Без следа - Нора Робертс

— Он не слушает меня! — завопил Трейс. — Ему наплевать, чего я хочу или не хочу. Я же говорил тебе. Я говорил тебе, — обернулся он к отцу. — Каждый раз, когда я пытаюсь поговорить с тобой, все, что я слышу в ответ, — это что нашей семье необходимо держаться вместе, что за углом нас ждет уникальный шанс, хотя за углом не оказывается ничего, кроме очередного паршивого разового выступления в очередном никудышном клубе.

Это было слишком похоже на правду и заставляло Фрэнка чувствовать себя неудачником, в то время как он хотел для своей семьи всего самого наилучшего. Гнев был единственным оружием Фрэнка, и он не преминул им воспользоваться.

— Ты неблагодарный, эгоистичный и глупый мальчишка. Всю свою жизнь я трудился, чтобы пробить для тебя путь в лучшую жизнь. Открыть двери, в которые ты мог бы спокойно войти. А теперь оказалось, что тебя это не устраивает.

Трейс почувствовал, как слезы обиды предательски щиплют глаза, но не собирался отступать.

— Да, не устраивает, потому что я не хочу входить в твои двери. Я хочу чего-то другого, чего-то большего, но ты настолько зациклился на своей безнадежной мечте, что не хочешь замечать, как я ее ненавижу. И чем настойчивее ты заставляешь меня стремиться к исполнению этой твоей мечты, тем ближе я к тому, чтобы возненавидеть тебя.

Трейс не собирался это произносить вслух и замер, потрясенный своими горькими словами. Он с ошеломленным видом наблюдал, как отец побледнел, как-то сразу постарел и сморщился. Он бы многое отдал за то, чтобы не произносить эти слова. Но было уже слишком поздно.

— Тогда следуй за своей мечтой, — произнес Фрэнк, его голос дрожал от переполнявших чувств. — Иди туда, куда она зовет тебя. Но больше не возвращайся, Трейс О’Харли. Не возвращайся ко мне, когда тебе станет холодно и одиноко. Тебя никто не встретит с распростертыми объятиями.

И он сошел со сцены.

— Он не имел это в виду, — быстро проговорила Эбби, беря Трейса за руку. — Ты ведь понимаешь это.

— Они оба не хотели. — Мадди беспомощно посмотрела на мать глазами, полными слез.

— Всем необходимо слегка остыть. — Даже Шантел, обладающая недюжинными драматическими способностями, была потрясена. — Давай прогуляемся, Трейс.

— Нет. — Молли со вздохом покачала головой. — Вы, девочки, идите, а мне надо поговорить с Трейсом.

Она дождалась, когда дочери вышли, устало опустилась на стул за роялем, неожиданно почувствовав себя постаревшей и опустошенной.

— Я знаю, что ты чувствовал себя несчастным, — тихо сказала она. — И то, что ты слишком долго держал это в себе. Мне не надо было закрывать на это глаза.

— Ты ни в чем не виновата.

— Виновата, так же как и отец, Трейс. Твои слова глубоко ранили его, и эта рана еще не скоро заживет. Я знаю, что некоторые слова были сказаны в порыве гнева, но многое — правда. — Она внимательно посмотрела на своего упрямого единственного сына. — Думаю, ты действительно чувствовал, что сможешь возненавидеть отца, если он не отпустит тебя.

— Мама…

— Не надо. Это жестокие слова, но будет гораздо хуже, если они сбудутся. Ты хочешь уйти.

Он открыл рот, собираясь в очередной раз уступить, но злость на отца оказалась настолько сильной, что ему вдруг сделалось страшно.

— Я должен уйти.

— Тогда сделай это. — Она встала и положила руки ему на плечи. — И сделай это как можно быстрее, а не то он или начнет стыдить тебя, или завлекать обратно, и ты никогда не простишь его. Иди собственной дорогой. А мы всегда будем ждать твоего возвращения.

— Я люблю тебя.

— Я знаю и хочу, чтобы так и было впредь. — Она поцеловала его и поспешила прочь, понимая, что должна сдерживать слезы, потому что ей предстояло еще утешать мужа.

В ту ночь Трейс упаковал свои пожитки — одежду, губную гармонику и дюжину буклетов. Он оставил короткую записку, в которой было всего два слова: «Я напишу». Когда он вышел из мотеля и поднял руку, останавливая попутку, в кармане у него лежало всего триста двадцать семь долларов.

Глава 1

Дешевое виски обожгло горло, как укус рассерженной женщины. Трейс втянул воздух сквозь сжатые зубы и приготовился умереть. Когда этого не произошло, он отхлебнул еще немного из стакана, откинулся в кресле и уставился на необъятный простор Мексиканского залива. У него за спиной небольшой бар торопливо готовился к вечернему приему посетителей. На кухне жарились фрихолес и энчилада[3]. Все острее бил в ноздри запах лука, перекрывая ароматы виски и табачного дыма. Разговоры велись на скорострельном испанском, который Трейс прекрасно понимал и пропускал мимо ушей.

Ему хотелось побыть одному. Ему хотелось пить виски и любоваться заливом.

Солнце красным шариком висело над водой. Низкие облака окрасились розовым золотом. От виски в животе разлилось приятное тепло.

У Трейса О’Харли отпуск, и он непременно этим воспользуется.

До Штатов отсюда всего ничего на самолете. Он перестал считать эту страну своим домом еще несколько лет назад или, по крайней мере, пытался убедить себя в том, что перестал. Прошло двенадцать лет с тех пор, как он уплыл из Сан-Франциско, молодой, идеалистичный парень, мучимый чувством вины, но окрыленный мечтами. Он повидал Гонконг и Сингапур. Целый год путешествовал по странам Востока, добывая средства к существованию благодаря уму и таланту, унаследованным от родителей. По ночам он играл в отелях и стриптиз-клубах, а днем жадно впитывал в себя виды экзотичных городов и их новые запахи.

А затем был Токио. Он исполнял американскую музыку в убогом маленьком клубе, намереваясь объехать всю Азию. Жизнь благоволит к тем, кто умеет вовремя оказаться в нужном месте в нужное время. Или, наоборот, как думал Трейс, когда ему приходилось туго, в неподходящем месте в неподходящее время. Пьяная драка и стала самым очевидным подтверждением этой теории. Фрэнк О’Харли научил сына не только как играть, попадая в такт. Трейс прекрасно знал, когда напасть, а когда отступить.

Он вовсе не собирался спасать жизнь Чарли Форрестеру. И конечно же он и понятия не имел, что Форрестер — американский шпион.

Все дело в судьбе, подумал Трейс, глядя, как красное солнце медленно скользит за горизонт. Это судьбе было угодно, чтобы он изменил направление ножа, занесенного над Чарли. И именно благодаря коварным проискам все той же судьбы он был вовлечен в зловещие шпионские игры. Трейс на самом деле вдоль и поперек объехал всю Азию. Но эти поездки оплачивала Международная система безопасности.

Теперь Чарли был мертв. Трейс налил себе еще рюмку и выпил за своего друга и наставника. И причиной его смерти стала не пуля убийцы и не нож в темном переулке, а простой инсульт. Организм Чарли попросту исчерпал свои ресурсы.