Конструктор С. И. Мосин - Гавриил Чуднов

Ежели что и было светлое в отрочестве Ивана Мосина, так это учеба, когда он осваивал азы письма и счета. Те солдатские дети, что учились в кантонистских школах, получали элементарные знания и потом по выходе из них долго еще ломали горб, выслуживая шевроны унтер-офицеров. Выпускников военно-сиротских отделений направляли в основном на службу оружейными мастерами в арсеналы, а чаще — в артиллерию.

Горькую чашу недоброй кантонистской доли Ивану пришлось испить до дна. Хоть и был мальчик крепких крестьянских кровей, но скудная жизнь так ослабила его, что он «за неспособностию к фронтовой службе» был переведен из Московского военно-сиротского отделения в штат московской полиции. Случилось это 9 марта 1823 года. Однако уже через два с половиной года здоровье Мосина существенно поправилось. Служил он не за страх, а за совесть, 15 сентября 1825 года был произведен в унтер-офицеры, а 4 мая 1827 года получил назначение в лейб-гвардии гусарский полк. Бессмысленная муштра для Ивана Мосина кончилась, им уже не командовал фанфарон-фельдфебель, он сам стал хоть и небольшим, но начальником.

В конце двадцатых годов прошлого века европейские державы начали борьбу за наследство разваливавшейся Османской империи. Россия, крайне заинтересованная в черноморских проливах, решила оказать помощь Греции в ее войне с Турцией за национальную автономию, в результате чего последняя объявила своей великой северной соседке «священную войну».

Лейб-гвардии гусарский полк, в котором служил Мосин, вместе с русской армией форсировал Дунай и преодолевал Балканы. В послужном списке Ивана Мосина сказано:

«В походах и делах против неприятеля был 1828 года с12 апреля по 6 августа в российских пределах, а с того числа за границею в турецких владениях до крепости Варна и при взятии оной…» Бравый восемнадцатилетний унтер-офицер дрался смело, не единожды отличался в схватках с янычарами, за что был представлен к двум наградам: ордену святого Георгия и медали за русско-турецкую войну.

После завершения войны Иван Мосин некоторое время служил со своим полком в Волынской губернии, затем в Царском Селе, месте постоянного квартирования гвардии. Однако мирные передышки для России не бывали чрезмерно длительными, и если не случалось войны с каким-нибудь соседом, то непременными были внутренние волнения. Так, в марте 1831 года гвардейские гусары были направлены в Польшу на подавление польского восстания. Это, второе по счету, выступление поляков за независимость получило название Ноябрьского. Оно началось поздней осенью 1830 года, охватило Королевство Польское, территорию Литвы, Западной Белоруссии и Правобережной Украины. Царскому правительству долго не удавалось локализовать его и сломить мужество восставших. Пришлось императору Николаю I бросить в дело гвардию. Иван Мосин со своими кавалеристами был в «авангардном деле близ Старого Якаца при отступлении гвардейского корпуса в виду многочисленной неприятельской армии, в генеральном сражении и при взятии приступом передовых варшавских укреплений и городового вала». За польскую кампанию унтер-офицер Мосин был награжден польским же Знаком отличия за военное достоинство V степени и медалью за взятие приступом Варшавы.

Полк возвратился на зимние квартиры в Лифляндскую губернию, и потянулись нудные, однообразные дни и недели рутинной военной службы. Прошли четыре года, вряд ли чем интересные для исследователя жизни семьи Мосиных. Но 9 мая 1836 года произошло достопамятное событие: Иван Игнатьев, сын Мосин, унтер-офицер, за долголетнюю беспорочную службу, усердие и способность к военным наукам был произведен в первый офицерский чин прапорщика с переводом из гвардии в Черноморский линейный № 4 батальон. Новоиспеченный двадцатишестилетний офицер прибыл продолжать службу на солнечный юг в самом конце ноября. Прошел ровно год, и Мосина повышают по вакансии в чине, на его эполете появилась еще одна звездочка — подпоручика. Казалось бы, для Ивана наступила полоса благодатного попутного ветра — бывший кантонист, солдатский сын стал дворянином, выслужив чин и орден.Ан нет! В силу совершенно неясных причин в начале следующего, 1838 года, Иван Игнатьевич подал прошение об отставке со службы. Вряд ли поводом для отставки было нарушение служебного порядка, ибо в формуляре Мосин характеризуется весьма положительно:

— Российской грамоте читать, писать умеет, арифметику знает, в домовых отпусках, в штрафах по суду и без суда не бывал, высочайшим выговорам и замечаниям не подвергался, холост, состоял в комплекте и находился в городе Ставрополе для принятия из тамошней комиссариатской комиссии амуничных вещей и денег. К повышению чином аттестовался достойным. Отчеты по должности, Какие имел, представлял в срок, жалобам не подвергался, слабым в отправлении обязанностей службы замечен не был, беспорядков и неисправностей между подчиненными не допускал, оглашаем и изобличаем в неприличном поведении не был…

В 1836 году в 1-й день апреля И. И. Мосин был уволен со службы «по домашним обстоятельствам».

И вот уже нет привычной полковой обстановки, мундир нужно заменить цивильным сюртуком, но самым трудным оказалось определиться в новой жизни, найти свою в ней дорогу. Чем можно заняться отставному офицеру, не имеющему средств к существованию? Как жить, чем жить? Путей было два: определиться на государственную службу, для чего необходимо какое-то образование, а еще лучше — солидная протекция. Но его знаний грамматики и арифметики хватало только на то, чтобы стать писарем, а что до протекции… Можно было идти в услужение к частному лицу. По примеру таких же, как он, бывших офицеров, выходцев из низов, Иван Игнатьевич нанялся управляющим имением богатой воронежской помещицы, вдовой взбалмошной барыни Анны Петровны Шелле, усадьба которой находилась в селе Рамонь.

Госпожа Шелле искала себе управляющего непременно из офицеров, чтобы положиться полностью на его честность и порядочность. Он должен был быть нестарым, необремененным семьей. Что оставалось нищему подпоручику, на мундире которого начали появляться прорехи? Принять условия да и только…

Больше десяти лет служил барыне Иван Игнатьевич, оставаясь холостяком, пока не женился на дочери местного крестьянина Феоктисте Васильевне. Супружеская жизнь Мосиных складывалась удачно, 2 апреля 1849 года у них родился первый сын Сергей.

В метрической книге Воронежского уезда села Рамони Николаевской церкви за 1849 год значится:

«Апреля второго рожден, шестого числа крещен Сергей… Восприемниками были статского советника Туликова дворовые Александр Дмитриев сын Зыкин и девица Наталья Терентьевна Талдыкина».