Цейтнот - Виктор Мясников

Ямщиков кивал, не перебивая, вроде бы, внимательно слушал. Он и в самом деле слушал, но, одновременно и думал свою думу, разглядывая художника-ювелира и обстановку кухни.

Игорь Сергеевич Копырин - сын заслуженного художника республики. Лет тридцати двух - тридцати трех на вид. Слегка склонен к полноте. Внешне не очень похож на художника, точнее, на расхожий кино-телеобраз художника. Ни тебе кудрей до плеч, ни бороды. Наоборот, рыжеватые волосы пострижены коротко, а на щеках совершенно немодные рыжие, почти красной меди бакенбарды. И руки пухленькие, с короткими толстенькими пальцами. Зато кухня выглядит вполне богемно: немытая посуда, окурки, сырные корочки, обилие пустых бутылок.

"Однако, коньячок уважает," - подумал Ямщиков и вклинил в паузу вопрос:

- Бриллианты Поляницкой сколько могут стоить?

- Бриллианты? - в недоумении переспросил Копырин. - Какие бриллианты? Я не особенно присматривался к её бижутерии, но, насколько помню, бриллиантов не замечал.

Мелодично запиликал дверной звонок.

- Врача вызывали?

На пороге стоял симпатяга Ерошин, надевший самую обаятельную свою улыбку. А вот докторский халат на нем явно женский - в плечах почти трещит, и рукава чуть ниже локтей. На средних лет докторшу, которая его сопровождает, ерошинская улыбка не действует. У неё озабоченно-усталый вид, ей не нравится милицейская компания, ей мешают работать. Третьим явился незнакомый Ямщикову криминалист.

Все идут в квартиру Поляницкой. А Анна Георгиевна тем временем уже почти пришла в себя и, как ни удерживала её соседка снизу артистка Вандлер, вскочила с кресла и громко закричала:

- Вы! Милиция! Кто вас просил?! Убирайтесь вон! Слышите? Вон!

Докторша из "неотложки" безуспешно пыталась поймать на её запястье пульс. Вырвав руку, Поляницкая ринулась к дверям.

- Я все отдам, сейчас же! - слезы брызнули на её бледные припухшие щеки. - Девочки мои!

Ямщиков её опередил, оказался раньше у выхода, прижал дверь плечом. Тогда Поляницкая прибегла к последней, крайней мере. Обычно женщины пускают её в ход в момент наивысшей степени отчаяния, злости и ненависти. Она попыталась вцепиться в лицо инспектора ногтями. Ямщиков успел перехватить её руки - профессиональная реакция. Несколько секунд он глядел, как судорожно сжимаются и разжимаются тонкие пальчики, скребут воздух узкие ноготки в кровавом маникюре.

Грубым, бесцеремонным движением он усадил женщину на узкий обувной ящик под одежной вешалкой. Яростно выкрикнул:

- Вы что, убить их хотите? Своими руками убить, да?

В полутемной прихожей он плохо видел её лицо, но понял, что добился своего - напугал, остановил, не дал натворить глупостей и заставил себя слушать. Уже спокойней продолжил:

- Их куда-то заманили, скорее всего, это был знакомый человек. К чужому бы они не пошли. Так? - Поляницкая кивнула, и Ямщиков осторожно отпустил её руки, зорко следя за каждым движением женщины. - Если их отпустят, они расскажут, кто их заманил, кто похитил. Так? - Поляницкая замерла, до неё начал доходить страшный смысл сказанного. А Ямщиков продолжал твердым голосом: - У нас в запасе два часа. Помогите нам и мы поможем вам. Обещаю принять все меры и спасти девочек.

"Если они ещё живы," - добавил мысленно про себя, слегка ужаснувшись, и тут же отогнал прочь эту поганую мыслишку.

- Анна Георгиевна, нужны фотографии, - добавил мягко.

Ямщиков включил в прихожей свет. Махнул рукой эксперту, показывая направление:

- На кухне...

* * *

Поляницкая вытащила из секретера большую картонную коробку, сбросила на пол крышку. Наверное, в каждой семье заводят альбомы для фотографий, но, тем не менее, редко где обходятся без таких коробок или пакетов. Дешевые автоматические "мыльницы" и приемные пункты "Кодак-экспресс" вызвали настоящий потоп из цветных фотокарточек. Фирменные пакеты фотосервиса заполняли и эту цветастую коробку из-под чего-то импортного.

Анна Георгиевна торопливо вытряхнула на стол содержимое нескольких пакетов. Скользкие глянцевые прямоугольники разбежались по полировке, словно колода новеньких атласных карт. Ерошин тут же выхватил из вороха подходящий снимок:

- Как они сегодня были одеты?

Поляницкая торопливо ткнула пальцем в снимок:

- Вот так же. Так же, как тут.

- Ясно, - кивнул Ямщиков и стал вглядываться в фотографию, словно на всю жизнь запоминал.

Поляницкая снова заплакала:

- Деточки мои... Это муж снимал в зимние каникулы, после Нового года. На площади...

Что ж, фотография отменного качества: контрастная, форматом в тетрадный лист, лица девочек спокойны. Идеально для розыска.

Сходство маленьких Поляницких было поразительно. Если бы не застегнутые на одну сторону дубленочки, можно было бы подумать, что это одна девочка, прислонившаяся плечом к большому зеркалу. Вот только непонятно, где оригинал, а где отражение - справа или слева. Одинаковые кругленькие личики, вздернутые носики, чуть прищуренные раскосые глазки, зеркальные полуулыбки. песцовые шапочки с каракулевым верхом и совсем не детского фасона шубки - замша, щедро украшенная аппликацией - растительный орнамент. Оторочки и воротники из пышного длинноворсового белого мериноса, чуть вьющегося.

Ерошин тут же откопал в куче ещё пару подобных снимков.

- Близняшки, да ещё в таких дублях! - он был в восторге. - Их каждый встречный навек запомнил, сходу опознает. Часа через два-три дома будут. Весь город перетряхнем.

Все это он сказал таким бодрым, ухарским тоном, что стоявшего рядом Ямщикова покоробило. Он быстро глянул на Поляницкую и с облегчением, даже удивлением обнаружил - верит. А, может, просто ухватилась, как утопающий за соломинку, за поданную надежду. Во всяком случае, выглядела уже чуть спокойней, в оживших глазах появился вопрошающий и боязливый блеск.

Ямщиков легонько похлопал Ерошина по плечу, и тот двинулся к выходу, засовывая большие снимки за борт пиджака. "Мешок у него там пришит, что ли?" - удивленно подумал Ямщиков. Недовольно поджав губы, в прихожей стояла врач "неотложки". Она, наконец-то, получила в свое распоряжение потерпевшую. Эксперт со своим чемоданчиком тоже собирался уходить. Он наклонился к Ямщикову и тихо доложил:

- Левый мизинчик девочки. Фиолетовой пастой испачкан от шариковой ручки. На ноготочке немного бесцветного лака. Крови почти нет. Отхвачен каким-то инструментом типа ножниц по металлу или кусачек. Вата обычная, из аптеки.

- А бумага?

Криминалист поднял пинцетом к свету лист бумаги, вложенный в тонкий целлофановый пакет.

- Стандартный формат, белая писчая, годится для пишущей машинки. Текст вырезан из детской книжки или "Мурзилки". На просвет видны фрагменты рисунков - вот, вот...

Ямщиков кивнул, он верил на слово.

- У вас детей нет, - специалист отвлекался от сути, но инспектор стерпел, он умел ждать, - иначе сами узнали бы по характерному шрифту. Буквы и слова вырезались не ножницами, не бритвой, а режущим предметом типа скальпеля, сапожного ножа или специальным резаком для бумаги и картона. Может, переплетчик работал?

"Романтик, - подумал Ямщиков, - в органах недавно, ещё язык не засушил. Версию подкидывает." Он делил людей на романтиков и прагматиков. Себя относил к первым и предпочитал иметь дело с такими же.

- Клей синтетический, в лаборатории уточним какой, - продолжал эксперт. - Выдавливали из тюбика, тюбик прижимали, проводили полоску. Вот характерный след. В конце чуть смазано - резко отнимали. Очень уверенная рука, строчки почти идеально параллельны. Этой же рукой и текст вырезан. Мастер трудился, постоянно с этим дело имеет. Кусочки текста накалывались иглой и накладывались на клей. Видите, в некоторых местах лист проколот насквозь. Впрочем, не игла. Скорее, шило. Затем твердым округлым предметом наклеенная строка притиралась.

- Рукояткой шила, - подсказал Ямщиков.

- Установим, - тоном ставящего последнюю точку откликнулся криминалист и направился к дверям.

- Мда, установим, все установим, - бормоча под нос, Ямщиков вернулся к хозяйке квартиры.

Поляницкая горестно склонилась над грудой фотоснимков.

- Анна Георгиевна, посмотрим вещи девочек? - предложил Ямщиков. - Они заходили после школы домой?

Школьная одежда аккуратно висела в шкафу на плечиках, учебники и тетради выложены из сумок. Девочки разогрели обед, поели, вымыли посуду.

- Они у меня самостоятельные, с малолетства приучены все сами...

- Давайте ещё раз по порядку. - Ямщиков не был расположен выслушивать семейные предания. - В начале второго, как обычно, девочки пришли из школы. Сняли школьные платья. Что надели?

- Спортивные костюмы. Такие красные, "Адидас". Муж из Австрии привез в прошлом году.

- Каким спортом девочки занимаются? - сразу заинтересовался Ямщиков. Ходят в секцию?

- Нет, - отрицательно покачала головой Поляницкая, - просто им нравятся эти костюмы.

- Так, продолжим. - Ямщиков старался ничего не упустить. Переоделись, разогрели обед - это примерно уже полвторого, а то и больше. Пообедали. Если бы куда-то торопились, посуду все равно бы вымыли?