого она едва не вспыхнула на месте.
Леди Ганамей, жена одного из главных тэнов Серовека, дружески похлопала Ильдико по руке и подмигнула:
— Приятно знать, что вы не лишены одного из лучших удовольствий в жизни, херцагеши.
Ильдико едва сдержала разочарованный стон, а остальные женщины усмехнулись. Конечно, у них нашлась новая интересная тема для обсуждения. И довольно скоро.
Когда пришёл слуга и объявил, что обед подан, Ильдико вознесла безмолвную молитву богам. Вместо того, чтобы бежать по коридору, она терпеливо подождала, пока вместе с леди Ганамей не оказалась в числе последних, кто покинул солярий. К счастью, её спутница не стала вдаваться в подробности своего недавнего замечания.
Ужин стал не меньшим испытанием. Как почётные гости, Бришен с Ильдико разделили трапезу с хозяином крепости за столом на помосте. После разговоров в солярии Ильдико с трудом встречалась взглядом с Серовеком, когда он обращался к ней. Казалось, глаза по собственной воле неизбежно скользят к предмету недавнего обсуждения. С другой стороны, она не одна испытывала неудобства, и Серовек не единственный стал мишенью столь пристального внимания.
Бришен, как единственный каи среди людей, попал под изучающий взгляд каждого гостя. Это второй ужин в Верхнем Салюре, на котором они с Ильдико присутствовали вместе, и первый с тех пор, как Серовек помог спасти Бришена от банды наёмников.
— Интересно, возможно ли ещё сильней привлечь к себе внимание? — пробормотала Ильдико, прикрываясь кубком с вином, как щитом.
Бришен повернул к ней голову, озадаченно нахмурившись.
— Что случилось?
Она сделала глоток вина, прежде чем ответить:
— Неужели людям невдомёк, что так смотреть крайне неприлично?
Чувственные губы изогнулись в улыбке.
— Тебе уже следовало привыкнуть, Ильдико. Люди Серовека ведут себя со мной также, как мой народ с тобой в Саггаре.
— Не думаю, что каи своими глазами раздевают меня донага, — прошептала она, не в силах подавить возмущение, несмотря на правдивость его замечания.
В мгновение полуулыбка и небрежная поза Бришена исчезла. Он резко выпрямился в кресле и сузил глаза.
— Кто в Саггаре посмел на тебя так смотреть?
— Перестань гримасничать. Ты пугаешь людей. — Она похлопала его по предплечью, чувствуя, как напряглись мышцы под её ладонью. — Никто. К сожалению, о здешнем обществе сказать такого не могу.
Бокал с вином с грохотом опустился на стол, и она предупреждающе схватила мужа за локоть, когда тот попытался подняться со своего места.
— Это тебя раздевают глазами, Бришен. Не меня.
Глубокие морщины на лице Бришена разгладились, и он откинулся на спинку стула. Настал черёд Ильдико хмуриться. Очевидно, его не сильно тревожила мысль, что кто-то мысленно раздевает его взглядом, пока речь не заходила о ней. Ильдико не стала делиться с ним откровениями про хозяина Верхнего Салюра.
— У вас встревоженный вид, херцагеши. Неужто еда не пришлась по вкусу? — Серовек сидел по другую сторону от Бришена, вертя в ловких пальцах столовый нож. Свет факелов и свечей подчёркивал чеканный профиль. Несомненно, он красивый мужчина и, судя по слухам и репутации, очень страстный.
Ильдико подняла бокал в молчаливом тосте, стараясь не краснеть от образов, промелькнувших пред внутренним взором, вызванных пикантными сплетнями в солярии.
— Что вы, милорд?! Всё хорошо, и еда превосходная.
Убедившись, что гостья довольна трапезой и обществом, Серовек обратил взор на Бришена.
— Как поживает храбрая ша-Анхусет? — В отблеске факелов глаза маркграфа вспыхнули алчным и пылким блеском.
Беладинский лорд никогда не скрывал своего увлечения очаровательной и ершистой кузиной Бришена. Притяжение лишь усилилось после того, как он спас её и Ильдико от одержимых убийством наёмников и кровожадной своры ищеек магов. Едва скрываемая при каждой встрече враждебность Анхусет по отношению к Серовеку, казалось, лишь распаляла его интерес.
Бришен пожал плечами.
— Если судить по её угрюмому настроению, она в добром здравии. Мой долг перед тобой продолжает расти. Ты спас меня, мою жену и кузину. — Они с Серовеком чокнулись кубками. — Мне придётся совершить подвиг, чтобы отплатить тебе услугой за услугу.
Серовек рассмеялся.
— В мире много героев ожидает своего часа. Лучше при следующем визите в Верхний Салюр привезите мне скорпида, и будем считать долг выплаченным.
Бришен с сомнением приподнял бровь.
— Это плохая плата за спасение трёх жизней, друг.
— Нет, если ты мужчина, который страстно желает отведать этого яства. А повар выпотрошит тебя в собственной постели своим лучшим мясницким ножом, если прикажешь ему приготовить это блюдо.
Ильдико плотно сжала губы, разрываясь между смехом от замечания и отвращением при мысли о пироге со скорпидом. После замужества ей трижды доводилось переживать это испытание. Известие, что кому-то, помимо каи, действительно нравится отвратительный пирог, поразило её. Даже некоторые каи считали блюдо отвратительным и отказывались его есть.
— Я по-прежнему считаю долг неоплаченным, но с радостью удовлетворю просьбу друга в скорпиде — ответил Бришен. — Не мешкая пришлю повара в Салюр, и ты отведаешь свежего пирога.
Ильдико скривила губы. Надеясь,что на эту трапезу их не пригласят.
Остаток вечера прошёл в приятной беседе с хозяином и другими гостями, пока их развлекали музыканты. Хотя женщины в солярии были весьма откровенны, в компании мужчин они вели себя гораздо осмотрительнее. Однако Ильдико поймала на себе и Бришене несколько любопытных взглядов.
«Вам ничего не удастся выведать от меня», — подумала она.
Без сомнения, после отъезда из Верхнего Салюра в Саггару они с Бришеном станут предметом множества досужих сплетен. Однако
