Металл дьявола - Аугусто Сеспедес
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не следует думать, однако, что затянувшаяся трагедия, которая вершилась на боливийской политической сцене, не имела скрытых сценаристов и режиссеров. Сценарии готовились в штаб-квартирах крупнейших монополий Нью-Йорка, Лондона и Парижа, а декорация и освещение обеспечивались на месте хорошо слаженной командой продажных политиканов, военных и журналистов. Были и местные режиссеры, о главном из которых и пойдет речь в предлагаемом сегодня советскому читателю романе Аугусто Сеспедеса «Металл дьявола».
В начале нашего столетия в горнорудной промышленности Боливии, переориентированной на добычу важнейшего стратегического сырья — олова, сформировалась могущественная группа местных предпринимателей, фактически державших в руках всю страну. Фамилии этих людей — Патиньо, Арамайо и Хохшильда, — особенно первого из них, звучали на протяжении почти полувека куда более внушительно, чем фамилии бесчисленных, сменявшихся, как в калейдоскопе, президентов и министров. Народ выразительно называл их «оловянными баронами» или труднопереводимым словом «rosea», что примерно означает «команда игроков». Самым удачливым и безжалостным игроком в этой «команде», наживавшейся на рабском труде боливийских рудокопов, был Симон Патиньо, некогда полунищий метис, ставший хозяином несметных богатств. В 1940 году личное состояние Патиньо по приблизительным подсчетам составляло около миллиарда долларов, а после второй мировой войны достигло уже трех миллиардов, в несколько раз превысив годовой национальный доход его ограбленной родины.
Финансовое могущество Патиньо в условиях Боливии — одной из беднейших стран Латинской Америки, средний доход населения которой составлял не более ста долларов в год (что почти в три раза ниже среднего дохода населения по континенту в целом), привело к сосредоточению в его руках, цепких руках прожженного дельца и закулисного манипулятора, всех нитей тогдашней боливийской политики. В тот период формально независимая республика превратилась в подлинный театр марионеток. Необходимое большинство депутатов конгресса, «нужные» министры и крупные чиновники оптом и в розницу покупались доверенными людьми «его величества» Симона Патиньо Первого и ежемесячно получали от него дифференцированную зарплату, намного превышавшую их государственные оклады. «Сколько нам будет стоить это правительство?» — спрашивает герой Сеспедеса — Сенон Омойте (его прототипом служит Патиньо) у циничного политикана доктора Давалоса. Следует конкретный ответ, и все дела Ассоциации горнопромышленников улаживаются в их пользу самым «законным» и «конституционным» образом.
В таких условиях борьба партий, политических групп, отдельных «независимых» деятелей, создававшая иллюзию буржуазного парламентаризма, в конечном счете Подчинялась интересам «оловянных баронов» и главного из них — Симона Патиньо. «Хотя Патиньо и фигурировал иногда в качестве сторонника либералов, — пишет Аугусто Сеспедес, — ему было наплевать, кто одержит победу на выборах, ибо и либеральная и республиканская партии представляли собой не более чем выгодную для него фикцию, в том смысле, что их соперничество отвлекало внимание страны от происходившего разграбления ее природных богатств»[1].
Конец «эре Патиньо» и его младших собратьев по грабежу наступил в апрельские дни 1952 года, когда боливийский народ — рабочие-горняки, крестьяне-индейцы, прогрессивно настроенная интеллигенция, широкие слои мелкой буржуазии — с оружием в руках выступил против олигархии и в ходе победоносного восстания, наголову. разгромив армию и полицию, сверг проимпериалистическую диктатуру помещиков и крупных шахтовладельцев. Политическое руководство восстанием принадлежало прогрессивной в то время левобуржуазной партии МНР — «Национально-революционное движение», которая после победы и оказалась у власти. Первыми мероприятиями нового правительства, выполнявшего требования вооруженных рабочих и крестьян, стали национализация собственности крупнейших оловянных компаний и аграрная реформа. Декретом от 31 октября 1952 года оловянные рудники, принадлежавшие компании Патиньо, а также компаниям Хохшильда и Арамайо, были конфискованы, и их собственность передана в ведение специально созданной государственной компании «Комибол». И хотя впоследствии, под сильнейшим нажимом правящих кругов США и Англии, боливийское правительство согласилось выплатить большую компенсацию бывшим владельцам рудников, народное восстание 1952 года в Боливии явилось одним из провозвестников того нового этапа национально-освободительной борьбы народов Латинской Америки, который нашел свое наиболее яркое воплощение в кубинской революции.
Среди ведущих деятелей партии МНР находился уже тогда известный молодой писатель Аугусто Сеспедес, автор нашумевшего антиолигархического романа «Металл дьявола», изданного в 1946 году в Буэнос-Айресе и посвященного жизнеописанию Симона Патиньо.
Аугусто Сеспедес родился 6 февраля 1904 года в городе Кочабамбе, важнейшем сельскохозяйственном и культурном центре Боливии. Там же он закончил один из лучших колледжей — «Сукре» и вскоре переехал в столицу страны Ла-Пас для продолжения учебы на юридическом факультете местного университета «Сан-Андрес». Отец будущего писателя — дон Пабло Сеспедес — был в то время довольно популярным журналистом либерального толка, и Аугусто с детских лет жил и воспитывался в атмосфере политического «вольнодумства» близких к семье людей, выступавших против бесчисленных, сменявшихся у власти политиканов, которые обманывали народ и служили антиболивийским, империалистическим интересам. Летом 1930 года, после окончания университета и получения степени доктора права, молодой Сеспедес, ставший к тому времени активным борцом за демократизацию страны, подвергается преследованиям очередного и недолговечного диктатора — генерала Бланко Галиндо.
В начале 30-х годов, в разгар мирового экономического кризиса — период, полный драматизма не только в истории Боливии, но и всей Латинской Америки, — родина Сеспедеса оказывается втянутой в кровопролитную войну с соседним Парагваем. Война в Чако, начатая Боливией, фактически была развязана нефтяными монополиями США и Англии, стоявшими за спиной воюющих республик; эта война стала суровой школой жизни и политического прозрения Для многих честных представителей боливийской интеллигенции, среди которых находился и Сеспедес. Вскоре его призвали и отправили на фронт, где он, в чине младшего лейтенанта, храбро сражался до конца военных действий. Впоследствии писатель и его литературные сверстники, на себе испытавшие ужас бессмысленной бойни и горечь поражения, — Аугусто Гусман, Оскар Серруто, Луис Торо Рамальо, Хесус Лара и другие, — вошли в историю боливийской литературы под именем «поколения Чакской войны». Своими учителями они считали выдающихся мастеров антивоенной европейской прозы. — Барбюса и Ремарка и создали большое число реалистических произведений, в которых разоблачался «креольский милитаризм». Однако лучшей антивоенной книгой этого периода, по признанию латиноамериканской и национальной критики, стал сборник рассказов Аугусто Сеспедеса — «Кровь метисов» (1936), выдвинувший его автора в число ведущих литераторов страны.
Сокрушительный разгром в Чакской войне ярким светом озарил для многих боливийцев скрытые причины этого национального позора. Кровь, пролитая на пустынных равнинах Чако-Бореаль, оказалась не напрасной. Не только бывшие фронтовики-ветераны, но и широкие слои трудящихся
