Парит - Кирилл Берендеев

- Давай выйдем сейчас, - она произносит эту фразу мне прямо в ухо, слова доносятся с ее горячим дыханием, - пройдем через черный ход.

- А вахта?

- Летом ее нет точно, я тебе говорила, что охранники появляются только осенью на месяц-другой, а потом, ближе к сессии исчезают.

Да, она говорила, я просто забыл. И еще хотел, чтобы она сказала.

- Как дела у тебя на работе, я забыла спросить?

Я пожимаю плечами.

- Помаленьку. Продаем-покупаем кое-что, - речь идет о крупногабаритной офисной технике, которую наш склад распространяет городу и миру. Сюда на должность завсклада меня устроил знакомый, еще один минус для ее матери.

- Все еще не накрыли? - она улыбается, но глаза серьезные. Если и это предприятие рухнет, а оно непременно рухнет, и так уже на ладан дышит....

- Пока бултыхаемся, держимся на плаву, - как, о том лучше умолчать.

Автобус открывает двери, мы сходим на такой же пустынной остановке. Где-то вдали, за буйно разросшейся растительностью, посушенной летним неистовым солнцем, угадываются приземистые здания института.

- Нам сюда, - она проходит по незаметной тропке вниз, врезается в кусты, на миг исчезает из глаз. Я знаю эту дорогу, я часто проходил по ней туда и обратно, просто потому, что она учится там.

В зарослях немного прохладнее, может, только кажется, но солнце не печет голову и это уже хорошо. Тропка вьется дальше, когда-то ее пытались выложить камнем, его осколки давно разбросанные по обеим сторонам еще встречаются на пути, открывая меж собой иссохшую потрескавшуюся землю. Мгновение - и заросли резко обрываются, являя нашим взглядам унылую железобетонную коробку спортзала. Когда-то, еще до поступления в институт мы гуляли тут по плацу, сидели на трибунах окружающих его, там, где еще сохранились каким-то чудом деревянные скамейки, сидели обнявшись, дожидаясь захода солнца.

Она оглядывает залитую солнцем асфальтированную площадку, оборачивается. Я киваю, в ответ на немой вопрос. Улыбаюсь невольно. Она берет меня под руку, и дальше мы идем уже вместе.

- Я так измучилась с этой сессией, - доверительно говорит она. Голова ее клонится к моей, волосы смешиваются. Я чувствую запах ее разгоряченного тела. Провожу ладонью по лицу - она мокрая от пота. - Так устала, просто сил никаких нет. Не верится даже, что все позади.

- А сколько впереди?

- Лучше не напоминай. Тогда, - она кивает в сторону трибун, - я и представить не могла, - и замолкает.

Тропинка, ведущая нас, внезапно прерывается рытвиной, заполненной водой - из канализационного люка течет ручеек чистой воды, петляя, пересекает нам путь.

Она останавливается, смотрит на меня, затем себе под ноги. Белые "лодочки" и светло-серые с зеленой прожилкой носочки. Она уже видит, что я уже принял решение, что оно мне приятно, но говорит, сконфуженно, едва слышно:

- Напрасно я вытащила нас здесь.

Я молча беру ее на руки. Почти невесомое тело, Господи, как давно я не держал ее в объятиях! Я чувствую ее легкое дыхание на моей щеке, руки обвивают мою шею, она прижимается ко мне. Я делаю первый шаг, стараясь не влететь теннисной туфлей в лужи.

Еще несколько шагов и я осторожно и неохотно опускаю ее на землю. Она благодарит; целует меня в щеку, проводит пальцем по ней, стирая следы помады, такой знакомый в недавнем жест.

- Обратно все равно пойдем так же, - говорю я, она молча соглашается, на этот раз на ее лице нет улыбки.

Мы спускаемся с холма ко входу в спортзал. Некогда стеклянные двери забиты железными листами, на уровне глаз висит измочаленный обрывок объявления, призывающего закрывать дверь за собой. Рядом еще один клочок: "куплю б/у компьютер в работающем состоянии". Все телефоны сорваны.

Она ведет меня дальше, мимо пустой кабинки вахты, дверей в раздевалку, зал аэробики по узкому коридору, стены которого покрыты потеками и плесенью. Слышно, как где-то капает вода. Здесь прохладно, и сюда не может добраться солнце - сквозь мутные от грязи стекла в разросшемся бурьяне видны какие-то металлические конструкции, наваленные в незапамятные времена возле коридора, соединяющего корпуса спортзала и ректората.

Мы поднимаемся по лестнице - коридор перехода проходит уже не по земле, а над дорогой, - здесь уже сухо и снова жарко. Дверь в административный корпус предстает перед нами, в первое мгновение мне кажется, что она закрыта, я помню, так было раньше, но нет. Она лишь притворена, мы проходим в само здание корпуса. Вновь поднимаемся и покидаем его по новому переходу в новый корпус, принадлежащий уже ее факультету.

Вновь поднимаемся, блуждая по коридорам, она молчит, и не выпускает мою руку, будто боясь, что, едва расцепившись, мы сможем потерять друг друга.

- Давно я здесь не был, - банальная фраза гулко звучит в пустоте института. Мы поднимаемся на новый этаж, сворачиваем в новый коридор. Хорошо, хоть прохладно.

- Да, не как на улице, - она отчего-то нервничает. - Вот мы и пришли. Подожди меня здесь.

Трижды стучит в дверь и, не получив никакого ответа, скрывается за ней. Оставшись наедине, я рассматриваю доску объявлений, устаревшее расписание занятий, и оттого наполовину сорванное, списки отчисленных за неуспеваемость с этого факультета с таких-то курсов, списки должников в библиотеку, расписание приема переэкзаменовок, и еще множество подобной информации. Не понимаю, почему меня щемит тоска. Я вздыхаю и пристраиваюсь на кособоком стуле напротив двери, что несколько минут назад поглотила ее.

Мимо проходит преподаватель, завидев меня, он интересуется, не к нему ли я пожаловал; мне остается только отрицательно покачать головой. Он заходит в соседний кабинет, открывая его своим ключом и оставляет дверь полуприкрытой.

Спустя еще какое-то время - я потерял счет минутам - с лестницы доносятся легкие шаги, миловидная девушка останавливается подле меня и спрашивает:

- Фальк у себя?

Мне становится смешно, как-то незаметно для себя я оказался втянутым в институтскую жизнь. Я киваю головой и говорю:

- Только что пришел, - и оказываюсь прав, девушка проходит к тому самому кабинету, в который зашел задавший мне вопрос преподаватель.

Наконец дверь, та дверь, нужная мне, раскрывается. Она выходит, привычно встряхивая головой и облегченно вздыхает. Все, дело сделано.

- Хорошо, зам декана оказался на месте, - она показывает зачетку, под главкой "второй семестр", исчерканной записями сданных зачетов слева и экзаменов справа красуется увесистый треугольник печати.

- Ну что, пойдем? - спрашивает она.

- Ты куда сейчас? - снова вопросом на вопрос. У нас всегда так. Она садится.

- Вообще-то домой, - и замолкает.

Некоторое время мы сидим в тишине полутемного коридорчика и не произносим ни слова.