Ботоксные дневники - Линн Шнернбергер

Положив трубку, я натягиваю одеяло на плечи в надежде еще немного поспать. Но стоит мне закрыть глаза, как передо мной снова предстает Жак. Я с досадой смотрю на часы. Так дело не пойдет. Жак — мой бывший. А поскольку все это было очень и очень давно то даже больше, чем бывший.

Господи, наверное, поэтому мне так его не хватает! Я с трудом сажусь в кровати и включаю ночник. Поскольку мне все равно больше не уснуть, сделаю что-нибудь полезное. Тем более что мой список неотложных дел длиннее, чем недавно пересмотренный налоговый кодекс. Необходимо сделать маску для волос, заказать новый коврик в ванную, разобраться в шкафах, перетянуть диван, привести в порядок кухонные столы и обменять для Джен книги в библиотеке. А также: подыскать более современный принтер, более надежного интернет-провайдера и более эффективную спортивную программу. Я до сих пор занимаюсь на бегущей дорожке два раза в неделю по тридцать минут, хотя все остальные уже давно перешли на ежедневные пятиминутные упражнения. Сэкономленное время я надеюсь потратить с пользой для человечества — например, на укрепление мира между народами.

Однако миру между народами придется подождать, потому что следующий час я намерена провести, изучая модели купальников фирмы «Кайндест кат» в «Лэндз-энд» — каталоге для тех, кто собирается в отпуск. Эти мешковатые купальные костюмы с целомудренными вырезами спереди и сзади демонстрируют женщины примерно моего возраста, чрезвычайно ценящие дополнительную поддержку для груди и отсутствие узких полосок ткани между ягодицами. И все же, как попал ко мне этот каталог? Неужели в индустрии моды есть своя полиция нравов и ей известно, что мне стукнуло сорок? Я невольно смотрю на свои груди — все еще довольно упругие, но уже не так нахально выпячивающиеся вперед, как раньше. Может, выпить кофе? Только вчера я где-то прочитала, что кофеин оказывает на грудь стимулирующее воздействие. Неудивительно, что акции «Старбакс» продолжают расти.

Вздохнув, я откладываю каталог в сторону. Из соседней спальни доносятся приглушенные звуки: это моя дочь Джен уже встала и что-то беззаботно напевает. Стоит ли сожалеть о днях, когда я носила бикини, если в настоящем у меня — прелестная дочка с озорной улыбкой, которая начинает утро с пения? Как и следовало ожидать, уже через минуту Джен вбегает в мою комнату.

— Мам, хочешь послушать мою новую песню? — спрашивает она, излучая больше энергии, чем Бритни Спирс в рекламе «Пепси».

— Конечно, — говорю я с улыбкой, усаживаясь поудобнее. Моя маленькая девочка (конечно, уже не такая маленькая, как мне хотелось бы думать) одета в коротенькую ночную рубашку розового цвета, которая делает ее похожей скорее на куклу Барби, чем на живого ребенка. Она только что встала, но кожа у нее изумительно свежая, а большие карие глаза ярко сияют. Мне, чтобы выглядеть наполовину так же хорошо, понадобились бы маска «Альфа-гидроксид», два вида увлажняющего крема и визин.

Джен сгоняет с лица улыбку, встает у изножья моей кровати, широко раскидывает руки и, старательно виляя бедрами, начинает петь. Примерно через минуту я узнаю мотив. Это песня Мадонны «Словно девственница». Словно девственница? Боже милостивый, да ей всего одиннадцать лет! По моему глубокому убеждению, Джен может употреблять слово «девственница» только в молитвах, возносимых Деве Марии. Я с грустью вспоминаю дни, когда моя дочь распевала песенки о кролике Барни.

— Ты поешь замечательно, — осторожно говорю я, стараясь не выдать своей тревоги. В конце концов, я должна знать о своем ребенке все. — Но где, во имя всего святого, ты услышала эту песню?

— По радио, на канале, где передают старые песни, — сообщает Джен, забираясь ко мне в постель.

Мадонна на канале старых песен. Что же тогда остается «Роллинг стоунз»… или мне?

— Я собираюсь спеть ее Этану, — с воодушевлением продолжает дочь.

Этан — ее бойфренд. Должен же быть бойфренд хотя бы у одной из нас! Однако мальчику всего двенадцать…

— Ни в коем случае. — Мой голос звучит слишком резко, и я невольно оборачиваюсь, чтобы убедиться, что в комнате нет моей матери — сказанные только, что слова явно принадлежат ей, — и немного смягчаю тон: — Он может неправильно тебя понять. Только подумай: «Прикоснулся ко мне в самый первый раз». Не стоит делать мальчикам намеков.

— Хорошо, я ее спою, но не буду надевать юбку для танца живота, ладно? — соглашается она с хитрой улыбкой. Потом, наклонившись ко мне, вдруг широко открывает глаза и спрашивает: — Мам, что с твоими волосами? Они все седые!

— Что ты хочешь этим сказать? — Я хватаюсь рукой за волосы.

— Они все седые, — повторяет Джен. — О Господи!

В ужасе я дергаю себя за растрепанные пряди. Этого не может быть! Все последние годы я спокойно проходила мимо прилавков с продукцией «Л'Ореаль», и вот страшный день, наконец, настал! Кто бы мог подумать, что это произойдет всего за одну ночь?

— Я, наверное, выгляжу ужасно? — озабоченно спрашиваю я.

— Хуже быть не может, — подтверждает Джен и вдруг начинает хихикать. — День дураков! — торжествующе восклицает она.

— Обманщица! — кричу я, смеясь, и бросаю в нее подушку. Она уворачивается, согнувшись пополам от хохота. Кошмар! Откуда она знает, что меня можно испугать, сказав, что я выгляжу как старуха?

Джен бежит в свою комнату и включает радио, чтобы послушать старые песни. Похоже, со дня на день в категорию ретро перейдет и Бритни Спирс. Внезапно меня осеняет: так вот почему мне приснился этот сон! Сегодня День дураков!

Мое подсознание, в отличие от меня, помнит об этом. Именно в этот день шестнадцать лет назад за завтраком из сладких блинчиков и шампанского Жак, мой страстный возлюбленный-француз, вручил мне кольцо с сапфиром и бриллиантами и попросил стать его женой. Я же, вдруг начав задыхаться, лишь спросила:

— Надеюсь, это не розыгрыш?

— Какой еще розыгрыш?. — с недоумением посмотрел на меня Жак.

Наверное, я должна была счесть это культурное различие предзнаменованием того, что наш брак продержится немногим дольше, чем изящные босоножки от Шанель, которые он мне тогда купил. Поцелуи в кафе, упоительные занятия любовью, оргазмы, которые я испытывала только с ним, — даже огромное множество таких оргазмов, — не обязательно становятся основой прочного брака. Они лишь мешают правильно оценить ситуацию. Тем не менее, когда через шесть лет наш брак рухнул, мне некого было в этом винить, кроме самой себя.

Однако довольно. Еще не приняв душ, я уже успела помечтать о сексе с моим бывшим, купилась на примитивный розыгрыш, как настоящая первоапрельская идиотка, узнала, как чувствует себя Барбара Буш, и чуть не опьянела от шампанского «Дом Периньон», которое даже не пила. Сегодня обычный рабочий день, и у меня есть потрясающие идеи для благотворительной организации, на которую я работаю несколько раз в неделю. Если не потороплюсь, придется излагать их в пижаме.