Глобалия - Жан-Кристоф Руфин

В речи смотрителя было нечто механическое: чувствовалось, что он воспроизводит затверженный наизусть текст, который составила администрация, и может позволить себе лишь небольшие отступления.

— Но вам, конечно же, нечего бояться. Эти стекла неуязвимы для взрывов, пуленепробиваемы и непроницаемы для токсических веществ. Они полностью обеспечивают вашу безопасность.

При упоминании о грозящих извне опасностях по толпе прокатился тревожный вздох. Казалось, все разом вспомнили о теракте, который был совершен накануне в городе и унес жизни двенадцати человек. Большинство туристов, перед тем как выйти из дома, уже успело посмотреть выпуск новостей. По телевизору сказали, что вполне можно опасаться новой волны терактов. А здесь, на открытом пространстве, где каждый чувствовал себя особенно уязвимым, эта угроза принимала совершенно новые очертания. Вместо того чтобы успокоить людей, смотритель едва не посеял панику. Все стали поглядывать в сторону гор с еще большей опаской.

— Чувствуйте себя здесь совершенно свободно, — еще громче вещал смотритель с деланой веселостью. — Но запомните несколько простых правил. Подходить и прикасаться к стеклянным стенам строго запрещено. Их моют один раз в год, а от ваших прикосновений они могут потускнеть. Это было бы очень обидно, не так ли?

Он подбоченился и принялся улыбаться направо и налево, словно политик-демагог.

— Разводить костры разрешено только в конце каждого этапа, в специально отведенных для привала местах. Наконец, еще раз напомню: вы находитесь в зале, хотя вам и может показаться, что это не так. Имейте в виду, что солнечные лучи проникают через стекло. Напоминаю тем, кто еще не приобрел страховку, что страхование является обязательным. Однако страховка не покрывает ни ожоги, ни обезвоживание организма. Пользуйтесь кремами с максимальной степенью защиты и не забудьте как следует наполнить свои фляжки.

Некоторые понимающе заулыбались, услышав этот призыв из уст человека, который явно знал, что такое жажда.

— А теперь счастливой вам прогулки, — провозгласил смотритель и громко икнул.

В ответ толпа нестройно загудела. Потом все сорок человек разом двинулись вперед по тропе, словно боевой отряд, выступивший в поход. Цифра «сорок» значилась в правилах, установленных администрацией зала. Маленькие группы и отдельные посетители должны были ждать, пока не наберется нужное число людей. Каждый час в зал запускали по одной такой группе из сорока человек, которые должны были по возможности держаться вместе, чтобы упростить видеонаблюдение. Конечно, оно велось исключительно ради безопасности экскурсантов, а не для того, чтобы их контролировать.

Сначала тропа шла вдоль горной речки. Ярко светило солнце, прозрачная вода сбегала вниз среди камней, в которых проблескивала слюда. Все перешли вброд. Крики и смешки возвестили о том, что кое-кто уже оступился и успел промочить ноги. Дальше дорога делала большой крюк направо и ныряла в покрытую лесом ледниковую расщелину. Эта часть зала являла собой настоящее чудо архитектуры. Стеклянные стены высились вдоль всего горного хребта, а своим основанием уходили на самое дно пропасти. Наверху они образовывали свод столь легкой конструкции, что, как и предупреждал смотритель, его было практически не заметно.

А внизу дорога так заросла дикими рододендронами, низенькими елочками и горечавками с широкими листьями, что от нее осталась лишь тоненькая тропинка, по которой приходилось идти гуськом. Кейт удалось пристроиться в самом хвосте, но она быстро поняла, что ей придется удвоить усилия, чтобы идти медленнее самых неповоротливых. Хотя сперва все строили из себя бывалых походников, очень скоро стало ясно, что туристы не могут похвастаться хорошей спортивной формой. Большинство из них страдало ожирением, они потели и задыхались, таща на себе лишние килограммы. Так что длинноногая Кейт, худенькая и легкая, без труда могла бы оставить всех позади. Она вцепилась руками в лямки рюкзака и попыталась придать своему лицу страдальческое выражение, надеясь убедить не столько других, сколько себя саму, что не в силах идти быстрее.

Она так вошла в роль, что уже в начале условленной тропинки отстала по-настоящему. К сожалению, ее тут же обступили и начали подбадривать добрые люди, которым только и нужен был предлог, чтобы самим идти помедленнее. Ей стоило огромных усилий отделаться от здоровенного толстяка в майке. Он ковылял в новых мокасинах, которые уже распирало от мозолей, и все время жаловался на свои «никудышные ноги».

В конце концов Кейт направилась в заросли, объявив, что собирается справить кое-какую нужду. В зале было запрещено делать это где бы то ни было, кроме специальных уборных, которые время от времени попадались по пути. Добрый самаритянин пришел в ужас от мысли, что может стать сообщником подобного преступления, и предпочел ретироваться.

Кейт наблюдала снизу, как участники похода разбредаются по каменистому склону, поросшему карликовыми березами, удаляясь друг от друга, насколько хватит смелости. На самом верху, в конце извилистой тропы она различила силуэт Байкала и представила себе, как он стоит, скрестив руки, подбородок чуть приподнят, глаза устремлены вдаль, черные волосы торчат жестким ежиком. Судя по всему, он тоже ее заметил и, удостоверившись, что все идет по плану, тут же исчез.

Кейт принялась карабкаться но склону. Она старалась двигаться медленно, но, к своему удивлению, вскоре почувствовала, что вся вспотела. Сильный ветер гнул верхушки высоких сосен. Внизу, у реки, он ласково трепал кроны ив, и по ним пробегали серебристые волны. Но все это происходило вдали, за стенами. А в зале, под стеклянными сводами, воздух был неподвижен и стояла невыносимая жара. К тому же Кейт было не по себе оттого, что она осталась одна и вот-вот начнется самое главное.

Все тем же медленным шагом Кейт в конце концов добралась до того места, где только что видела Байкала. Тропа здесь поднималась на уступ и тянулась дальше вдоль горного хребта. Стеклянный туннель окружал хребет на манер чехла, надетого на лезвие бритвы. С одной стороны высились заснеженные вершины, увенчанные облаками, с другой сбегал вниз поросший лиственничным лесом склон. Взгляд терялся в темном подлеске.

Кейт перешнуровала ботинки, глотнула воды и снова пустилась в путь. В горячем воздухе оглушительно пахло смолой и хвоей. Под ногами перекатывались сосновые шишки, которые смотрители каждый вечер распределяли граблями по тропе. Откуда-то сверху, из густой листвы послышалось щебетание. Кейт задумалась, была ли это настоящая птица или спрятанный на дереве репродуктор, ведь зал был оснащен самой совершенной звуковой аппаратурой. Было сомнительно, чтобы какая-нибудь птица смогла выжить в такой жаре. Кейт прислушалась и посмотрела наверх, а в это время кто-то схватил ее за руку. Она вздрогнула от неожиданности, но, к счастью, удержалась и не вскрикнула. Это был Байкал.

— Скорее, — прошептал он. — Все идет по плану. Они думают, что я впереди. Если повезет, тревогу поднимут только вечером, когда нас недосчитаются на привале.

Байкал взял Кейт за руку и, сойдя с тропы, быстро увлек вниз по крутому склону. Пока они спускались, пробираясь между деревьями, под ногами у них похрустывали иголки, низкие ветки царапали руки и ноги. Чтобы не потерять равновесие и не скатиться вниз, им то и дело приходилось хвататься за сочащиеся клейкой смолой стволы.

Внезапно они со всего размаха врезались в стеклянную стену, пересекавшую склон. От удара стекло издало вибрирующий звук. Они оба упали, налетев друг на друга. Байкал поднялся, весь в сухих иголках, и помог встать Кейт. Девушка не решалась прикоснуться к стеклу. Еще никогда она не заходила так далеко. Ровная, блестящая стена вблизи казалась совсем прозрачной, но на расстоянии и при взгляде сбоку приобретала зеленоватый оттенок. Лиственницы упирались в нее согнутыми ветвями, капли густой смолы медленно стекали по стеклу. Склон, по которому кубарем скатились Кейт и Байкал, был таким крутым, что им вряд ли удалось бы вскарабкаться по нему обратно. Они оказались зажаты в темном, душном тупике. В довершение всех бед идти с тяжелой поклажей за спиной становилось все труднее, но, даже если бы Кейт совсем упала духом, один взгляд на Байкала вернул бы ей мужество, настолько преобразился ее друг. С тех пор как они покинули тропу и углубились в чащу леса, его было просто не узнать. От прежней задумчивости, томности, неприкаянности не осталось и следа, их сменила почти путающая энергия и решимость. Глаза у него блестели. Словно индейский охотник, Байкал слегка пригнулся, настороженно прислушиваясь, готовый к любой неожиданности. Как только Кейт поднялась с земли, он схватил ее за руку и решительно увлек за собой.

Они зашагали вдоль стеклянной стены. Там, где она была врыта в землю, ее основание образовывало с поверхностью склона острый угол. В эту впадину насыпалось полно сосновых иголок, которые постепенно утрамбовались, так что получилась узкая дорожка, такая мягкая, что в ней порой увязали ноги, но, в общем, вполне надежная и проходимая. Время от времени приходилось делать небольшой крюк и карабкаться по склону, огибая мусор, оставшийся после строительства зала. Идти вдоль длинной стеклянной стены было довольно удобно, и Кейт почувствовала себя намного увереннее.