В небе и на земле - Алексей Шепелев

За швейной машинкой уже несколько часов, не разгибая спины, сидит мать. Ее усталое лицо избороздили морщинки, в темно-русых волосах заметно проступила седина. В красном углу перед иконами мерцает лампадка, богородица с таким же скорбным лицом, как у матери, укоризненно смотрит на нас. А мы, старшие и младшие школьники, облепив со всех сторон стол, делаем уроки при тусклом свете керосиновой лампы. В дробный перестук швейной машинки порой вплетаются бормотание какого-нибудь школяра, пытающегося затвердить урок, да грустный свист закипающего самовара. В комнате пахнет дымком.

- Что-то батя запропастился, - со вздохом говорит мать и смотрит в окно, в густую темноту.

Проходит некоторое время, и мы слышим сначала скрип калитки, потом тяжелые шаги отца, поднимающегося по ступенькам крыльца. Распахнув дверь, он переступает через порог, и в доме сразу становится теснее. Высокий, плечистый, он сочным басом приветствует свое многочисленное семейство.

Отец славился своим голосом на всю округу. Да и все его домочадцы уродились певучими. Долгими зимними вечерами у нас нередко устраивались импровизированные концерты. А родителя нашего знакомые частенько приглашали на свадьбы.

В начале первой мировой войны мы осиротели и вынуждены были покинуть Ростов-на-Дону. Переехали в Баку, где уже обосновалась старшая сестра. Город встретил нас удушливым запахом нефти, дымом и копотью нефтеперегонных заводов. С неба неистово палило солнце, горячий ветер гонял по улицам волны пыли. Вот так неприветливо принял нас Баку. Не случайно он назван городом ветров. Восточная экзотика здесь соседствовала с европейской цивилизацией, нефтяные выш-ки - с древними минаретами, над глинобитными хижинами возвышались прекрасные здания.

Новичков особенно удивлял базар, расположенный в старой нагорной части города. К нему со всех сторон, словно игривые речушки, стекались узкие, извилистые улочки и переулочки, оглашаемые скрипом арб и криками осликов. Крестьяне стремились продать то, в чем они меньше всего испытывали нужду, в основном - виноград и некоторые другие фрукты.

Базар ослеплял пестротой красок, оглушал пронзительными выкриками водоносов, продавцов, расхваливающих свой товар. Нас, ежедневно недоедавших мальчишек, больше всего возбуждали запахи, распространявшиеся со всех сторон. Там возвышались горы фруктов. В другом месте с лотков продавали горячие чуреки, в третьем - жарили на углях знаменитые кавказские шашлыки. Но все это было нам недоступно. Бедняки в лучшем случае могли полакомиться жареными бараньими кишками с картошкой. А те из нас, кто пытался взять хотя бы одно яблоко или грушу, получали увесистые тумаки.

...Три года длится империалистическая война. Город переполнен ранеными. Под госпитали заняты даже многие общественные здания. Мы, школьники, помогаем взрослым оборудовать лазареты, таскаем койки, тумбочки, табуретки, участвуем в сборах пожертвований для раненых.

В городе ощущается острая нехватка продовольствия. Оскудел и когда-то обильный базар. Цены на все поднимаются ежедневно. Все чаще проводится мобилизация. Нарастает ропот солдаток, оставшихся без мужей-кормильцев с оравой голодных детей. И вот - взрыв! Вспыхнул бабий бунт.

Я хорошо помню, как доведенные до отчаяния женщины громили продовольственные магазины, как бушевали на улицах людские толпы, а воздух сотрясали возгласы: "Хлеба!", "Долой войну!". Разъяренным жандармам и полицейским никак не удавалось усмирить бунтовщиков. Тогда на помощь им были вызваны конные казаки, которые сразу же пустили в ход нагайки. За избиваемых женщин вступились солдаты-новобранцы. Завязалась настоящая битва.

Стихийный взрыв женщин-солдаток был немедленно поддержан организованным выступлением бакинского пролетариата, руководимого большевиками. Забастовали рабочие нефтяных промыслов и нефтеперегонных заводов. Пытаясь хоть немного разрядить обстановку и вызвать у населения патриотические чувства, губернатор, градоначальник и нефтяные тузы пригласили в Баку дядю императора - Николая Николаевича Романова, в прошлом незадачливого Верховного главнокомандующего русской армии. По этому случаю на Николаевской улице города спешно сооружалась так называемая Триумфальная арка, развешивались гирлянды цветов, фонарики и флажки. Учителя разучивали с гимназистами "Боже, царя храни" и "Коль славен".

Но усердие отцов города оказалось напрасным. Царская особа не успела приехать в Баку. Как раз в те дни в России произошла февральская буржуазно-демократическая революция и кровавый самодержец Николай II был свергнут.

На улицах появились толпы ликующих людей с красными флагами. Повсюду возникали митинги. Революционные отряды рабочих и солдат освободили из тюрьмы политических заключенных, разгромили полицейские участки и захватили многие важные пункты города. Мы, мальчишки, тоже находились в гуще событий. Ребята помогали взрослым вылавливать жандармов и полицейских, прятавшихся на чердаках, в сараях и погребах.

Перед выборами в Бакинский Совет мальчишки активно распространяли листовки с крупной цифрой пять и что есть мочи кричали: "Голосуйте за большевиков!" Но это было небезопасно. Мы частенько получали затрещины от эсеров, меньшевиков, бундовцев, мусаватистов и прочих враждебных элементов, ополчившихся против ленинцев. Никто из нас не прекращал работы, не отказывался от поручений партии.

31 октября 1917 года в Баку была провозглашена Советская власть. Бакинская коммуна явилась апофеозом героизма и самоотверженности верного ленинским идеям рабочего класса Азербайджана.

На митингах мне не раз доводилось слушать выступления Степана Шаумяна, Мешади Азизбекова, Алеши Джапаридзе, Ивана Фиолетова, Мир Гасана Везирова и других легендарных бакинских комиссаров.

Над Баку победно развевалось Красное знамя Великого Октября. Но внутренняя контрреволюция, опираясь на щедрую помощь международного империализма, всячески старалась задушить молодое Советское государство. Зарубежные хищники никак не хотели смириться с тем, что их выбросили из богатейшего нефтяного края.

К Баку устремились турецкие войска, пропущенные грузинскими меньшевиками. Окружив город со всех сторон, они отрезали все пути подвоза и перекрыли Шалларский водопровод. Над блокадным городом нависала угроза пищевого и питьевого голода.

Большевики бросили клич: "Все на защиту завоеваний революции, на защиту Баку и Бакинской коммуны!" Из рабочих спешно комплектовались отряды самообороны. В отражении натиска турецких войск большую роль сыграли красноармейские подразделения, присланные С. М. Кировым из Астрахани. Они располагали даже тяжелыми орудиями.