Тревожный август - Эдуард Хруцкий

- Час как пришел. А что, важное что-то?

- Придется будить. - Данилов еще раз подивился Пашиной выправке. Дело безотлагательное.

- А может, подождем, Иван Александрович?

- Нет, Паша, нельзя ждать.

Осетров скрылся за дверью и минут через пять появился вновь.

- Ждет.

Начальник, стоя у стола, застегивал гимнастерку. Одна щека его была намята до красноты. Он поймал взгляд Данилова, усмехнулся:

- На рожу смотришь? На диване прилег. Всего часок прихватил, пока ты жуликов ловишь.

Он потянулся всем своим большим и сильным телом, взял со стула ремень.

- Я перед войной, Иван, думал, поеду в отпуск, кроме творога, есть ничего не буду. Похудеть все хотел. А сейчас ем все что придется, а без ремня галифе бы потерял. Такая вот у нас нынче жизнь. Почище всякого лечебного питания. Ну, докладывай.

Иван Александрович сел к столу, достал из планшета бумаги.

- Плохое дело, - начал он, - давно у нас такого не было.

- Ты докладывай, Данилов, - начальник сел на диван, - а потом мы с тобой решим, что было и чего не было.

- Третьего мая в Москву с Дальнего Востока прибыл старший лейтенант Ивановский Сергей Дмитриевич. Цель приезда - служебная командировка. Ивановский сопровождал эшелон с техникой - пушки для фронта. После окончания дел он попросил у начальства разрешения задержаться на три дня в Москве у родителей. Ему разрешили.

Шестого мая вечером он со своей девушкой пошел в кино. Кстати, она живет в соседнем доме. По ее словам, когда они подошли к дому Ивановского, то увидели: на одном из окон часть светомаскировочной шторы оторвана, и свет падает на улицу. Ивановский заглянул в окно и увидел, что какой-то человек бил по лицу его отца. Он выхватил пистолет и бросился к дверям.

- Погоди-ка, - начальник встал, - это тебе девушка Ивановского сказала?

- Да.

- А где она сейчас?

- У меня в кабинете ждет.

- Предусмотрительный ты, Иван, человек, - начальник усмехнулся, - с тобой работать хорошо. Ну, давай дальше.

- Нам повезло, что подруга Ивановского, Алла Нестерова, сразу же подошла к окну.

Сначала она не поняла, куда бросился Сергей, только потом, догадавшись, подбежала к окну. Сквозь порванную светомаскировочную штору Алла увидела кусок комнаты и человека в военной форме. Он поднял руку. И девушка поняла, что этот незнакомый военный собирается кого-то ударить. Все происходило как в немом кино. Люди жили и двигались беззвучно. Но внезапно раздался выстрел, звук его не могли приглушить даже стекла, и неизвестный, так и не опустив руку, упал. Потом в комнате загрохотало и погас свет. Алла прижалась к стене. С крыльца сбежали трое. И только сейчас она увидела "газик", стоявший чуть поодаль от дома. Машина развернулась и пронеслась мимо нее. И все же, несмотря на темноту, Алла успела запомнить последние две цифры номера - 06.

- Так, - начальник встал, - это уже кое-что. Ну а дальше?

- В квартире мы обнаружили убитого лейтенанта, его родителей и неизвестного в форме ВОХРа. Найдена всего одна гильза от пистолета ТТ, судя по кобуре, этим оружием пользовался Ивановский.

- А в командирской книжке у него что записано?

- Все дело в том, - Данилов полез за папиросами, - что документов у убитого не обнаружили.

- Значит, их забрали.

- Больше гильз не нашли, видимо, стреляли из нагана, кстати, у убитого налетчика на поясе кобура от нагана. Точнее сообщат патологоанатомы и эксперты.

- Следовательно, - начальник помолчал, - картина такая. Четверо неизвестных врываются в дом Ивановского, избивают его родителей...

- Обыскивают квартиру, - добавил Данилов.

- Да, обыскивают квартиру. Значит, что-то ищут. Поэтому, видимо, и били, заставляли признаться. Им это "что-то" очень нужно было. Просто так на тройное убийство не пойдешь. В общем, поздравляю, Данилов, - начальник усмехнулся. - Банда у нас появилась. Опасная банда. Что-нибудь взято из дома?

- На полу валялась шкатулка. Нестерова показала, что в ней убитая Мария Дмитриевна Ивановская хранила ценности. Нестерова считалась невестой сына, поэтому ей были известны некоторые вещи. Так, например, она рассказала, что там хранились сапфировые серьги с бриллиантами, которые покойная собиралась подарить ей к свадьбе.

Некоторое время они сидели молча, глядя друг на друга. Потом Данилов сказал:

- Не думаю. Мне кажется, что Алла не связана с этим делом. Девушка хорошая, студентка, комсомолка.

- С тобой прямо страшно становится, Иван, - усмехнулся начальник, ты мысли читаешь.

- Так работаем вместе сколько.

- Откуда у Ивановского-старшего драгоценности?

- Он ювелир, очень известный. Крупнейший специалист, так сказать, художник своего дела.

- Но ведь не из-за сережек к нему пришли. Сколько они, кстати, могут стоить?

- Об этом поговорю сегодня днем со специалистами.

- Надо узнать, зачем они приходили.

В дверях бесшумно появился Осетров.

- Товарищ начальник, там Муравьев товарища Данилова спрашивает.

- Давай зови его, - приказал начальник.

Игорь вытянулся на пороге. Данилов с удовлетворением оглядел его ладную фигуру, туго затянутую портупеей. Игорь последнее время ходил в форме. Гимнастерка сидела на нем, как влитая, орден Красной Звезды, полученный за декабрьские бои под Москвой, красиво выделялся на сером коверкоте.

"Он поэтому и носит форму, - мысленно улыбнулся Иван Александрович, из-за ордена". И пока Игорь произносил уставные слова приветствия, Данилов подумал о том, как все же война взрослит людей. Прошло всего ничего, а Муравьев стал уже вполне зрелым человеком и умным оперативником.

Игорь подошел к столу, сел в кресло. Даже по тому, как он держался в этом кабинете, вызов в который мог не всегда приятно кончиться для любого работника МУРа, чувствовалось, что Муравьев знает цену своим словам и уж если решил чего, то мнение свое будет отстаивать до конца.

- Сегодня утром я посетил директора производственного комбината Ювелирторга.

- Посетил, - Данилов засмеялся, - ну, Муравьев. Посетил, считайте, вытащил человека утром из постели. Сработано оперативно, но не совсем вежливо.

Игорь развел руками.

- Ничего, - сказал начальник, - продолжай, Муравьев.

- Ивановский, - Игорь достал блокнот, - характеризуется с самой лучшей стороны. Старый большевик-подпольщик. В его мастерской резали шрифт для искровских типографий. Участник октябрьских боев в Москве, воевал в гражданскую, но был отозван для работы по специальности в Гохран. В двадцатые годы выезжал в качестве эксперта за границу при продаже наших драгоценностей. Активно участвовал в разоблачении группы Шелехес Пожамчи.

- Так ты, Иван, его должен знать, - перебил Игоря начальник МУРа, ты же этим делом занимался.

- Нет, - Данилов покачал головой, - я тогда ездил арестовывать двух барыг - чисто техническая работа. Молодой был еще, наверное, младше Игоря.

- Ага, - начальник достал спички, - а я кое-что помню. Ну, давай дальше.

- Ивановский, - так же ровно и бесстрастно продолжал Муравьев, награжден орденом "Знак Почета", имеет благодарности и грамоты ВЦИК и Совнаркома. В октябре 1941 года к нему в мастерскую поступило много ценностей, камней и золота от эвакуированных предприятий Ювелирторга Белоруссии и Украины.

- Так, вот это уже кое-что, - начальник застучал пальцами по крышке стола. - Кое-что. Зачем они поступили?

- Для сортировки, оценки и реставрации.

- На какую сумму?

- Приблизительно на три миллиона рублей.

- Что дальше?

- Когда началась ноябрьская неразбериха, Ивановский и его помощник Попов сложили ценности в специальный ящик, опечатали его и вывезли из Москвы. В дороге Попов умер от воспаления легких...

- Подожди, Игорь, - сказал Данилов, - не части. Ты выяснил, как вывозили ценности? Я имею в виду, был ли ящик с ними дома у Ивановского?

- Да, почти неделю убитый прятал ценности в подвале дома.

- А почему он не сдал их в банк?

- Тогда, в период эвакуации, поступило распоряжение работникам Ювелирторга самостоятельно вывезти ценности.

- Распоряжение, прямо скажем, дурацкое, но делаем поправку на тот период, стремительный и бестолковый, - сказал с иронией начальник. - Вот теперь кое-что проясняется.

- Как вывозились ценности из Москвы? - снова спросил Данилов.

- Ночью, на машине, с инкассаторской охраной.

- Все довезли?

- Точно сдано по акту, копия у меня.

- Мне кажется, товарищи, - начальник встал из-за стола, прошелся по кабинету, - кто-то знал, что ценности Ивановский увез домой. Знал, что увез, но не знал, что сдал государству. Вернее, не поверил. Психологически не мог обосновать. Думал, мол, ювелир, известный мастер, а здесь такие деньги сами в руки плывут. Мне кажется, что навел этот "некто". Муравьев, поезжайте в кадры Ювелирторга, возьмите личные дела всех, кто сталкивался с Ивановским по работе...

А в город пришло утро. И было оно светлым и радостным. Но никто не заметил его прихода, потому что заботы этих людей всегда одинаковы, в любое время года и любое время суток. Постепенно прохладный ветерок вытянул из кабинета слоистые клубы дыма, и все трое почувствовали, как они устали, но их работа только начиналась, и никто не знал, сколько продлится она, сколько листов ляжет в папку с надписью: "Дело об убийстве гр-на Ивановского Д. М....".