Фальшивомонетчики Третьего рейха. Операция «Бернхард» - Вальтер Хаген

Назначение Телеки премьер-министром означало улучшение финансового положения движения ирредента, которое стало получать средства из государственного бюджета. Но и этих денег было недостаточно для осуществления целей, которые стояли перед ним. К тому же значительные суммы расходовались на проведение абсолютно бессмысленных акций.

В 1922 году Телеки отошел на задний план, а премьер- министром стал граф Бетлен, победивший на выборах. Но Телеки оставался одним из могущественных лиц в Венгрии, являясь фюрером движения ирредента. Новое правительство взяло, нисколько не задумываясь, иностранные кредиты и стало осуществлять хозяйственную деятельность как неплатежеспособный субъект, в результате чего страна вскоре оказалась в тяжелом финансовом положении. Большие потери были вызваны, в частности, тем, что лидеры Экзца получили значительные синекуры, но поскольку не имели ни способностей, ни понимания в экономике, не соответствовали занимаемым должностям. Да и многочисленные беженцы из отошедших от Венгрии районов, нуждавшиеся в обеспечении, легли тяжелым бременем на государственные финансы.

Еще в начальном периоде создания движения ир-редента у Бетлена, бывшего в ту пору комиссаром по вопросам беженцев, появилась идея получения средств за счет изготовления фальшивой валюты. Дело в том, что в Румынии старые австро-венгерские банкноты остались в хождении, получив лишь соответствующую надпечатку. Ее-то было легко подделать, и Бетлен воспользовался представившимся шансом. Несколько сотен тысяч банкнот достоинством в пятьсот и тысячу крон были снабжены в Будапеште румынской отметкой и через агентов переправлены в Румынию. Таким образом был обеспечен выпуск новых денежных единиц лей. Вначале операция производилась без ведома соответствующих правительственных органов: тогдашний министр внутренних дел Беницки узнал об этом из донесений полиции, но не решился вмешаться. А его преемник на посту министра внутренних дел Раковски несколько позже даже сам предложил графу Телеки провести подобную же операцию, что было равносильно государственной санкции. (Спустя 25 лет Хорти вновь назначил Раковского министром внутренних дел, когда шло формирование нового правительства во главе с генералом Лакатосом, — с целью вывода Венгрии из войны.)

Телеки взялся за дело, но ему пришлось значительно труднее, чем Бетлену. Он принялся за изготовление чешских банкнот типа сокол, а их пришлось печатать на плохой бумаге да еще с техническими дефектами. К тому же операция потребовала сложных приготовлений. В самой Венгрии Телеки не чувствовал себя в достаточной безопасности, так как комиссия Антанты по вопросам перемирия везде обладала определенным весом. Поэтому он перенес весь производственный процесс в Австрию, где у него нашелся влиятельный союзник в лице правителя земли Штайермарк Антона Ринтелена.

Этот «некоронованный король Штайермарка», как его часто называли, относился к числу необычных фигур смутного времени периода первых лет после окончания Первой мировой войны. У него были чрезвычайно амбициозные планы, в числе которых — замысел стать диктатором Австрии. К демократии этот жесткий, властолюбивый, хитрый и обладавший сильной волей человек не имел никакого отношения, будучи прирожденным фашистом. Но у него был существенный недостаток: он не мог устанавливать контакт с народными массами, и в первую очередь за пределами своей земли, не относясь к типу «вождей» подобно Гитлеру или Муссолини и даже Рузвельту. Поэтому он не мог надеяться добиться своей цели путем плебисцита, используя созданное им самим «народное движение». Тогда он стал интриганом крупного формата, пытаясь использовать посторонние силы и идя на хорошо продуманное пактирова-ние с целью создания видимости, будто бы «само развитие событий» выдвигает его на передний план. Вначале он стал опираться на ополченческое движение, превратившееся благодаря его поддержке в заметный фактор силы в Штайермарке, позже вознамерился использовать проявления национал-социализма в личных целях. В связи с этим он приложил руку к июльскому восстанию австрийских нацистов в 1934 году, заявив о своей готовности взять бразды правления страной в свои руки после смещения федерального канцлера Дольфуса[20].

«Королю Антону» удалось практически сделать свою землю автотомной, управляя ею авторитарно лишь с видимым соблюдением конституционных законов, нисколько не заботясь о реакции Вены. Его положение было настолько прочным, что он благополучно пережил неудачу ополченческого путча в 1931 году, хотя все знали, что именно он его инспирировал. Когда путч был сорван генеральной забастовкой рабочего класса, организованной социал-демократами, «петушиные закоперщики» попрятали оружие и спокойно возвратились по домам, будто бы речь шла об отмененных маневрах. Правитель Штай-ермарка позаботился о том, чтобы на этом все и закончилось. В конце концов Дольфусу удалось от него избавиться, направив в качестве посланника в Рим, получив за это в его лице своего смертельного врага. Не в последнюю очередь именно по этой причине Ринтелен принял участие в национал-социалистском заговоре 1934 года.

Ринтелен очень скоро понял, насколько важно для него самого и ополченческого движения приобретение контактов с подобными же движениями в соседних странах. И он установил связи с фашистами в Италии и движением ирредента в Венгрии. Ведь авторитарный режим, который он намеревался установить в Австрии, чувствовал бы себя прочнее, если в соседних странах имелись бы подобные же системы правления. В связи с этим он поддерживал все мероприятия венгерской ирреденты, где только мог.

В Вене тогдашний президент полиции, ставший позднее федеральным канцлером, Шобер творил нечто подобное. Он, несмотря на внешнюю чиновничью солидность, был в действительности двойственным человеком, полным внутренних противоречий. Шобер являлся членом великогерманской партии и во времена монархии входил в состав национальной немецкой оппозиции, хотя в глубине души и был сторонником Габсбургов. Не как Ринтелен понимал он и смысл демократии, защищая ее силой полиции — временами единственно стабильного явления в Австрии периода Сен-Жермена от леворадикальных потрясений и правых путчистов. В то же время он поддерживал контакты с национально-революционными группами в Германии, преследовавшими цель свержения Веймарской республики. Наружного проявления эти его внутренние противоречия не имели, в результате чего он даже пришел к власти, которая импонировала ему не менее, чем Ринтелену, разочаровав надежды многих людей. На этой должности он не показал себя сильным человеком, которым должен бы быть по своей профессии. Из него получился слишком добродушный канцлер.