Что нужно знать о Северном Кавказе - Коллектив авторов

Учеными давно установлено, что аланский субстрат сыграл немалую роль в формировании карачаевцев и балкарцев, будучи той местной основой, на которую наслоились пришедшие позднее тюркские группы (болгары, половцы и др.). При этом ираноязычные аланы перешли на язык пришельцев, передав им многое из своего культурного наследия. Однако такое решение проблемы этногенеза мало устраивает многих карачаевских и балкарских ученых. Поэтому они настаивают на том, что аланы будто бы изначально были тюркоязычными. В 1990-х гг. эта версия получила в балкарско-карачаевской среде широкую популярность. Мало того, стремясь всемерно использовать этногенетическую версию в территориально-политических целях, балкарские и карачаевские авторы, вопреки надежно установленному современной наукой факту ираноязычия кочевников скифо-сарматского мира, наделяют последних тюркоязычием и утверждают, что происходившие от них балкарцы и карачаевцы были всегда верны своему языку.

Наиболее радикальная версия этой мифологемы утверждает, что формирование тюрок в целом происходило не в глубинах Азии, как считают большинство специалистов, а в Волжско-Уральском регионе, начиная, по меньшей мере, с IV тыс. до н. э. Тем самым тюркам фактически приписываются все достижения ираноязычных кочевников. Одновременно тюрки рисуются автохтонами европейских степей, великими путешественниками и культуртрегерами. Этот этногенетический миф содержит такие важные для балкарского самосознания положения, как автохтонность в Европе в целом и на Северном Кавказе в частности (тем самым балкарцы объявлялись изначально европейским народом), обширность занимаемой предками территории (евразийские степи, Северный Кавказ и даже Месопотамия), необычайная древность (6–7 тыс. лет), участие в создании древнейших государств и цивилизаций.

Среди осетин наибольшей популярностью пользуется аланско-арийский миф, который отвечает задачам этнической консолидации, а также всеобщей мобилизации осетин для отстаивания территориальных прав. Действительно, при наличии у осетин нескольких разных диалектных и конфессиональных групп осуществить консолидацию путем апелляции к относительно недавнему прошлому было бы затруднительно. Кроме того, арийский миф помогает искать союзников, пусть отчасти и мифических, среди германцев и славян.

Примеры из названного доклада можно было бы продолжить. Это – и попытки некоторых ученых Осетии оставить приоритет ираноязычным предкам в этногенезе осетин. В наиболее радикальном варианте эта версия, игнорирующая местный кавказский субстрат, утверждает, что ираноязычное население обитало на Северном Кавказе едва ли с III–II тыс. лет до н. э. И некоторые ингушские авторы настаивают на том, что прямыми потомками алан являются именно вайнахи, которые только и сохранили исконный аланский язык. Отдельные авторы настаивают на прямой преемственности между вайнахами и хуррито-урартами.

Имеется и казачья мифология. Казаки не просто являются особым этносом, но и называются четвертым и притом самым древним восточнославянским народом, которому придается миссианская роль по спасению «Святой Руси» от супостатов.

Столь пространное обращение к вышеназванному исследовательскому проекту, подготовленному высококвалифицированными специалистами, делается сознательно – чтобы читатель понял, с каким сверхсложным явлением он имеет дело.

Кстати, наличествует мифология и в «руссковедении» – чего стоит, например, печально известная «Велесова книга», которую и сегодня пытаются реанимировать. Вообще этногенез во многом загадочен, источники довольно скудны, что дает обильную пищу для версий, а часто и паранаучных опусов (например, популярная в свое время книга М. Аджи «Полынь Половецкого Поля». М., 1994). Не избежал искуса мифологизации и такой оригинальный мыслитель как Л. Н. Гумилев.

В ателье суверенности (особо это было характерно для начала 90-х годов прошлого века) по этнократическому лекалу шились историко-державные одеяния, густо расшитые мифологическими блестками. Стоит сказать лишь о самых «выдающихся» перлах. Античный герой Геракл был украинцем… Дело доходило и до анекдотичных курьезов. Так, в учебнике латышского языка для младшей школы, изданного в Риге, был помещен следующий пассаж: «Плыли древние латыши. Много дней не видели моряки земли, и вот когда впереди наконец показался берег, один из них закричал: «О! Desa!» (“О! Земля!”). Отсюда и произошло название города на Украине.» Но это еще не предел. Например, выясняется, что Спартак был латышом, а Троя – древней столицей Латвии. Один сильно независимый латышский историк с пеной у рта доказывал автору заметки в «Независимой газете», что латышом был и Иисус Христос. Когда тот поинтересовался, была ли латышом человекообразная обезьяна, его обозвали оккупантом и предложили убраться в Сибирь». Похоже, к счастью, подобный раж, носящий явно политическую подоплеку, начинает постепенно угасать.

Авторы книги попытались дать общеконцептуальную оценку описываемых процессов, так сказать, «подняться над схваткой». Но, несомненно, найдутся недовольные и «обиженные» – и это в целом нормально. Только пусть они заявят о своей позиции не так, как было раньше – письмами в высшие инстанции, а аргументированными ответами в виде статей и книг.

И еще один момент. «Кавказцы» волею судеб разбросаны по всему ареалу Российской Федерации. И население, органы власти – от прокурора до рядового милиционера должны знать, с кем имеют дело. Как и наоборот – лидеры национально-культурных автономий должны проводить этноликбез об обычаях, ментальности прежде всего русского и других народов, населяющих нашу Федерацию. Без этого о единстве Державы говорить просто не приходится.

Авторы сознательно ушли от анализа социально-экономических и политических процессов. Это – тема особого разговора.

Социально-политическая история Северо-Западного Кавказа

Северо-Западный Кавказ в древности и раннем Средневековье

Многочисленные следы расселения людей 40–80 тыс. лет назад обнаружены во многих районах Кавказа: в Причерноморье, Прикубанье, на юге Осетии. В среднем палеолите (80–35 тыс. лет назад) область расселения людей распространяется на северные склоны Большого Кавказа, на Северном Кавказе происходило усложнение и развитие производительных сил, поступательное развитие техники обработки камня, но главными занятиями были охота и собирательство. В верхнем палеолите и мезолите Северный Кавказ имел почти современный геоморфологический облик, к этому времени относятся около 50 памятников, в том числе в Сочинском Причерноморье, предгорных и равнинных зонах, в Прикубанье, на Северо-Западном Кавказе, где имелись благоприятные природно-климатические условия. К эпохе неолита относятся Нижнешиловское поселение около Адлера, Овечка под Черкасском, в Каменномостской пещере в Адыгее, в центральной части Северного Кавказа – Агубековское поселение, Нальчикский могильник. В это время происходит дальнейшее развитие изготовления орудий, гончарства, переход к земледелию и скотоводству.

В бронзовом веке (III–II тыс. до н. э.) на северо-западе и в центре Северного Кавказа расселялись племена майкопской культуры, главным занятием которых было скотоводство, развивались металлообработка, керамика. Они были тесно связаны с дольменной культурой Западного Кавказа, степями Юго-Восточной Европы и др. Межплеменные столкновения стимулировали расселение в удобных для обороны местах. В среднюю бронзу в Причерноморье распространяется дольменная культура, для которой были характерны каменные усыпальницы – дольмены.

В конце II – начале I тыс. до н. э. господствующим типом хозяйства становится земледелие и отгонное скотоводство, обусловленное вертикальной зональностью региона, в предгорьях развивается придомный тип скотоводства, утверждается пашенное земледелие, происходит выделение кочевых племен скотоводов в предкавказских степях. На Северо-Западном Кавказе складывается особый прикубанский очаг металлообработки – верхнекубанская группа западного варианта кобанской культуры, в левых притоках средней Кубани сформировался особый тип культуры – прикубанская, в Адыгее – оседлое скотоводческо-земледельческое хозяйство с железными орудиями труда.

Первыми обитателями Северного Причерноморья считаются киммерийцы, вытесненные в Малую Азию в начале I тыс. до н. э. скифами. Северо-Западный Кавказ и Азово-Прикубанская территория были главным плацдармом для походов киммерийцев в Закавказье и Малую Азию. В этот период происходит переход к железу. В Прикубанье в VIII-VII вв. до н. э. складывается культура древнемеотских племен. На равнинах и в предгорье доминировало земледелие, на высокогорье – скотоводство, постепенно получало развитие железоделательное производство, керамика. Массовые переселения, частые военные походы, имущественное и социальное расслоение – важнейшие явления в жизни племен региона в этот период. В VII в. до н. э. в военное столкновение с северокавказскими племенами равнин вступили скифы из Северного Причерноморья.