Свастика над Таймыром - Сергей Ковалев

Именно эти мальчишки в тесном кругу друзей-сослуживцев впервые рассказали о своих странных открытиях среди окрестных скал. Тех находках, которые никак не вписывались в послевоенные заполярные пейзажи с искореженными взрывами блиндажами или заброшенными и оплывшими окопами. Да и о странных названиях отдельных уголков на берегах западнолицких губ, таких, как: «Завод гидросамолетов», «Погреб сокольничего», «Немецкий КПП» или «Немецкий причал».

Но в те годы им было невдомек, что именно здесь, среди сопок вокруг Западной Лицы родилось большинство арктических загадок Третьего рейха, которые не только породили «тени» свастики у нашего Таймыра, но еще и стали роковыми дня нескольких тысяч советских, немецких, английских и иных военных и гражданских моряков. Загадок, о которых никогда не писали в советской литературе. О тех, что еще ждут своих исследователей и издателей.

Не знали о том и советские полярники с исследовательского судна «Академик Шокальский», которое 27 июля 1943 года неспешно шло в десяти милях восточнее новоземельского мыса Спорый Наволок. Рейс не предвещал неожиданностей. Нацистские корабли и субмарины не появлялись здесь с прошлого года А самолеты с черными крестами на крыльях были великой редкостью.

И все же вахтенные внимательно осматривали морскую гладь. Ведь именно здесь, у северо-восточного побережья Новой Земли в октябре 1941-го они уже встречали фашистскую подлодку. Однако в тот день «Академику Шокальскому» удалось укрыться за ближайшим мысом Но тогда шел первый год войны, а сегодня их судьба уже была предрешена.

Сначала верхняя вахта советского мотобота услышала грозную «песню» чужих дизелей, а затем, словно по воле злого волшебника, прямо из-под лучей низкого полярного солнца появилась необычно окрашенная фашистская субмарина, практически летящая над морской гладью. Ограждение ее прочной рубки и надводная часть корпуса были усыпаны большими кляксами белой и голубой краски, которые делали врага совершенно не заметным на фоне заснеженных береговых скал. Заметив, что советский гидрограф пытается уйти в сторону берега, нацисты тут же открыли по нему артиллерийский огонь.

Несколько прямых попаданий немецких снарядов в надстройку «Академика Шокальского» вызвало на его борту два или три возгорания. Судовой движок встал, руль заклинила Фашистская субмарина, погасив инерцию хода, повернулась бортом к советскому мотоботу и стала расстреливать его практически в упор. Но этот же маневр врага в какой-то мере спас жизнь большинству наших полярников, которым удалось спустить с противоположного от немцев борта корабельную шлюпку и затем, укрывшись за густой дымной полосой от горящей судовой надстройки, переправиться на кромку ближнего сплоченного ледяного поля. Большей части советских моряков оно спасло жизнь. Однако от снарядов и пулеметных очередей здесь погибли: третий помощник капитана Степан Кочнев, боцман Александр Юшманов, третий механик Игнатий Данилов, старший моторист Виктор Грачев, повар Клавдия Пелевина, гидрохимик Бронина Футерман. А на борту затонувшего судна погибли радист Владимир Борщевский и матрос 2-го класса Сергей Метляев. После затопления горящих обломком «Академика Шокальского» нацистская субмарина, опрокинув шлюпку, оставленную у кромки льда, ушла в сторону открытого моря.

Спасшиеся полярники сумели подтянуть к ледовой кромке опрокинутую шлюпку. Обрывками одежды они законопатили пробоины в ее бортах и к полудню нового дня направились в сторону недалекого берега Новой Земли. Они прекрасно понимали, что ждет спасшихся на этом сумрачном и безлюдном берегу: до ближайшей советской полярной станции по моренным грядам и стрэндфлету предстояло пройти более ста километров. Но это была единственная возможность выжить.

Достигнув берега, 29 июля выжившие полярники разделились на две группы. Береговую партию, которая должна была идти на юг по береговой осушке у подножия скал, составили пять наиболее сильных моряков. А четырнадцать наиболее ослабленных, погрузив запас продовольствия, должны были спуститься туда же на шлюпке.

Новое испытание ждало наших полярников в районе мыса Миддендорфа, куда тем же вечером пришла шлюпка. Ослабевшие и продрогшие полярники высадились на берег, чтобы дождаться прихода береговой партии. Здесь они развели костер и стали готовить пищу. Неожиданно, как и два дня назад, из-за еле видимого Спорого Наволока появилась бело-голубая нацисткая подлодка, которая быстро достигла места высадки и легла в дрейф возле шлюпки. Гитлеровские подводники под прикрытием двух ручных пулеметов, установленных на ограждении рубки, высыпали на верхнюю палубу. Спасшиеся с «Академика Шокальского» немедленно укрылись среди скал, однако нацисты, дав для острастки дав пару очередей по берегу, взяли шлюпку на буксир и увели ее с собой. Вместе с ней исчезли и остатки спасенного продовольствия и судового имущества.

Шесть следующих суток голодные полярники, не имеющие возможности обсушиться, шли по безлюдному берегу, сгибаясь под яростными ударами северного ветра, перемежаемого потоками дождя со снегом. Лишь в начале августа они были обнаружены силами поиска Беломорской флотилии. К этому времени погибли еще трое: старший матрос Петр Корконосов, матрос 2-го класса Василий Трубин и буфетчица Екатерина Бибикова. Но моряки и полярники с «Академика Шокальского» не были единственными, кто встретил в Карском море бело-голубого «полярного волка». Годом раньше, в августе 1942 года, этот же «волк» расстрелял метеорологическую станцию на мысе Желания (северная оконечность Новой Земли). А через две недели его сменщик, следуя на новоземельскую позицию, уничтожил советскую метеорологическую станцию на острове Уединения (в средней части Карского моря).

Лишь после окончания Великой Отечественной войны удалось узнать, что появления германских подлодок у северо-во- сточной оконечности Новой Земли (и в частности — в заливе Ледяная гавань) были совсем не случайными. Ведь именно здесь, в заливе Ледяная гавань, гросс-адмирал Карл Дениц создал один из тайных опорных пунктов для своих «полярных волков». Об их деятельности в Карском море и в море Лаптевых и сегодня мы знаем совсем немного. Но именно немецкие подводники преподнесли нам большую часть «арктических» загадок Третьего рейха.

Пролог. Смерть среди айсбергов

С «арктических волков» Деница — и начнем.

Карское море исконно считалось русским морем, а в первые месяцы Великой Отечественной войны — еще и нашим глубоким тылом. Меж тем уже августовские дни 1942 года показали, что это мнение ошибочно и враг ищет возможности пробраться в наш глубокий тын. Более того, с этого времени Карское море превратилось в передовую линию обороны на северном крыле огромного советско-германского фронта. Правда, об этом мы узнали, лишь когда наши транспорты и боевые корабли стали разламываться и гибнуть от ударов фашистских торпед. Однако и после войны вся информация о боях в Арктике долгое время оставалась скрытой под различными степенями секретности. А чего добились?

Советские военные историки чрезвычайно скупо рассказывали о боях и трагедиях у берегов советской Сибири в годы Великой Отечественной войны. Не удивительно, что сегодня жители России, в лучшем случае, знают о неудачном рейде в Карском море фашистского броненосца «Адмирал Шеер». Да еще — о нескольких нападениях германских подлодок на советские транспорты, шедшие по Северному морскому пути. А ведь это лишь отдельные эпизоды войны в советской Арктике. И если мы не вспомним, что в годы военного лихолетья здесь погибло почти три десятка советских транспортов и кораблей охранения, а также — более полутора тысяч военных и гражданских моряков и полярников, то вряд ли наши потомки смогут узнать об этом. Меж тем у «забывчивости» военных исследователей Великой Отечественной войны были определенные основания.

Вот как вспоминал о тех днях нарком ВМФ Союза ССР, адмирал Николай Кузнецов:

— Следует признать, что в довоенное время мы, в Наркомате ВМФ, недооценивали значение морских путей на Севере и недостаточно разрабатывали проблему их защиты. Поэтому уже в годы войны пришлось создавать новые военно-морские базы, аэродромы, выделять корабли для конвойной службы.

Трудно не усмехнуться с грустью, прочитав эти слова прославленного советского адмирала.

Ведь в 30-е годы уже прошедшего века со страниц журналов и газет СССР не сходили имена полярных исследователей — Ивана Папанина и Отто Шмидта, полярных летчиков-М. Бабушкина и Б. Чухновского и десятков наших полярных герое» В эти дни советские люди искренне гордились подвигами моряков и полярников ледокола «Красин», ледокольных пароходов «Малыгин» и «А Сибиряков», пароходов «Седов» и «Челюскин» да и многих других, которые героически, а порой и жертвенно осваивали трассы Севморпути. И в свете этой эйфории, почему-то никто не вспомнил, что еще в 1912 году существовал проект германской арктической экспедиции под началом лейтенанта кайзеровского флота Шредер-Штранца, который предусматривал самостоятельное обследование немцами Таймыркого полуострова для дальнейшего прохода в Берингов пролив «на Тихий океан. А также, что в годы Гражданской войны английские и французские интервенты, временно обосновавшиеся в Мурманске и Архангельске, разработали план Карской экспедиции на ледоколах «Таймыр» и «Вайгач». Ее выход был прямо связан с восстанием в Сибири чехословацкого корпуса Этим планом предусматривалось не только подробное выяснение состояния дел в Западной Сибири, но еще и создание радиотелеграфного сообщения между штабом восставших чехов и штабом генерала Миллера в Архангельске. Для этого на борт одного из судов экспедиции было погружено оборудование береговой радиостанции приглашены представители французской военной миссии и личный посланник генерала Миллера. Почему-то не вспомнили и слов известного российского поборника изучения Арктики, профессора Дмитрия Менделеева: