Карман ворон - Джоанн Харрис

меня некому было учить. Но я знаю буквы – волшебные значки, говорящие со страниц или с могильной плиты. Они обладают силой, но люди ее не разумеют. Буквы много значат. Они складываются в слова. А слова – почти во все что угодно: закон, летопись, ложь.

Буквы вышитого имени юноши: У-И-Л-Ь-М. Это имя дала ему мама. Это имя возлюбленная будет в темноте шептать ему на ухо. Это имя выгравируют на могильной плите, под которой он будет лежать.

У меня имени нет. У странствующего народа нет ни имен, ни хозяев. После моей смерти не будет никакой могильной плиты. Никаких возложенных на землю цветов. Умерев, я стану тысячью живых существ – жучков и червячков – и буду странствовать вечно, до Конца Времен. Такова судьба странствующего народа, и иного нам не надо.

Я уношу амулет к себе в лес, в хижину из расколотых бревен, ивовых прутьев и мха, затянутую шкурами и орляком. Костровая яма с железным котелком находится снаружи. Голодная, я поджариваю закрученные рахисы папоротника с кусочком сала и душистыми травами. Над углями костра готовится подвешенная задняя часть тушки кролика.

Я привязываю амулет деревенской девушки над входом в мою хижину рядом с другими красивыми разноцветными вещами: стеклянной синей бусиной, желтой шерстью, выбеленным черепом сороки. Я собираю цветные предметы и прячу их в лесу.

Яркие вещи у осторожного странствующего народа запрещены. Цвет представляет для нас опасность, с ним мы видны врагу. Представители моего народа прячутся ото всех – даже друг от друга. Мы держимся особняком, никогда не показывая свои цвета.

Селянки носят яркие вещи: ленты на чепчиках, алые фланелевые нижние юбки. Они не боятся, им нравится быть заметными. Но коричневый цвет практичнее. Коричневый безопаснее. В лесу никто не заметит смуглую девушку, перепрыгивающую с ветки на ветку и скрывающуюся в папоротнике. В лесу я – лань, горностай, лисица и соловей. Смугло-коричневая, я живу среди деревьев. Темная, я не отбрасываю тени.

Я незаметна для людей из деревни, поэтому они меня не беспокоят. Лишь их собаки знают о моем пристанище и стараются не приближаться ко мне. «Я как-то уже съела пса и снова съем», – слышат они от меня. Я сижу на волчьей шкуре, одетая в домотканую юбку и кофту из воробьиных перьев, и пытаюсь увидеть в дымке костра, что готовит мне будущее.

Завтра наступит май – месяц цветов, месяц боярышника и пчел. Завтра на деревенской поляне будут веселье и танцы. Девушки украсят родники и колодцы цветами, оставят подношение Джеку-в-зеленом[6] и назовут одну из красавиц королевой Мая, увенчают ее голову цветочным венком. Но мне до этого нет дела. Мне не нужен венок. У меня есть лесные колокольчики и боярышник на краю деревни. И ни один юноша не пленит мое сердце словами любви и венцами. Ни один юноша не привлечет моего внимания. Когда начнется гон, я стану ланью и выберу самца себе по нраву. А потом убегу без оглядки.

Лисица спит в своей теплой норе в окружении маленьких пушистых детенышей. На холме в лунном свете выплясывает заяц-русак. Охотится сипуха. От нее удирает полевка. Я же задерну занавеску из оленьей шкуры и засну на своей узенькой постели из грубой шерсти и папоротника.

Май

Месяц пчел

Когда амброзия в мае цветет,Гуляют ведьмы и молится народ.Корнуэльская пословица

1

Сегодня я буду жаворонком, парящим в синеве небес. Или зайцем пробегусь по склону холма, схоронюсь в тени осоки и пожую первоцвет. Сегодня я сама не своя и не знаю, чего хочу и куда идти. Обгладывая на завтрак косточки под ласковыми лучами утреннего солнца, я жажду податься на просторы холмов.

Однако пищи еще мало, а на странствия нужны силы. После вчерашнего небольшого приключения я слаба, даже несмотря на силу, даримую амулетом селянки. Беру полевую сумку – амулет уже бережно спрятан в карман – и иду на берег реки, к своим ловушкам из ивовых прутьев. Может, в них попалась пара птах или даже кролик.

Сегодня мне везет. Я убираю в сумку четырех пойманных дроздов, несколько луковиц майских цветов и горсть рахисов папоротника – крепко скрученных молодых побегов, которые, как и люди, в начале развития нежны и мягки, но, вырастая, становятся жесткими и горьковатыми. Еды достаточно. Я разворачиваюсь, чтобы вернуться к себе, но тут раздается стук копыт. В четверти мили от меня рысцой скачет подкованный ездовой конь. Я торопливо ухожу с тропинки и прячусь в валежнике. Как только наездник проедет мимо, пойду своей дорогой.

Несколько минут спустя показывается гнедой конь с черной гривой и всадник в желто-зеленом жакете с цветочным венком на голове. Моя ладонь поспешно тянется за амулетом селянки. Ведьмин камень защищает тех, кто не хочет быть увиденным. Он прохладен и гладок на ощупь. Красный лоскут меж моих пальцев горит язычком пламени.

Обычно я не поднимаю глаз – не желаю быть замеченной. Но сейчас любопытство берет верх. Хочется рассмотреть и коня, и наездника. Я осторожно выглядываю из-за веток поваленных деревьев – всадник как раз проезжает мимо меня. На солнце вспыхивают пуговицы его зеленого жакета.

Он из благородных. Это видно по его сапогам и по тому, как он смотрит вокруг – так, будто владеет этим лесом. У него гладкие блестящие волосы, и шкура его коня тоже лоснится. Зачем я разглядываю его? Может, я под действием амулета, который сжимаю в ладони? Я подношу отполированный камень к глазам и смотрю на всадника сквозь маленькое отверстие. Откуда-то знаю: он обернется. И знаю, что зовут его У-И-Л-Ь-М. Когда всадник оборачивается, я вижу, что он юн и красив.

В это мгновение великолепный гнедой конь спотыкается о камень. Юноша теряет равновесие и вылетает из седла. Конь встает на дыбы, дико вращает глазами и выбивает подковами искры из камней. Он забьет упавшего юношу копытами, а помочь некому. Я выскакиваю из своего укрытия и хватаю коня под уздцы.

Успокаивающие чары – и конь почти сразу усмирен. С дикими лошадьми такое не проходит. Они избегают наших прикосновений. Этот же конь объезжен. Нервничает, но приучен к узде. Я поворачиваюсь к его хозяину, лежащему на тропинке. Юноша еще слегка оглушен падением, но теперь вне опасности. Он лишь чуть постарше меня. Я привязываю коня к ближайшей ветви и собираюсь скрыться в лесу.

– Подожди!

Поворачиваюсь и встречаюсь с юношей взглядом. Глаза у него голубые, как крыло сойки.

– Кто ты?

Я не отвечаю.

Названное существо – прирученное существо. А мой народ всегда будет свободен и дик. Стоило сразу уйти от этого юноши. Люди зачастую опасны. Но я медлю. Он выглядит таким безобидным – распластавшийся на