Отбор с осложнениями (СИ) - Ёрш Ника "nikaersh"

Леди Летиция, ректор института менталистов, мягко улыбнулась, и Эмма почувствовала теплую волну, окутавшую ее с головы до ног. И растерянность, и страх ушли, как ни бывало. Она справится, какая бы ей ни попалась невеста. Любая дурнушка расцветет и станет лучиться обаянием после того, как Эмма с ней поработает.

Не зря же она пять лет училась в институте и корпела над учебниками как проклятая! Она — лучший менталист их выпуска. Все получится! И, возможно, боги пошлют ей самую лучшую невесту, которой даже помогать почти не придется. А если нет? Что ж, она все равно победит! Если понадобится — ввяжется в интриги! Пусть никогда раньше и не делала ничего подобного, теперь Эмма была настроена решительно.

— Так-то лучше, — кивнула леди Летиция и, поправив сползшие на кончик носа очки, нашла на столе конверт. Подав его Эмме, сказала: — Сопроводительное письмо. Возьми с собой только самое необходимое, форму тебе выдадут там, жить будешь во дворце.

— Спасибо вам, — пылко произнесла Эмма, прижав конверт к груди. — Спасибо!

— Вперед, моя девочка, — улыбнулась ректор. — Отбор начинается уже завтра. «Твоей» невесте неимоверно повезет.

Пятнадцать невест, одна красивее другой, грациозно прохаживались по парадному залу замка Иствиг.

Вейрон Дорн рассмотрел каждую и как-то незаметно расслабился, даже приободрился. Он немного опасался досмотра, но то ли генерал сумел обеспечить надежное прикрытие, то ли наспех слепленная аура женщины вводила всех в заблуждение, — леди Бригитта Дракхайн не вызвала ни у кого подозрений. Возможно, план генерала не так уж плох?

К тому же, что ни говори, а прогуливаться среди таких красоток куда приятнее, чем цепляться за серые скалы Зубастого плеса. Нежный смех, томные взгляды, лебединые шеи и упругие грудки, едва сдерживаемые глубокими декольте — да, в этой операции есть свои несомненные плюсы. Леди Бригитта Дракхайн смотрелась случайной вороной среди райских птичек. И ей точно не грозит стать объектом внимания принца, даже если придется задержаться на отборе.

В следующие пять минут Вейрон медленно прогуливался вдоль одной из стен зала, всматриваясь в лица и фигуры, запоминая их, выискивая аксессуары в поисках знака Селены… От артефакта должно было разить силой, и он старательно искал что-то подобное, но безрезультатно.

— Ах, простите, — мимо Дорна прошла светловолосая нимфа, «случайно» задев его плечом. — Я так неосторожна.

Девица пожирала его любопытным взглядом, заглядывала в лицо.

Все что она могла видеть — это карие глаза в узкой прорези, подведенные специальной черной краской. Генерал где-то раздобыл и передал через Донована флакончик с кисточкой, бюстгальтер гигантского размера и женскую туалетную воду. Тот вручил все добро со словами: «От лучшей женщины королевства». Эта неизвестная Вейрону дама очевидно была той еще кокеткой, любила запах ванили, и природа, судя по размеру белья, одарила ее весьма щедро. Вейрон даже подумал разузнать у Донована, кто она такая, и наведаться к ней после этого задания.

— Вы из Дракхайна, верно? — снова заговорила девица, не дождавшись реакции от Вейрона.

Он кивнул, усилием воли удерживая себя от того, чтобы поправить головной убор.

— А я из Ларгии. Амалия Стетхейм. Тоже север, мы с вами близки по духу.

Дорн усмехнулся про себя, быстро пройдясь взглядом по фигуре девицы. Она была вполне в его вкусе: высокая, хорошо оформленная, с пухлыми губками и кукольными синими глазами. Просто обнять и… получать обоюдное удовольствие. Можно даже в перерыве между конкурсами.

— Вы не слишком разговорчивы, да?

Он пожал плечами.

— Устали с дороги?

Вейрон посмотрел в глубокое декольте и понял, что совсем не устал. Ни капли. Напротив, он был готов к боевым подвигам хоть сейчас. Девушка, словно провоцируя его, подалась вперед и шепнула:

— Мы можем подружиться.

Он не придумал ничего лучше, как отвернуться.

— Надо заказать цветохрон с тканью поплотней, — пробормотал Вейрон, бросив быстрый взгляд на зеркальную стену сбоку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Амалия стояла и смотрела ему вслед, вытянув вперед руку. Будто хотела задержать, но не посмела. Ничего, пусть думает, что смутила бедняжку Бригитту.

Дорн уныло подумал о том, что слишком давно не видел такого обилия красивых женщин. Он и его команда только прибыли с захвата Зубастого плеса, где пробыли больше трех месяцев. Вейрон очень рассчитывал взять отпуск на пару дней и как следует отвести душу в обществе прекрасного пола. Этого требовала не только душа…

Он поправил цветохрон и представил перед собой Тима — рыжего низкорослого кривоногого бородача из своей команды. У него вечно воняет изо рта и рожа такая, что оружия не надо... Сразу стало легче.

Вот только очень чесалась грудь. Он насовал в бюстгальтер целую кучу носков, и, видимо, какой-то из них оказался из шерсти. Вейрон придирчиво глянул на себя в зеркало. Вроде смотрится симметрично, но по ощущениям левая грудь уползла куда-то вверх. Убедившись, что на него никто не смотрит, подтянул бюстгальтер ниже.

Внезапно зал «ожил», дамы зашевелились и разом устремились в центр.

— Его высочество, Вильгельм Юрингем третий! — объявил дворецкий.

Принц быстро вошел в зал и устремился сразу к трону, стоящему на возвышении. Слащавый и безупречный, как всегда.

Усевшись, он наконец поднял глаза и окинул скучающим взглядом невест. На каждую он смотрел не дольше нескольких секунд, но, наткнувшись на Вейрона-Бригитту, недоуменно приподнял бровь. Слуга склонился к нему и что-то прошептал. Принц кивнул, а Вейрон почувствовал неуместное для верноподданного раздражение.

Принц Вильгельм Юрингем третий, которого в народе звали Третий Вилли, считался красавчиком и прожигателем жизни: светловолосый, кудрявый, широкий в плечах. Сидит на троне, важно смотрит...Близко общаться с наследником престола Вейрону не приходилось, но от знающих людей он слышал: Вилли — темная лошадка. Вроде и весельчак-балагур, но опасные углы обходит с удивительной точностью.

Принц разразился монотонной приветственной речью, а Вейрон устало переминался с ноги на ногу. Генерал обещал передать через Донована досье на невест и менталисток, но только завтра. Тогда же должно прибыть зелье, изменяющее голос. Ему бы сидеть тихо и не высовываться до утра, однако тратить день напрасно не хотелось.

Найдя взглядом Амалию Стетхейм, Вейрон неспеша двинулся в ее сторону и встал рядом. Девушка покосилась на него, затем посмотрела, не скрываясь, и, наконец, улыбнулась.

— Принц — такой душка, — шепнула она, — правда?

— Угу, — Вейрон старался смягчить голос, сделать его выше и все равно понимал, что выходит скверно.

— Я напугала вас, Бригитта, — девица изобразила на хорошеньком лице раскаяние. — Простите.

— Ой, — пискнул Вейрон и отмахнулся.

— Забыто? — поняла Амалия.

Он кивнул.

— Тогда как насчет...

— Тш-ш! — на них обернулась рыжая красотка в ярко-зеленом платье. — Ничего не слышно!

Вейрон перевел взгляд на принца. Тот как раз заканчивал речь. Поднялся, раскинул руки в стороны и пафосно произнес:

— Да начнется отбор!

Зал взорвался аплодисментами и хихиканьем взволнованных девушек. Вейрон тоже похлопал, чувствуя, как по вискам катятся крупные капли пота.

Одна капля повисла на переносице, а потом стекла прямо в глаз. Ругаясь про себя, Вейрон протер его средним пальцем и лишь потом вспомнил, что перед отправкой его накрасили!

«Хоть бы макияж не испортить» — пронеслось в голове.

Следом пришло оцепенение: Святой Франциск, как он дожил до таких мыслей?!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вейрону захотелось сорвать с себя цветохрон, впившийся в бока бюстгальтер с колючими носками и решить вопрос с заговорщиками по-своему. Встряхнуть каждую из невест, допросить с пристрастием, пригрозив обвинением в измене. Узнать правду, закончив с маскарадом немедленно. И больше никогда не примерять на себя ни бюстгальтер, ни женскую ауру, ни роль женщины в целом!