Дорога на Элинор - Павел Амнуэль

Черт возьми, кому мог приглянуться видавший виды «дипломат»? Неужели грабитель вообразил, что найдет там пачки долларов — если он ехал в одном вагоне с Тереховым и следил за ним, то должен был, не будучи слепым, видеть, когда Владимир Эрнстович доставал из «дипломата» книжку, что ничего там нет, кроме вчерашних газет, которые он не успел выбросить (впрочем, и прочитать не успел тоже), коробочки с дисками и старого, хотя и объемистого кошелька. Может, кошелек и привлек внимание вагонного вора? Там действительно могло поместиться довольно много денег, но сейчас кошелек был почти пуст.

Ничего интересного грабитель в «дипломате» не найдет и что сделает тогда? Выбросит? Оставит где-нибудь на улице или прямо в холле «Алексеевской»? Может, съездить и поспрашивать? Глупости, только время зря терять — почему он решил, что грабитель вышел именно на следующей станции?

— «Академическая», — услышал Терехов знакомый чуть ли не с младенчества голос. — Следующая станция «Профсоюзная».

Надо же, неужели он так расстроился, что едва не проехал собственную остановку? Терехов успел выйти из вагона, когда двери уже закрывались, и ему показалось, что кто-то за спиной вот-вот схватит его за руку — deja vu, бзик, совсем он сегодня не в форме.

Дома, прежде чем сесть к компьютеру, Терехов достал из холодильника початую неделю назад бутылку «Наполеона», плеснул в стакан — немного, на два пальца, вполне достаточно, чтобы снять стресс — и выпил одним глотком.

Спрятав бутылку в холодильник, он направился наконец к компьютеру — нужно было переписать файл и мчаться опять через весь город в издательство, успевая как раз к послеполуденному чаепитию.

Экран засветился, на зеленом фоне появились многочисленные значки — иконки программ, в большей части которых Терехов не разбирался совершенно, используя в работе только старый привычный «Word».

Прежде чем переписать нужный файл, он по привычке включил «Outlook express» — почту проверял всякий раз до того, как приступал к работе, и после проверял тоже. Писали ему многие, письма читать он любил, среди них попадались очень любопытные, бывало — от людей, которых он уважал чрезвычайно и мнение которых ценил.

Сегодня писем оказалось немного — всего три. Впрочем, вспомнил Терехов, утром он уже проверял почту, три письма за несколько часов — тоже неплохо.

Он щелкнул клавишей мышки на первом из писем, не прочитав имени отправителя.

Экран ярко вспыхнул, на бледно-голубом фоне появилась надпись: «Прощай, нам было хорошо вдвоем!», а потом все погасло, и о том, что компьютер продолжал работать, можно было судить лишь по урчанию, раздававшемуся из-под кожуха, и по миганию красной лампочки, показывавшей пользователю, что жесткий диск занят делом, перемалывая какую-то информацию.

— Ну! — сказал Терехов и принялся нажимать на все клавиши подряд, отчего, конечно, ничто в этом мире не изменилось, поскольку процессы, происходящие в физической реальности — это он недавно вычитал в научно-популярной статье, — обратного хода никогда не имеют. Что произошло, то произошло.

Терехов подождал еще минуту, красная лампочка перестала наконец мигать, смолкло и урчание — компьютер замер, заснул, и только тихий гул вентилятора свидетельствовал о том, что аппарат не отключился окончательно.

— Черт! — сказал Терехов. Он еще надеялся, что не случилось ничего страшного. Может, что-то с монитором? Или какие-то программы переплелись друг с другом, создав затор в движении электронов по линиям микросхем?

Терехов потянулся к стоявшему рядом, на книжной полке, телефону и набрал номер Сергея, соседского мальчишки, компьютерного гения, который в свои четырнадцать успел уже получить приз на международной олимпиаде. Правда, в соревнованиях участвовали только школьники из развивающихся стран, и занял Сергей не первое место, а третье, то ли за Филиппинами, то ли перед ними. Но сам Терехов не поднялся бы выше предпоследнего места — если бы, конечно, в олимпиаде принял участие еще и Арнольд Борисов, его школьный приятель, с которым Терехов обсуждал, бывало, проблемы международной стратегии — в компьютерах Арнольд не понимал вообще ничего, а от включенного экрана всегда отодвигался подальше, поскольку вычитал где-то, что излучение монитора чрезвычайно вредно для человеческого организма и особенно влияет на работу печени.

К счастью, Сергей оказался дома — а ведь мог гонять футбол на площадке или еще не вернуться из школы.

— Тут у меня проблема, — зачастил Терехов, — мне нужно диск переписать, ну, то еть файл с «винчестера», а экран почему-то погас и ничего не делается…

— Вы подключение проверьте, Владимир Эрнстович, — посоветовал Сергей, похоже, что-то жуя, потому что голос его звучал невнятно, и из трубки то и дело слышалось довольное чавканье.

— Да не трогал я никаких подключений, я не знаю что ли? Ты зайди, погляди, очень важно, понимаешь, мне срочно ехать в издательство, а тут…

— Ладно, — согласился Сергей и, видимо, отправил в рот последний кусок; следующие слова он произнес вполне внятно, чем поверг Терехова в неописуемый ужас.

— Если это не подключение, — сказал Сергей, — тогда вирус. И похоже, вашему «винчестеру» каюк.

— Что значит «каюк»? — вскричал Терехов, но мальчишка уже бросил трубку.

Явился он минут десять спустя, хотя идти было всего ничего — спуститься на два этажа. Для своего возраста Сергей был очень невысок, лет ему можно было дать не больше десяти, а взгляд, напротив, был не по годам серьезен и даже мудр — взгляд много пожившего мужчины, знакомого со всеми жизненными фокусами. Терехов обычно предпочитал не встречаться с мальчишкой взглядами — ему казалось, что какая-то сила притягивала его, впитывала мысли, не позволяла сосредоточиться. Все-таки ум завораживает, даже если это ум четырнадцатилетнего подростка.

— Какая у вас стояла антивирусная программа? — спросил Сергей несколько минут спустя, побегав пальцами по клавишам.

— «Нортон антивирус», — сообщил Терехов. — Чего спрашиваешь? Ты же ее и устанавливал. Последняя версия.

— Три месяца прошло, — уточнил Сергей. — Апгрейд вы, конечно, не делали.

— Чего? — сказал Терехов.

— Вы почту, что ли, проверяли?

— Ну… Да, проверял.

— И раскрыли письмо от не известного вам отправителя.

— Да я не знаю — известного или неизвестного, я даже прочитать не успел…

— Я же говорил вам! — патетически воскликнул мальчишка и демонстративно повернулся к компьютеру спиной. — Я вам говорил, что нельзя открывать письма, если не знаешь, от кого они?

— Ну… Да. Но пойми, я ведь больше всего получаю писем как раз от неизвестных отправителей! Люди прочитали книгу, хотят высказать мнение, так я что, должен на них плевать? Да?