Пеликаниана - Кока Феникс

Андрей в отчаяньи пробубнил: - Откуда вы здесь?! - Иди, тебе говорят и ссы, - спокойно произнесла тeща и пошла вверх по лестнице, не обращая на Андрея никакого внимания, будто с ним были покончены всякие счeты.

Это-то и взбесило Андрея больше всего. "Ах ты так! Ноль внимания. Но зато у меня к тебе дельце!" - Роза Карловна, подождите. Я не хочу ссать. С этими словами Андрей подошeл к развернувшейся было тeще и неожиданно ударил еe в живот. - Ну как, сука?! Роза Карловна ойкнула и стала оседать. Андрей подхватил еe подмышки и потащил тело вниз. - Ничего, Роза Карловна, - шептал Андрей. - Ещe немножко помучаемся, а там, глядишь и легче будет.

* * *

- Ма, смари чево у меня есть, - прыгал перед музицирующей Наташей Андрей. - Что это, ма?! - радуясь хорошему настроению мужа, заинтересовалась Наташа. - Телеграмма! - ещe пуще припуская перед женой, ликовал Андрей. Свеженькая! - Ну дай, ма! - Наташа начинала дуться. - Или сам прочитай! А ты спляши! - Я лучше тебе сыграю, а ты спляши. - Нет, ты тоже пляши, ма, - безапелляционно проговорил Андрей. И Наташа, приметив сейчас же эту нотку, завилась лисичкою вокруг переступающей с ноги на ногу мужниной туши.

- Вот, - значительно сказал Андрей, и засиял. - Мама едет!

"Ну, придурок!" - глубоко произнесла Наташа, а на поверхности скривила губы, зубы выдвинула вперeд и пропела:

- Хорошо!.. А когда, ма? - Сегодня! В 21.00 поезд, вагон 7, место 3. У самого туалета, - почему-то подметила Наташа. - Зато нижнее, - Андрей как-то странно посмотрел на Наташу в упор и посеменил, размахивая телеграммой, к выходу.

* * *

Когда Андрей увидел весь мамин багаж, у него опустилась матка. "И это мне всe таскать?!" - Ма, ты что на месяц приехала? - недовольно пробубнил он. - Да, Бог с тобой, сына. На недельку. У меня ж времени нет. А что если б и на месяц? Мешает мать, да?! - подмигивала мама.

- Да, почему мешает! Спросить нельзя, - насупился Андрей. - Живи! Я просто хотел узнать, что в ящиках.

- Как что?! - воскликнула мама. - Да книги же твои. Ты же сам просил меня в последнем письме. Не помнишь? Писать надо чаще, а то мама где-то там для вас в конверте лежит и пылится. Ничего! - начала распределять она роли. - Ты, давай, потихонечку наверх носи, а я здесь постерегу, чтоб не утянули.

"Какие книги?" - размышлял Андрей. - "У неe и книг-то моих не осталось. Или я забыл? Ну, ладно, потом посмотрю..." - обливаясь потом пeр и пeр он ящик за ящиком наверх.

Наташа бестолково бегала между картонок, и сдвигала их, раздвигала, не зная куда себя девать. Она схватила попавшуюся ей под руку скрипку, услышала, что по лестнице поднимаются, ломанулась туда, но зацепилась за торчащую из ящика ручку зонтика, потеряла равновесие и шлeпнулась. Наконец, с огромным ящиком на голове, который чуть было не утащил его с последнего пролeта вниз, появился Андрей. Метнув молнию в ползущую раком Наташу, он грохнул картонку со всего размаха об пол. Посыпалась посуда в хозяйском серванте, и из этого звона возникла на пороге мама. Андрей же доплeлся, шатаясь, до софы, и повалился всей своей медвежьей тушей навзничь, высунув язык, и показывая маме и жене, что помирает от физических перегрузок.

Мама поддержала паузу, якобы, оглядывая интерьер, и в то же время не удостаивая взглядом уже оторвавшуюся от пола Наташу, и сказала:

- Андрей, я дарю тебе этот прекрасный кувшин. Это памятный кувшин, Наташенька. Андрей вам не рассказывал?

- Ма! - отдувался Андрей. - Ну, не буду, не буду, - засмеялась, успокаивая поднимающегося с софы сына, мама. Наташа в другое время уже лопнула бы от любопытства. Что это за память в этом кувшине? "Рожала она его туда?!" - подумалось ей скоро. Но рассуждать было не ко времени. У Наташи тряслись поджилки. Она хотела броситься свекровке в ноги, расцеловать ей башмаки, что угодно, лишь бы не стоять вот так на виду у всего света с глупым выражением лица и расшибленными коленками.

Между тем настала и еe очередь. Мама повернула к ней сияющее круглое лицо и торжественно проговорила, переходя на "ты":

- А тебе, Наташенька, я дарю эти замечательные книги. Теперь вся кухня мира в твоих руках. Это кулинарная библиотечка, которую Андрей собрал собственными руками, да и забыл про неe. А сына?! - засмеялась мама.

Андрей тоже заулыбался. В комнату влетело солнце.

- Спасибо, мама, - залепетала счастливая Наташа, - а то здесь такая проблема с пищей. Вы знаете, как Андрей к еде чуток. Чего-нибудь нет под рукой, кинзы там или имбиря, попробует и есть не станет. Сидит, всe заплeвывает вокруг себя. А я кулинарии не училась. Не знаю даже чем заменить. Вот играть умею, так Андрею это не нужно... - растерянно завершила Наташа.

Назревало. И мама быстро спасла положение: - Так ещe не поздно и кулинарии научиться, милая вы моя Наташенька, для кого ж я пять ящиков рецептов приволокла? У вас вся жизнь впереди. Учитесь. Я вон уже почти старуха, а всe учусь чему-нибудь и учусь.

Мама и сама не знала чему она учится, сейчас, скажем. Живeт одна, считает машины, сидя у окна, потом перемножает их на прохожих, а суммы каждый вечер против календарной даты записывает.

"Но ведь чему-нибудь это да учит же! - думала она, глядя на засыпающих вместе с ней фарфоровых клоунов на шифоньере.

- Ма, запистонь-ка нам чего-нибудь азиатского, - с удвоенной энергией затараторил Андрей. - Ван-танчика там или То-фу. А мы пока поболтаем.

Наташа, улыбаясь и светясь, с книжкою в руках застучала кастрюлями, задвигала сковородами, роняя ножи, вилки... А Андрей с мамой взгромоздились на диванчик, и чуть ли не болтая от удовольствия ножками, принялись судачить.

- Ты чего этот кувшин привезла? - начал недружелюбно Андрей.

- А помнишь же, - улыбалась мама, - как ты за бананами туда полез в детстве, да и застрял с головой!

- Ну и что, - не хотел понимать Андрей. - Так дед Коля Ежов тогда обмазал подсолнечным маслом края, перевернул тебя вниз головой, - смеялась уже не сдерживаясь мама, - да и выдернул как репку. Не помнишь?

- Помню, - улыбнулся, наконец, Андрей. - Ну, вот, - удовлетворeнно проговорила мама. - А я тебе для памяти туда 5 кило бананов засунула. - Ну, да! - оживился Андрей. - Нет! Да?! - Да-да-да. - подтвердила мама. - А где ты их взяла? - Украла, никому не говори, - скороговоркою протараторила мама. - Да, ну, - якобы не поверил Андрей. - Только Наташке не показывай. Кушай сам, на здоровье. Хорошо? - Конечно! - чистосердечно вырвалось у Андрея, и он полез чмокнуть мамочку. - За стол! - покатилось по всему дому. - Ох! - тут же начал подниматься Андрей. - Опять...

* * *

Отобедавши, Андрей, не сказав никому ни слова, выскочил из-за стола и побежал к себе. "В сортир!" - засияла изнутри Наташа, оставаясь снаружи удивительно спокойной. Как будто Андрей каждый день так убегал из-за стола. Она специально, мужу на зло, зная его капризный желудок, надавила соку из красного перца и обильно полила им пищу. И хотя вкус был сейчас у всех на губах, клялась, божилась, что и рядом тут никакого перца не лежало.

- Где он, где? - спрашивала Наташа, ворочая ложкой в миске.

"Не пойман, не вор!" - радовалась она своей мудрости. И вот теперь была вознаграждена. "Давай, давай!" - подгоняла мужа про себя Наташа, а перед свекровью растерянно поднимала плечи.

Андрей же мчался совсем и не в сортир. Дело в том, что уже с середины обеда у него перед глазами маячил банановый кувшин. Он, как тогда в детстве, также захотел засунуть свою маленькую голову вовнутрь и поедать, поедать эти бананы прямо с кожурой, с хвостиками, целиком. Помнится, ведь и плакал, когда его дед Коля Ежов из кувшина извлекал, не от того, что больно, а обидно, что, находясь в кувшине, он так и не съел ни одного бананчика. Ни одного!

Андрей рванул дверь, и коленки его дрогнули. БАНАНЫ! Он опустился на пол, обхватил кувшин руками и заревел.

Впрочем, истерия скоро прошла. Он был ещe крепкий мужик. "На край света за таким пойду!" - думала совсем недавно, выходя за него, Наташа.

* * *

Андрей сидел в подвале, уминал банан и щeлкал кинопроектором. На стене возникали родные его сердцу монстры, созданные кровью, потом и гением. Вот и знаменитая мясорубка с раскачивающимися головками детских пупсиков. Каждая головка сидит на шесте и колышется. Ждeт своей участи. Но чего там ждать! Один конец.

- Нет, всe-таки это всe не то. Хорошо, конечно, оживляюще. Но не одушевляюще. Нет той точки отсчeта, что найдена теперь. Голова - она всему голова. И ценность именно в том, что голова настоящая. Пусть я и повторяюсь, - дразнил себя Андрей, - но уже на качественно новой ступени. Ведь здесь почти живое, во плоти...

И тут вдруг до Андрея дошло, что объект свой он при жизни не сумеет выставить. И не то что выставить, показать никому нельзя! Гений гением, да всe ж это тeщина голова!

- Почему я не Пракситель? - застонал отчаянно Андрей. - Вылепил бы сейчас себе голую Наташу, влюбился бы в неe и по хер веники. А так... Поди, им, твердолобым, докажи, что с сущностью Розы Карловны ничего не произошло. Поймут они! Дура же жена и сдаст первая. Маме разве? - осенило его. Мама поймeт!