Литературная Газета 6432 ( № 39 2013) - Литературка Литературная Газета
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И сегодня повторю: вплоть до 3 октября при всех потоках лжи, при полной блокаде, включая колючую проволоку (даже машины скорой помощи не пропускались), при отключении средств жизнеобеспечения – в течение всей двухнедельной эскалации насилия тысячи защитников Дома Советов вели себя достойно и сдержанно.
Коммуно-фашизмом в депутатском корпусе не пахло. Другое дело, что многое было неуправляемо. Что, депутатам были нужны отряды РНС Баркашова, с вызывающей символикой марширующие у посольства США и перед зарубежными телекамерами? Никак нет! Как и вопли «агитбригады» Анпилова. Только с их «помощью» президентской пропаганде и удалось представить миру картинку коммуно-фашистского путча!
– С чьей же стороны прозвучал первый выстрел?
– До кровавой развязки ситуацию довёл президент указом № 1400. Ошибки были и у депутатского корпуса: решение об одновременных досрочных выборах нужно было принять быстро, а не с опозданием на неделю, когда об этом никто уже не мог узнать, ибо информационная блокада стала полной. Егор Гайдар потом бессовестно лгал на страницах «Независимой», мол, депутатов пришлось разогнать потому, что они не соглашались на одновременные выборы.
Другое дело, что лидеры противостояния президенту, и это надо признать, по многим параметрам не соответствовали вызовам трагической ситуации, подчас в порыве эмоций отдавались революционной стихии. А она умело направлялась профессиональными провокаторами. При этом не следует забывать, что сначала депутатский корпус прошёл через двухнедельный концлагерь, в который его вогнала президентская рать. Потом начался обстрел защитников Дома Советов из мэрии. И только тогда прозвучал призыв Руцкого о захвате Останкина – уже, кстати, вслед бросившейся туда толпе.
Но пока этого не случилось, продолжались попытки организовать переговоры. Я, в частности, из Конституционного суда звонил митрополиту (нынешнему патриарху) Кириллу с призывом срочно начать переговоры, в которых посредником была бы Патриархия. Он сказал, что сегодня руководители РПЦ встречаются с президентом, а прежде готовы повидаться с руководителями Верховного Совета. В Конституционном суде в тот момент находились председатели палат ВС Абдулатипов и Соколов. Владыка Кирилл предложил срочно привезти их в Данилов монастырь, что я и сделал на личном автомобиле.
На этой встрече был оговорён формат переговоров, которые начались на следующий день – 1 октября. После многочасовой дискуссии в холл здания в Даниловом монастыре вышел заместитель председателя Верховного Совета Воронин. Он сообщил, что достигнуто соглашение, оно печатается, после чего будет подписано. Смысл: демилитаризация обстановки вокруг Дома Советов, частичное снятие блокады – допуск в Дом Советов корреспондентов, доставка продуктов, включение водопровода, а главное – начало переговоров о разрешении политической ситуации. Перечислив эти разумные тезисы, он добавил: а завтра соберётся народ и – на Кремль[?] Что это могло значить? Какие политические переговоры в таком случае? Ведь это обострение противостояния! Воронин предложил мне срочно организовать пресс-конференцию. Но уже в самом её начале пришла новость о прекращении переговоров. Позже депутат Валентина Домнина рассказала, что перед самым подписанием соглашения о перемирии Филатов дал знать Лужкову, что президент отвергает соглашение, ибо оно узаконивает положение депутатов. Представители президента покинули переговоры. При этом в эфире тут же прозвучало: переговоры прерваны по вине народных депутатов.
– Рубикон был пройден.
– Танковый обстрел Дома Советов (см. об этом в воспоминаниях Павла Грачёва ниже на этой странице. – Ред .), к которому армию вынудил Ельцин, выплеснул на улицы инфернальные силы. Самое страшное – президентская власть не только допустила, но и, по сути, призвала к расправам. Как говорил потом руководитель группы «Альфа», Ельцин приказал расстрелять в Доме Советов всех депутатов, а лично Коржакову – пристрелить Хасбулатова и Руцкого. «Альфа» не выполнила приказ. Более того, предприняла действия, чтобы депутаты и защитники Дома Советов живыми покинули здание. В прессе писали о сотне снайперов, собранных Коржаковым. Они отстреливали людей с обеих противостоящих сторон. А также и обычных горожан. По идее это могло вынудить спецназ к штурму Белого дома. Был убит снайперской пулей один из офицеров «Альфы».
С горечью вспоминаешь, что этот беспредел своеобразно отозвался на поведении тех, кто не чувствует Бога в душе. Толпы зевак глазели на танковый обстрел и рукоплескали каждому залпу. До сих пор мурашки по коже!..
Атмосферу отражает фрагмент расшифровки милицейского радиообмена в ночь на 4 октября: «Никого живым не брать… Мы их перевешаем на флагштоках везде, б…, на каждом столбу перевешаем, падла… И пусть эти пидарасы, б…, из Белого дома, они это, суки, запомнят, б…, что мы их будем вешать за …! Ребята, они там, суки, десятый съезд внеочередной затеяли… Хорош болтать, когда штурм будет? Скоро будет, скоро, ребята. Руки чешутся. Не говори, поскорее бы! … А мы их руками, руками. Анпилова омоновцам отдать, вместе с Аксючицем и Константиновым».
Возобладали звериные инстинкты. Это и есть гражданская война.
– Власти преуменьшали потом число убитых.
– Оно поныне преуменьшается. Подонки в погонах расстреливали людей у бетонных стен стадиона, в подвалах, подъездах. В укромных местах вокруг Дома Советов избивали, а то и пристреливали безоружных, даже охотились за мелькающими в окнах жителями. Особенно усердствовали, как писали газеты, «снайперы Коржакова». Можно твёрдо говорить примерно о тысяче убитых с двух сторон. Официально оглашалась цифра – 147. Однако сотни родителей с портретами погибших молодых людей приходят на каждую годовщину побоища к Поминальному кресту. А сколько убитых сожгли в столичных моргах?
Никто по сей день не понёс за массовые убийства никакого наказания!
Ошибки белодомовцев, стихийные или организованные провокации не могут оправдать затеянную Ельциным бойню.
Вскоре после событий я имел возможность спросить советника президента Станкевича: «Зачем же танками, зачем столько крови, если своих целей вы могли достичь менее жестокими средствами, например, усыпляющими газами?» Ответ был таким: «Это – акция устрашения для сохранения порядка и единства России. Теперь никто и пикнуть не посмеет, особенно руководители регионов».
Всего лишь акция устрашения! С сотнями погибших, большая часть которых обычные люди.
– Какой была реакция общества на те события?
– Самый постыдный факт: именно столичная либеральная интеллигенция потребовала от президента вскоре после октябрьских событий перманентного устрашения, называя это демократией. Группа литераторов в коллективном обращении, видимо, устыдясь своей слабости («нам очень хотелось быть добрыми, великодушными, терпимыми»), определила самое «грозное» в происходящем: «И «ведьмы», а вернее – красно-коричневые оборотни, наглея от безнаказанности, оклеивали на глазах милиции стены своими ядовитыми листками, грозно оскорбляли народ, государство, его законных руководителей, сладострастно объясняя, как именно они будут всех нас вешать… Хватит говорить… Пора научиться действовать. Эти тупые негодяи уважают только силу. Так не пора ли её продемонстрировать нашей юной… демократии?» Та ещё лексика! Танкового обстрела и убийств сотен молодых людей им было маловато – требовали чего-то более радикального.
И ныне некоторые из них твердят, что тогда «шаг к демократии мы сделали», другие убеждены, что поступили правильно, хотя признают, что ни к какой демократии это не привело. Только у Юрия Давыдова хватило мужества сказать: «Мне не следовало пользоваться правом на глупость». Правда, самые известные подписанты позже не брались защищать свои расстрельные призывы (Белла Ахмадулина, Василь Быков, Даниил Гранин, Дмитрий Лихачёв, Виктор Астафьев).
Ну а в народе реакция была, по-моему, преимущественно такой: отвращение от действий «элиты», тревога, апатия.
– Итог переворота удовлетворил именно «элиту».
– Так называемую элиту… После принятия навязанной авторитарной Конституции сформировался абсолютно бесславный ельцинский режим. Переворот организовывали или поддерживали: столичная правящая номенклатура, структуры торгового и финансового капитала, связанные коррупцией с номенклатурой (компрадорская буржуазия) и их охранные отряды. А также – криминальные структуры и их боевики, радикал-либеральная интеллигенция и её СМИ, и поныне без устали обрабатывающие россиян и вводящие в заблуждение зарубежную общественность. Разные силы объединяло стремление сохранить режим, предоставляющий невиданные возможности для обогащения и контроля над Россией. Многих побуждала влиться в эти ряды боязнь правосудия.