Фальшивомонетчики Третьего рейха. Операция «Бернхард» - Вальтер Хаген

4. Продукты питания в транспортных перевозках должны иметь приоритет перед всеми другими товарами. Необходимо обеспечить доставку в первую очередь продовольствия, электроэнергии и газа, а также угля и дров. Если мы будем работать с той же настойчивостью и упорством как в прошлые годы, немецкая нация может сохранить свою жизнеспособность, не понеся тяжелых потерь. Разрешат ли это нам наши враги, оказать сейчас трудно. Тем не менее я обязан приложить все свои силы для сохранения жизнеспособности немецкой нации. Наша судьба сейчас находится не в наших руках. И только божественное провидение может изменить наше будущее. Однако и мы можем внести в это свою лепту, выполняя каждый порученную ему работу с полной ответственностью и энергией, встречая своих врагов с достоинством и самоуверенностью и сохраняя в сердце надежду на лучшее будущее. В этом заключается главное. И пусть господь Бог защитит Германию».

3 мая 1945 года. Всю ночь я провел за рулем своей автомашины, выбравшись в район между Инсбруком и Зальцбургом и уйдя от передовых частей наступавшей американской армии. Перед этим я провел последнюю беседу на территории Лихтенштейна с шефом полиции швейцарского кантона Санкт-Галлена, моим доверенным лицом, осуществлявшим связь с американскими и английскими дипломатами, заинтересованными в немедленном окончании бессмысленной войны не менее группы некоторых высших функционеров и политиков Германии, которых я как раз представлял.

В Меране совершенно ни к чему я оказался в гуще событий, связанных с партизанским восстанием. Там я решил сделать непродолжительную остановку, чтобы помочь одному из своих сотрудников, которого я особенно ценил, ликвидировать свое представительство вопреки поступившим распоряжениям. Вместе с ним, имевшим, к счастью, хорошие связи с командованием партизан Северной Италии, нам удалось прекратить начавшиеся военные действия. И вот после этих бурных дней я оказался в небольшом населенном пункте Альтаусзее в горах Зальцкаммергута, излюбленном месте летнего отдыха, получившем вскоре неожиданную широкую известность. Я ждал приезда Кальтенбруннера[3], шефа полиции безопасности и СД[4], являвшегося личным представителем Гиммлера[5], ответственным за так называвшийся «южный район». С американскими и английскими партнерами по переговорам я договорился, что с помощью Кальтенбруннера будут предприняты все необходимые меры для передачи власти в регионе новым людям еще до вступления англо-американских войск в западные районы Австрии и недопущения разрушения на последней фазе войны жизненно важных предприятий. Кроме того, в некоторых местах коммунистические группы Сопротивления начали по согласованию с командованием Красной армии, с которым они поддерживали курьерскую связь, брать при отходе немецких войск власть в свои руки. Подобные акции, готовившие советизацию Австрии и могущие поставить мир перед совершившимися фактами, надо было предотвратить.

Кальтенбруннер однако задерживался. Он предположительно застрял в одной из колонн вермахта[6], отходившей в Германию и запрудившей на многие километры местные дороги. В небольшом срубе, бывшем ранее хлевом, для него было подготовлено на скорую руку помещение для работы. В этом помещении я и расположился, принимая телефонные звонки, предназначавшиеся ему. Линии связи вермахта продолжали функционировать, и иногда отзывались даже населенные пункты, в которые уже вошли войска союзников. Командиры подразделений и начальники служб обращались к Кальтенбруннеру с единственной, за редким исключением, просьбой — получить от него руководящее указание.

Никогда до этого я не осознавал исключительную слабость авторитарной системы, точнее говоря принципа фюрерства, как в те последние дни и часы. Ни один офицер, ни один чиновник, невзирая на высокие должности, не осмеливался принять самостоятельное решение, желая «прикрыться» приказом сверху. Я не стал долго раздумывать над подобной зависимостью от «центра» и принялся отдавать распоряжения и приказы, скоро убедившись к собственному удовлетворению, что они принимаются без какого-либо протеста, хотя и исходили не от Кальтенбруннера. На этом примере отчетливо видно, что в определенных ситуациях, когда господствовали неразбериха и неуверенность, наличие необходимого телефона придавало чрезвычайную силу. В результате этого в целом ряде случаев мне удалось облегчить мирную передачу власти. При этом я употреблял одну и ту же формулировку:

— Шеф, — подразумевая Кальтенбруннера, — приказывает немедленно привлекать к исполнению соответствующих обязанностей всех известных австрийских деятелей, которые занимали до 1938 года руководящие должности, для обеспечения беспрепятственной передачи дел.

Вместе с тем я отдавал распоряжения об освобождении политических заключенных. И ни разу никто меня не ослушался, даже пользовавшийся дурной славой начальник полиции Линца, который, казалось, почувствовал облегчение, что ответственность за принятие решения с него была снята.

Неожиданно однообразие и схематичность звонков были нарушены. У телефона был некий обер-лейтенант (фамилии которого я уже не помню), начальник транспортной колонны, попросивший прислать ему немедленно два грузовика. Сразу же по выходу из Редл-Ципфа, небольшого населенного пункта между Зальцбургом и Линцем, известного лишь своим пивоваренным заводом, у него вышел из строя один грузовик из-за поломки оси, а неподалеку от Эбензее в реку Траун сорвался еще один грузовик, вытащить откуда его не удается. Я категорически отказался предпринимать что-либо, поскольку транспортные заботы оберлейтенанта в часы, когда речь шла о более важных делах, казались мне гротескными. К тому же у меня мелькнула мысль, что речь-то в действительности скорее всего идет о личном имуществе какого-нибудь партийного или эсэсовского функционера, поскольку офицер не хотел доложить о характере груза, сославшись на данное им клятвенное обещание. Не получив, однако, заверения в присылке грузовиков, офицер попросил разрешение передать под расписку подразделению вермахта в Редл-Ципфе находящийся неподалеку неисправный грузовик, а ящики с автомашины, свалившейся в реку Траун, попытаться перегрузить в свою легковую автомашину. Такая его педантность вывела меня, наконец, из терпения, и я крикнул в трубку:

— Побросайте свой груз в реку и распустите людей по домам!

По сути дела, это являлось приказом, хотя и необдуманным. Оберлейтенанта, привыкшего выполнять приказы безоговорочно и не подвергая сомнению, это нисколько не обескуражило, и он выполнил мое распоряжение дословно. Поломавшуюся около Редл-Ципфа автомашину он передал армейскому капитану, не посвятив его в характер находившегося на ней груза. Ящики с застрявшей в Трауне грузовой автомашины он приказал побросать в реку, ставшую в то время полноводной из-за таявшего снега. С оставшимися автомашинами он двинулся в сторону Аус-зее. Здесь он встретился с прибывшим Кальтенбруннером, который отдал ему приказ передать весь оставшийся груз подполковнику СС[7] Скорцени[8] — руководителю отдела VI управления ГУИБ, ставшему широко известным благодаря освобождению Муссолини[9], Скорцени к тому времени расположился неподалеку от Радштадта в земле Зальцбург очага для организации обороны против союзных войск в горах.