Закон Кейна, или Акт искупления (часть 2) - Мэтью Стовер

Какое Мне дело, почему ты решил отвергнуть Меня? Как ты ухитрился убедить себя, будто имеешь свободу выбора?

- Дело просто... - Ты качаешь головой, и слезы льются из подбитых глаз. - Во всем. В гребаном мире. В той рабыне из графства Фелтейн... которая умерла в огне...

Налагаю Мою волю на тебя: Извлеки Меч. Отдай жизнь, дабы Вызволить Меня из темницы Тела. Ныне и вовеки пусть исполнится Моя воля!

И невероятно, но, вместо спазма извлекающей Меч руки Я чувствую, как ползут губы, показывая окрашенные кровью клыки. - А, чую, - бурчишь ты. - Итак, ты все же слышишь. Тем лучше.

Невероятно, как сила возвращается в сломанные члены твоего тела, как ты опираешься на Меч и встаешь на здоровую ногу. - Пиришанте: сим Именем заклинаю тебя: Услышь мои слова. Пиришанте: сие Имя повторяю, заклиная тебя: Пойми мои слова. Пиришанте: сие Имя произношу трижды, заклиная тебя: Поверь моим словам.

Тяжело дыша, кашляя, выхаркивая сгустки крови в бурный ветер, среди грома, ты едва шепчешь, но Я слышу, Я понимаю, Я верю тебе...

- Хочешь, чтобы я извлек Меч и отослал тебя в хреново нездешнее-не-место, откуда ты родом? Отлично. Я могу убить тебя. Буду счастлив. Но я профессионал, мразь. За такое дерьмо мне платят.

Плата...

Твоя рука на Мече связала нас в вечном теперь, и ты поднимаешь волчью, кровавую ухмылку к пылающему небу.

- Хочу заключить сделку.

Введение:

Страх определяющий

"Во что встанет тебе избранный тобою путь жизни, я даже представить не могу"

Делианн Митондионн, второй Император Анханы и третий Патриарх Элкотанской церкви. "Клинок Тишалла"

Саймон Феллер в сотый раз поправил галстук. Все воротники стали ему слишком широки. Теперь всегда приходилось выбирать образ более-менее сомнительный: то ли расстегнуть воротник, будто пьяница, то ли затянуть слишком туго, как у поденщика в обносках. Глаза окружили синяки утомления, темные, будто запекшаяся кровь. Волосы - вернее, жалкие остатки волос - свисали за ушами. Губы походили цветом на серый пиджак. Когда дверь сбоку распахнулась, он вздрогнул, чуть не выронив наладонный планшет.

Посыльный был в три раза его моложе. - Профессионал? Директор желает вас видеть.

Феллер бережно засунул планшет подмышку и последовал за посыльным через трехуровневый офис. Резиденция нового директора не впечатляла, как и сам он - невысокий нервный тип с постоянно наморщенным лбом, и этот лоб был склонен над настольным экраном. Он выбросил руку вперед, не поднимая головы. Клерк умело испарился.

- Профессионал Феллер. Не трудитесь садиться.

Феллер не посмел ответить, что директор занимает единственное кресло. - Да, администратор. Благодарю, что так быстро приняли, сэр.

- И подлизываться не трудитесь. - Директор явил Феллеру хмурую гримасу. - Вы родились профессионалом, не так ли.

- Я, э... гм, сэр. Да, сэр.

- Моя семья была среди ремесленников последние сто лет, - сурово сказал директор. - Я первым в семье возвышен до профессионала. И до сих пор единственный, удостоенный административного статуса. Как любой администратор, я наслаждаюсь властью.... Но сегодня необычный день.

- Да, сэр. Потому я и просил встречи. - Феллер облизнул губы и протянул планшет, словно поднос. - Это... то есть вы видели? То, что я должен показать ему?

- Разумеется.

- Прошу, администратор, поймите - его это не убедит. Не устрашит. Скорее совсем наоборот...

- Всего миг назад я общался с экраном Совета, выдвигая именно такой аргумент. Совету не интересны аргументы. Не интересны наши мнения. Им нужно наше повиновение, и они его получат.

- Администратор... - Феллер чуть не выронил планшет, второй раз за пять минут. Положил на стол директора и отступил. - Не уверен, что смогу.

- А я уверен, что сможете.

- Но - прошу, сэр. Я думал, вы знаете его. Я не могу угрожать его семье - помните, что случалось с людьми, угрожавшими его семье?

- Вы не будете угрожать его семье. Как и я. Наша задача - довести информацию. Особую информацию, доведенную особым образом.

- Это же... - Феллеру казалось, он готов рассмеяться; однако изо рта вырвалось нечто, похожее на отчаянное блеяние. - Думаете, ему не плевать на такие тонкости?

- Вы боитесь.

- Разумеется, боюсь, - сказал Феллер. - Вы не видели съемки из поместья Марка Вило? Никогда не кубировали "Ради любви Пеллес Рил"?

Директор поднял руку, будто хотел помассировать больной лоб. Рука чуть вздрогнула; он попросту вытер пот, каплями скопившийся между бровей. Застыл на долгий миг, закрыв глаза, прижав ладонь к мокрому лбу; потом резко выдохнул и встал. - Профессионал Феллер, анализ, который я готов разделить с вами... всего лишь спекуляции. Ничего более. Но хотя это лишь спекуляции, если вы повторите их в любом контексте, я не только буду всё отрицать - я постараюсь лишить вас касты за клевету на корпорацию. Понимаете меня?

- Я, да... да, сэр. То есть понимаю, администратор.

Новый директор обошел стол и небрежно уселся на угол. - Я таскал носилки и был помощником медбрата на полставки, когда Артуро Коллберг стал директором церковной клиники святого Луки в Чикаго. Я сумел обратить на себя его внимание, я был усерден в любом деле, стоило ему лишь намекнуть. Он находил меня полезным и, когда был перемещен в Студию, взял с собой, спонсировал возвышение до профессионалов. Я десять лет служил его личным секретарем. После падения председателя Коллберга я служил в той же должности новому председателю, администратору Хэри Майклсону. Поскольку Управляющий Совет счел председателя Майклсона ненадежным и склонным к измене, от меня потребовали периодических отчетов о деятельности председателя. Я верно исполнял приказы, и потому однажды...

Директор поднес руку так близко к лицу Феллера, что тот ощутил запах пота.

- ... однажды я оказался вот так близко к лицу Майклсона - я мог сосчитать все волосы в его носу - когда он посоветовал напомнить Совету, что хорош лишь в одном деле. В умении убивать людей голыми руками.

Феллер сделал шаг назад. Он сам оказывался так близко к Хэри Майклсону уже два раза. - И что вы сделали?

- Я сделал то, что был должен, - проскрипел зубами директор. - Как и всегда. Так поступите и вы.

Феллер впервые заметил, что глаза нового директора обведены кругами почти такими же темными, как у него